Перенесемся в викторианскую эпоху, примерно совпадающую с царствованием британской королевы Виктории I (1837-1901), которая характеризовалась бурным экономическим ростом, вызванным Промышленной революцией и расширением Британской колониальной империи. Эти значительные социальные, экономические и технологические изменения укрепили позиции Великобритании как первой державы своего времени.
Несмотря на эти глубокие преобразования, викторианское общество по-прежнему руководствовалось пуританскими принципами: скромная и упорядоченная жизнь, экономическая строгость, религиозный методизм и политический консерватизм. Настольной книгой пуритан была «Книга этикета леди Гоф» - своего рода руководство для идеального пуританина, доходившее до таких абсурдных крайностей, как совет не смешивать на одной полке книги, написанные мужчинами и женщинами. Они могли быть вместе только в том случае, если авторы были женаты.
В этой пуританской и моралистической среде младенец, рожденный вне брака, был клеймом, которое на всю жизнь омрачало жизнь и матери, и самого ребенка. Поэтому в Великобритании и ее колониях были учреждены и легализованы «Baby farming» - своего рода частные учреждения, куда можно было поместить детей, рожденных вне брака, детей матерей-одиночек, и даже проституток, чтобы матери могли продолжать свою жизнь – «Глаза, которые не видят, сердце не чувствует». Не задавая никаких вопросов, женщины в таких ситуациях могли отдать своих младенцев на попечение в эти заведения – ведь для их управляющих это был бизнес – за периодическую плату (около пяти шиллингов в месяц) и забрать их в будущем или сделать единовременный платеж (около десяти фунтов), чтобы «фермеры» – ведь они действовали как настоящие скотоводы – усыновляли их. Приемных родителей привлекали путем объявлений в газетах, и после того, как были закрыты все формальности, посредники отправляли детей в новые семьи... и снова брали плату с приемных родителей. Настоящий бизнес.
Некоторые матери выбрали самый быстрый и дешевый путь: отказ от детей или их убийство. На самом деле, первая женщина, казненная в Англии в XX веке, Луиза Жозефина Массе, была казнена за убийство своего сына.
Одним из управляющих такого рода заведениями была Амелия Дайер. Амелия была молодой англичанкой, которая после смерти родителей переехала жить к тете и начала работать медсестрой. Вскоре, хотя ей было всего двадцать четыре года, она вышла замуж за 59-летнего Джорджа Томаса (оба солгали о своем возрасте в брачном свидетельстве). В больнице она узнала о существовании такого рода прибыльного бизнеса и решила открыть собственный пансион у себя дома.
Ее обеспеченное положение и то, что она была медсестрой, помогли ей получить младенцев с первых же объявлений, которые она дала в газету. Хотя она предпочитала детей с единовременной оплатой и последующим усыновлением за дополнительную плату, большинство младенцев, которые к ней попадали, были на попечении и оплачивались еженедельно; это означало, что дом был полон детей, которых нужно было кормить и ухаживать. Это было слишком обременительно. Она перестала их кормить, а чтобы успокоить, давала им «сироп мисс Уинслоу» - своего рода «Парацетамол» того времени, с той лишь разницей, что он содержал морфин и хлороформ.
Многие дети заболевали и умирали. Благодаря подозрениям и доносу врача, который зафиксировал смерть нескольких малышей, в 1879 году она была арестована и приговорена к шести месяцам тюремного заключения... не за убийство, а за халатность.
После отбытия наказания Амелия Дайер переехала из Бристоля в Кавершем. Она начала использовать псевдонимы, такие как миссис Хардинг или миссис Смит, и вернулась к своему ужасному бизнесу вместе с дочерью Мэри Энн (известной как Полли) и зятем Артуром Палмером. Теперь она принимала только единовременные платежи за усыновление, никаких регулярных выплат за содержание.
Получив десять фунтов стерлингов и младенца, она душила его белой лентой. Естественно, никаких медицинских свидетельств о смерти не было. Она упаковывала тела и бросала их в реку Темзу.
В 1896 году один из таких пакетов с останками ребенка был найден лодочником. Он сообщил об этом в полицию. Вскоре был обнаружен еще один пакет, и улики, найденные на телах младенцев, привели полицию к миссис Хардинг или миссис Смит: Амелии Дайер.
Амелия Дайер
Когда они вошли в дом, все указывало на то, что там произошло массовое убийство: прививочные карточки, рулон белой ленты, детская одежда, вырезки из газетных объявлений... и, самое главное, сильный запах гниющего мяса, исходящий из кухонной кладовой.
Перед лицом улик Амелия призналась: «Вы узнаете моих по белой ленте на шее».
В течение трех недель в камере смертников она исписала пять тетрадей, изложив свою «последнюю, истинную и единственную исповедь», в которой признавала всю свою вину, оправдывая свою дочь и зятя. 10 июня 1896 года в возрасте 57 лет она была повешена в тюрьме Ньюгейт.
Хотя далеко не все тела были найдены, по имеющимся уликам, полиция предположила, что она могла убить от 300 до 400 детей. К сожалению, она не была единственной осужденной за подобные практики (детоубийство) в Великобритании. В период между 1870 и 1909 годами были повешены шесть других «фермеров». Также хорошо известен случай новозеландки Уильямины Дин (известной как «Саутлендская ведьма»), единственной женщины, казненной в Новой Зеландии также за детоубийство как «фермерша».
Впоследствии законы об усыновлении были ужесточены, предоставив местным властям право контролировать «бэби-фермы» в надежде искоренить эти практики. Несмотря на это, торговля и жестокое обращение с детьми не прекратились.
Два года спустя после казни Дайер железнодорожники нашли в вагоне брошенный пакет, внутри которого обнаружилась живая девочка, которой не было и месяца. Это был ребенок вдовы по имени Джейн Хилл, которая отдала его некой миссис Стюарт за двенадцать фунтов стерлингов. Говорят, что загадочная миссис Стюарт была Полли, дочерью Амелии. Доказать ничего не удалось...
Если вам понравилось - пожалуйста, поставьте лайк и напишите комментарий. Это мне очень поможет. И обязательно прочтите другие мои переводы и статьи!
Сложный был год, год 1979. В Иране грянула Исламская революция, американское посольство в Тегеране захватили студенты, Египет и Израиль подписали мирное соглашение, в Пакистане тайно повесили свергнутого президента Бхутто, а под конец года СССР ввёл войска в Афганистан. Заканчивался XIV век по мусульманскому летоисчислению, а пророчество гласит, что на рубеже столетий в мир вполне может прийти Махди, мессия, что приходит в мир перед концом света и ведет правоверных на последнюю битву с силами зла. И 1 мухаррама 1400 года (20 ноября 1979 года) пророчество сбылось.
Ранним утром 20 ноября около 100 тысяч верующих собрались на первую рассветную молитву исламского Нового года в Аль-Масджид аль-Харам, Заповедной мечети, во внутреннем дворе которой расположена Кааба — величайшая святыня ислама. Наступил месяц Мухаррам — один из священных в исламе: в это время нельзя убивать, вести войны и охотиться в окрестностях Мекки. Верхушки минаретов освещали первые лучи солнца, когда имам Мухаммад Абдаллах ас-Субейл взял микрофон, чтобы прочитать молитву. Не успел имам произнести несколько слов, как в мечети раздались выстрелы, и на трибуну к имаму вышли несколько вооруженных мужчин.
Их возглавлял Джухайман аль-Утайби, сорока трёх лет. Восемнадцать лет он прослужил в Национальной гвардии Саудовской Аравии, а уйдя в отставку, поселился в Медине и посвятил себя духовным изысканиям. После нескольких лет учебы в медресе аль-Утайби стал проповедовать самостоятельно. Мединские студенты на всю Аравию славились религиозным фанатизмом. Среди них было много бедуинов, особенно из клана Бану Утайба, которые опирались не на Коран, а на исконные мусульманские традиции, истолкованные ваххабитскими шейхами, и считали себя единственными хранителями и защитниками настоящего ислама. Шиитов, суфиев и прочих они люто, бешено ненавидели и стремились уничтожить, а правлением саудовской династии были крайне недовольны. Аль-Утайби пользовался у этой публики большим успехом, издал даже книгу под названием «Семь посланий», где подробно расписывал, как саудовская династия променяла древнее исламское благочестие на нефтяные доллары. Аль-Утайби за убеждения успел посидеть в тюрьме, где имел много дискуссий с ваххабитскими шейхами, и там же в тюрьме встретил студента университета Эр-Рияда Мохаммеда аль-Кахтани. А в ноябре 1978 года Аль-Утайби объявил соратникам, что узрел видение – Мохаммед на самом деле является Махди, и судьба ислама отныне в его руках. Вскоре вещие сны о Мохаммеде стали видеть и другие.
Поднявшиеся на трибуну вооруженные люди отобрали у имама микрофон, и один из них обратился к толпе. Он долго рассказывал о разложении общества и упадке истинной веры, припомнил саудовским принцам шумные пьянки на Лазурном берегу, осудил греховное телевидение и женщин-дикторов в шайтан-коробках, изображение лиц правящего семейства на портретах, продажу нефти Мировому Злу в лице США, отдельно остановился на новом языческом бедствии в виде футбола, что отвращает сердца верующих от ислама. А поскольку представители королевского дома лишь пешки в руках неверных и законы ислама не соблюдают, заключил проповедник, клятва верности монарху отныне недействительна, а королевский дом более не достоин уважения верующих. Закончив с проповедью, которую слышал весь город благодаря громкоговорителям мечети, вооружённые люди представили толпе Махди. Он встал у Каабы, и люди Аль-Утайби торжественно ему присягнули.
Джухайман аль-Утайби
Людей этих было от ста до пятисот, точно никто их не считал, были среди них египтяне и пакистанцы, но больше всего было тех самых фанатичных бедуинов из племени Бану Утайба. Они быстро взяли под контроль все ворота Заповедной мечети, в количестве 51 штуки, и оборудовали на всех семи минаретах огневые точки. В святое место нельзя было приходить с оружием, и сопротивляться вооруженным махдистам было особо некому. Двоих полицейских, имеющих при себе деревянные дубинки для наведения порядка в очереди к святыне, застрелили сразу, остальные полицейские растворились в толпе.
По окончании проповеди и присяги Махди большую часть паломников выпустили из мечети. Предполагалось, что они должны разнести весть о приходе Махди по всему миру. Некоторые паломники предпочли остаться в мечети, поскольку попасть в Заповедную мечеть в первый день нового столетия это большая удача для мусульманина.
К восьми утра полиция начала подозревать, что в мечети что-то происходит, и поехала проверить. Полицейских встретил кинжальный огонь с минаретов, восемь полицейских погибло на месте, тридцать шесть было ранено. Через несколько часов в Мекку по тревоге примчались военные и национальная гвардия, срочно прилетел министр обороны принц Султан и министр внутренних дел принц Наиф. Вскоре к ним присоединился глава спецслужб, принц Турки, прилетевший из Туниса, где он сопровождал наследного принца. Принцы создали штаб в ближайшем к мечети отеле и принялись разрабатывать военные планы. Король Халид собрал тридцать ведущих богословов страны, чтоб те приняли решение по сложившейся ситуации. Имам, из рук которого выхватили микрофон, выбрался из мечети в толпе паломников, и всё руководство Саудовской Аравии уже знало, что мечеть захватили радикальные исламисты. На всякий случай и чтоб делать хоть что-нибудь, во всех городах королевства началась облава на лиц с подозрительно большой бородой.
Случившееся в Мекке хотели было сохранить в тайне, но всё испортил американский пилот с саудовского «Чинука», увидевший с воздуха происходящее у мечети и сообщивший об увиденном в американское посольство. Газеты в США 21 ноября оповестили мир о том, что главную мечеть Мекки захватили иранские шииты. Аятолла Хомейни в ответ заявил, что шииты никогда бы такое не сделали, и это всё проделки американцев и их ручных сионистов. Весь мусульманский мир сразу принял это объяснение как единственно верное и принялся жечь американские посольства по всему Ближнему Востоку.
Пока правоверные громили посольства, сами захватчики не выдвигали никаких требований. Для них уже наступил Судный день, и всё было в руках Аллаха. Штаб принцев же решал как теперь быть. Никто не знал, сколько человек захватило мечеть и чем они вооружены. У штаба отсутствовал план мечети, а вызванный для беседы глава фирмы «Saudi Binladin Group», которая проводила работы по реконструкции мечети, сказал, что планы у него есть, но поскольку его офис сейчас переезжает, где они, неизвестно. Кроме того, поскольку Коран запрещает не только сражаться в Заповедной мечети, но даже входить в неё с оружием в руках, большая часть солдат без решения богословов на штурм идти просто отказалась. Принцы ждать решения имамов не хотели, и потому приступили к активным действиям.
В 3:30 утра 22 ноября мечеть обстреляли светошумовыми боеприпасами, и на штурм пошли три десятка спецназовцев МВД. Они сумели под огнём добежать к мертвой зоне у ворот мечети, после чего махдисты открыли одну из створок ворот и расстреляли их в упор. Выжило только шесть спецназёров. Чуть позже днём в Мекку прибыл 6-й парашютный батальон, прошёдший выучку во Франции. Командир батальона пытался было убедить принца Наифа дождаться темноты и тогда атаковать, узнал много нового о себе и своих родственниках, и в полдень парашютистов отправили в атаку. Начали они хорошо, им удалось незаметно подобраться к одним из ворот и их подорвать. Командир батальона лично повёл штурмовую группу вглубь мечети. Через несколько сотен метров они попали в засаду и погибли практически в полном составе, двое уцелевших попали в плен.
Весь день 23 ноября вокруг мечети накапливались подразделения армии, национальной гвардии и спецназа МВД. На исходе дня совет богословов принял решение по мечети: предложить группировке, захватившей мечеть, сдаться, а в случае отказа принять любые меры, даже если это приведёт к бою в Заповедной мечети. Армейский джип с громкоговорителем три часа катался вокруг мечети с призывом сдаваться, но ему никто не ответил. И в 3 часа утра 24 ноября начался штурм. Ракетами TOW подавили огневые точки на минаретах, затем ими же выбили запертые ворота и в мечеть с разных сторон вошли военные, спецназ МВД и национальная гвардия. Впереди пехоты двигались бронетранспортёры М-113. Поскольку у штурмующих были разные радиочастоты, взаимодействие отсутствовало как явление, зачастую саудиты стреляли друг по другу, и довольно метко. У махдистов обнаружились бутылки с зажигательной смесью, и несколько бронетранспортёров сожгли.
Пока в мечети шёл бой, в центр проведения операции явился глава «Saudi Binladin Group», отыскавший таки у себя планы мечети. И только тогда принцы поняли весь масштаб проблемы: под мечетью находился целый лабиринт, несколько подземных этажей с множеством комнат. Потом выяснится, что перед захватом мечети махдисты натащили туда уйму оружия, боеприпасов и продовольствия, священный источник Зам-Зам обеспечивал их водой, и держать оборону в подземельях можно было очень долго.
Хаотичные бои в мечети шли до вечера, и в самом их центре находился Махди. Он не получил ни царапины, и развлекался тем, что подбирал брошенные саудитами гранаты и бросал их обратно. Но Махди подвела теория вероятности, и одна из гранат взорвалась у него в руках. К вечеру 24 ноября вся территория мечети была захвачена, а выжившие махдисты ушли в подземные лабиринты. Ни один из тех, кто пытался их преследовать, обратно не вышел.
Следующие несколько дней принцы решали, как выкурить махдистов из подземелий. Варианты предлагались разные, например, закачать в подземелье воду и пустить ток, но остановились на самом банальном. По запросу саудитов 27 ноября американцы передали им большой запас слезоточивого газа. При попытке закачать его в подземелье выяснилось, что газ имеет тенденцию подниматься наверх. Как следствие, выяснилось, что большинство саудовских солдат противогазами пользоваться не умеет, а те, кто умел, выяснили, что борода не даёт маске плотно прилегать к лицу. Уйма солдат успела надышаться газом, и вдобавок к этому облако газа ветром сдуло на жилые кварталы. Принц Турки посмотрел на этот горький катаклизм, плюнул, и стал звонить своему старому другу, начальнику французской разведки.
В ночь с 29 на 30 ноября в Саудовскую Аравию прилетели три оперативника Группы вмешательства Национальной жандармерии Франции, во главе с заместителем командира группы Полем Бариллем, большие специалисты по освобождению заложников. Изучив обстановку, Барриль запросил нормальные противогазы, костюмы химзащиты, приборы ночного видения и бронежилеты, и ещё слезоточивого газа. В ожидании заказа Барилль и коллеги дрессировали саудитов и учили их пользоваться противогазами. 2 декабря всё заказанное французами привезли, и утром 3 декабря начался последний и решительный бой. Во двор мечети нагнали рабочих, которые в заданных точках пробурили шурфы до самых катакомб, после чего, в каждый шурф сбросили канистру газа с зарядом взрывчатки. После серии взрывов французы выждали некоторое время и скомандовали идти на штурм. Подземелья прочёсывались группами по 10-20 человек, с активным применением светошумовых и газовых гранат. Всех найденных людей передавали специальной команде, задачей которой было выяснить кто перед ними, террорист или заложник. На прочёсывание подземелья ушло восемнадцать часов. К 4 декабря всё было кончено.
Дым, поднимающийся над мечетью во время штурма галереи Марва-Сафа
Всего на освобождение Запретной мечети ушло две недели. По официальным данным, погибли 255 паломников, военных и террористов, 560 человек было ранено.
Пленные, среди которых был и Джухайман аль-Утайби, предстали перед религиозным судом, на котором председательствовал ваххабитский шейх из Медины Абдуль-Азиз ибн Баз, старый знакомый аль-Утайби. Шейх заявил, что махдисты правы по сути, и все отклонения от ислама следует искоренять, однако бросать вызов правящему дому, устраивать стрельбу в священном месте и тем более объявлять о присутствии Махди это уже грех. Шейх ибн Баз по результатам разбирательства принял единственно верное решение – Суд Аллаха. На рассвете 9 января 1980 года 63 человека были публично обезглавлены на площадях восьми главных городов Саудовской Аравии.
По итогам операции силовые структуры Саудовской Аравии подвергли масштабной чистке, отправив в отставку как командующих войсками, так и всё руководство службы безопасности. Для укрепления правоверных в исламе были закрыты женские парикмахерские и клубы. С телестудий уволили всех женщин-дикторов. Девушкам было запрещено обучение за границей. За соблюдением норм шариата строго следила специальная религиозная полиция.
А младший отпрыск семьи Бен Ладен, владеющей компанией «Saudi Binladin Group», юный Усама, которому тогда было 22 года, внимательно наблюдавший за событиями в Мекке, понял, что нет ничего важнее войны за веру. Уже к концу года он бросил университет и со своим товарищем Абдуллой Аззамом отправился участвовать в афганском джихаде.
Летом 212 года до н.э. обе консульские армии вступили на территорию Кампании. Солдаты разбрелись по окрестностям грабя и разоряя их. Разумеется, это не осталось без внимания со стороны кампанцев и их карфагенских союзников. Кампанцы, при поддержке конницы Магона, напали на мародеров, консулы, сумев кое как собрать своих солдат были вынуждены бежать и укрыться в лагере, потеряв полторы тысячи бойцов.
К этому времени относится история, рассказанная Титом Ливием, вот она, в свободном пересказе.
В Капуе жил некто Бадий. Ему часто приходилось жить в Риме. И там в качестве гостеприимца выступал Тит Квинкций Криспин, римский гражданин. Этот институт (гостеприимства) был издавна развит в греческих городах- государствах. Те кто прибывал в чужой город, на его территории, не имели никаких прав и небыли защищены законом даже от уголовных преступлений. Заводя дружбу с гражданином города, пришелец оказывался под его защитой, и таким образом мог безбоязненно жить и торговать в данном месте. Именно в таких отношениях и состояли наши герои. Их связывали не только деловые отношения, но и дружба. Когда Бадий, находясь в Риме тяжело заболел семья Криспина ухаживала за ним не жалея ни сил ни денег. Надо сказать, что подобные отношения, как правило, не прерывались даже во время военных конфликтов.
В этот раз все произошло по другому. То ли Бадий был выдающимся патриотом, толи его вдохновила победа над римскими мародерами, но узнав, что в римском лагере находится Криспин, он решает вызвать того на поединок. Приблизившись к римским караулам. Бадий попросил вызвать Криспина. Криспин, ничего не подозревая вышел к своему другу, пологая, что произойдет просто разговор старых друзей. Но Бадий заявил, что отныне он отказывает Криспину в гостеприимстве и вызывает его на поединок. Криспин ответил, что здесь достаточно врагов, и он не будет сражаться с другом. даже если столкнется с ним в бою; крови друга не будет на его руках. После этого Криспин вернулся в лагерь. В след ему полетели обвинения в трусости и прочие прелести. Соратники Криспина, всадники, служившие вместе с ним, стали говорить: не должно римлянину прощать оскорблений, это ложиться позором на них всех. Поддавшись их уговорам и испросив разрешения у командиров, Криспин вышел на поединок. Столкновение продолжалось не долго. Криспин ударом копья ранил Бадия в плечо, после чего тот, бросив не только щит, но и своего коня, бежал к своим.
Так кончился этот поединок. Видимо боги оказались на стороне того. кто до конца оставался верен дружбе.
Спасибо, что дочитали до конца. Ставьте лайки к комментируйте статью, это поможет мне лучше понимать что именно вас интересует и сделать статьи более качественными. Еще раз спасибо за внимание и до новых встреч.
Что-то у нас в последнее время в публикациях одни маньяки да техногенки, надо, наверное, для расширения кругозора поговорить на другие темы. Например, про линчевание.
Если вам доводилось видеть клип на песню Билли Джоэла "We Didn't Start The Fire", в котором в некоторых эпизодах фоном служат огромные сгорающие фотографии, то вы наверняка обратили внимание на вторую из них. На ней изображён раздетый до пояса чернокожий мужчина средних лет, привязанный к двум деревьям весьма креативным способом. Его торс обхвачен мощной железной цепью, притягивающей его к стволу одного дерева, руки заведены назад и оттянуты растяжкой к другому дереву за его спиной. Головы почти не видно. Предвидя вопросы латентных некрофилов, сразу скажу, что она там же и почти в том же виде, что и при жизни её владельца, просто запрокинута набок.
Человека на фото звали Роберт Макдэниелс, ему очень крупно не повезло родиться и жить в 1930-е годы в округе Монтгомери, штат Миссисипи, США. Этот округ в те годы выделялся даже на фоне общего бедственного положения сельского юга Штатов - средний доход на душу населения в округе был на 20 процентов меньше, чем во всё штате, сам штат лидировал в стране по количеству убийств, в 1936 году в округе конфисковали 300 галлонов (2268 поллитровок) нелегального самогона, чернокожие дети округа посещали школу не более половины учебного года, в общем, вся дальнейшая история в духе русской поговорки "закон тайга, прокурор медведь" не стала для тех мест чем-то необычным.
Вечером 30 декабря 1936 года соседи бакалейщика Джорджа Виндэма заметили шум подъезжавшего к его бакалейной лавке автомобиля, а потом услышали бабах. Так как это было предновогоднее время, то бабах сначала списали на взорвавшуюся петарду, но через полтора часа они услышали стоны и пошли проверить, всё ли в порядке с мистером Виндэмом. В лавке они нашли последовательно кровавые отпечатки чьих-то ног, затем недоеденную банку сардин, а затем и собственно мистера Виндэма, раненого из дробовика в плечо и шею и по этой причине прервавшего ужин из сардин и крекеров. Касса лавки была ограблена на 350 долларов (да, в те годы кассовые аппараты уже могли суммировать продажи для контроля), сам мистер Виндэм был оперативно отправлен в больницу, но к несчастью, не дожил до прибытия в руки врачей.
За расследование преступления взялся шериф округа Эдгар Райт, закончивший, к слову, 7 классов школы (двухминутка ненависти: в современной России для поступления даже в рядовой состав полиции надо закончить 11 классов). Расследовал он его привычным для тех мест и времени способом: задерживал негра и задавал ему вопрос - был ли подозреваемый за день-два и после на месте преступления? Был? За решетку! Таким способом за месяц у него набралось восемь подозреваемых, из которых к апрелю 1937 года осталось двое главных кандидатов на обвинение: 25-летний Рузвельт Таунс и его друг Роберт Макдэниэлс. То, что оба не владели автомобилями, не умели на них ездить и вообще боялись тележного скрипа, не произвело на шерифа никакого впечатления. Это не его проблемы.
13 апреля 1937 года Таунс и Макдэниэлс были доставлены в окружной суд, где, разумеется, не признали себя виновными. несмотря на это, подозреваемым было предъявлено обвинение, а затем шериф Райт взялся отвезти их обратно в тюрьму. С этого момента эта история окончательно потеряла логику и уехала куда-то в область вранья очевидцев, пытающихся спасти свою задницу от справедливого возмездия.
По изложенным позже показаниям шерифа,когда он вывел подозреваемых во двор суда, его встретила толпа из 100 человек, напавшая на него и отобравшая подозреваемых у служителей закона. Никого из толпы шериф, естественно, не узнал и позже говорил, что это, возможно, были люди из соседнего округа. Двух негров посадили в школьный автобус и повезли в лес в десяти километрах от города. Шериф Райт вместо погони за похитителями (а оно надо?) просто вернулся в зал суда и объявил судье, что что-то пошло не так.
Таунса и Макдэниелса привезли в лес, обоих привязали к деревьям и задали простой вопрос: не вы ли убили Джорджа Виндэма? Для облегчения поиска ответа была использована паяльная лампа, которой несколько раз прижгли испытуемых. После того, как измученный Таунс под пытками согласился признаться в ограблении и убийстве, Макдэниэлса застрелили в голову, а Таунса облили бензином и сожгли заживо.
Фотография убитого Макдэниэлса была опубликована в том же году в журналах Time и Life и вызвала большой резонанс. Под давлением общественности губернатор штата Миссисипи Хью Уайт был вынужден провести расследование линчевания, но в итоге пришёл к таким же печальным выводам,что и шериф-семиклассник Райт. По итогу за преступление никто не был привлечён к ответственности .
Возможно, именно из-за того, что его мать воспитывала его как девочку, Эрнест Хемингуэй (1899–1961) всю жизнь стремился доказать свою мужественность. Грейс Хемингуэй смогла убедить себя, что «Эрнестина» — близнец её любимой Марселин (1898–1963). Она одевала и укладывала волосы «дочерей» одинаково, и даже задержала Марселин в школе на целый год, чтобы «девочки» могли начать обучение вместе. Неудивительно, что Хемингуэй постоянно говорил о своем участии в конфликтах и войнах, хотя в боевых зонах он чаще всего был наблюдателем.
Хемингуэй любил рассказывать высокопарные истории о своих подвигах во время Гражданской войны в Испании (1936–1939), но на самом деле он был там лишь корреспондентом для Североамериканской газетной ассоциации (NANA). Он горячо освещал злодеяния и жестокости фашистских революционеров и требовал, чтобы другие журналисты следовали его примеру. Когда Джон Дос Пассос отказался подчиняться и продолжал освещать жестокости республиканцев, их пути с Хемингуэем разошлись. Хемингуэй был уже раздражён присутствием Дос Пассоса, так как тот, вместе со своим другом Э. Э. Каммингсом, действительно служил водителем скорой помощи в Первую мировую войну. Согласно версии Хемингуэя, он был героическим водителем скорой помощи в охваченной войной Италии, совершал дерзкие миссии в зонах огня, куда не решался ехать никто другой, и стал первым американцем, раненым в этом театре военных действий, получив такие травмы, спасая раненых под самым носом у врага.
На самом деле, всё его участие в работе Американского Красного Креста в Италии длилось с 4 июня по 8 июля 1918 года, за это время он только дважды водил машину скорой помощи, и ни разу не выезжал в боевых действиях. После краткого обучения в Милане его прикрепили к Четвертому отделению в Скио, городке, расположенном в 15 милях к северу от Виченцы и потому далёком от боевых действий. Четвертое отделение имело 23 автомобиля скорой помощи, каждому из которых был назначен экипаж из двух человек, но отсутствие боевых действий в этом районе принесло ему прозвище «Кантри-клуб Скио», так как в любой день на дежурстве находились только три экипажа. В какой-то момент до 22 июня Хемингуэя перевели на службу в кантину в Фоссальте, находившуюся очень близко к фронту. Здесь он должен был на велосипеде доставлять сигареты и шоколад солдатам в окопах. Ночью 8 июля, когда он находился на задании, его сбило с велосипеда осколком мины, выпущенной с австро-венгерских позиций. Это – факт, но степень его травм и последующие события были сильно преувеличены.
Согласно Хемингуэю, несмотря на 227 осколков, которые изрешетили его ноги и нижнюю часть тела, он бросил свою «скорую помощь», чтобы спасти итальянского солдата, пострадавшего в том же взрыве. Под обстрелом пулемёта он перекинул раненого через плечо и побежал к итальянским позициям. Почти сразу пуля «раздробила» его правое колено, но, не обращая внимания на такие незначительные травмы, он добежал до безопасной зоны. Хотя он действительно был ранен осколком той ночью, Хемингуэй, кажется, был единственным, кто помнил эти события, и, несмотря на все попытки, никто не смог найти раненого итальянца, спасённого молодым американцем из лап смерти. В любом случае, его отправили в Тревизо, а затем в Милан, где итальянское правительство, не веря ни единому слову этой истории, всё же наградило его Крестом за храбрость, стремясь использовать эту историю для пропаганды.
В возрасте всего 19 лет Хемингуэй рассказывал всем, кто был готов слушать, что после такой тяжелой травмы он записался в ряды «ардити» и сражался бок о бок с ними до конца войны. «Ардити» переводится как «те, кто осмеливается», и они были первыми в мире настоящими силами специального назначения, которые не приняли бы к себе новобранца, особенно с раздробленным коленом и 227 другими ранами. На самом деле его выздоровление затянулось на пять месяцев, после чего 4 января 1919 года он сел на корабль «Джузеппе Верди», отплывший из Генуи в Нью-Йорк. К тому времени он носил эффектный итальянский плащ и совершенно ненужную трость для поддержки своего «раздробленного» колена.
Первый опубликованный роман Хемингуэя, «И восходит солнце» (1926), рассказывал о бесцельном и потерянном поколении, пережившем Первую мировую войну. Хотя именно благодаря этому роману популяризировался термин «потерянное поколение», сам Хемингуэй его не придумал. Он услышал его от Гертруды Стайн, которая подхватила это выражение во Франции, где оно было вдохновлено термином «enfants perdus» — «потерянные дети», французским военным прозвищем для первой волны атакующей пехоты, у которой было мало шансов на выживание.
Таким образом, Хемингуэй стал одним из самых известных писателей своего времени, но его репутация как участника боевых действий была, мягко говоря, преувеличена. И хотя его рассказы о войнах и подвигах привлекали внимание и восхищение, реальность его участия в этих событиях была значительно менее героической. Однако это не помешало Хемингуэю стать легендой и символом мужества и отваги, хотя и с изрядной долей вымысла.
Если вам понравилось - пожалуйста, поставьте лайк и напишите комментарий. Это мне очень поможет. И обязательно прочтите другие мои переводы и статьи!
Амбазония – такое экзотическое название может носить только вымышленная страна вроде Швамбрании, Кастовии, Нетландии или Латверии. Однако Амбазония это не плод воображения писателей или сценаристов компьютерных игр. Такая страна реально существует. Вернее, почти существует…
Амбазония, или Южный Камерун – это политическое образование в Центральной Африке, которое на востоке граничит с Камеруном, а на западе и севере с Нигерией.
Амбазония стала следствием конфликта между франкоязычными и англоязычными камерунцами.
Большая часть современного Камеруна некогда принадлежала Франции. Поэтому местные жители в основном говорят по-французски. Однако северо-западная часть Камеруна находилась под протекторатом Британской империи. Соответственно, тамошние жители предпочитают говорить на английском.
Почему-то вспомнилась старая реклама Fairy 🤣
В середине XX века колониализм приказал долго жить. Французский Камерун получил независимость. А вот Южному Камеруну сильные мира сего отказали в независимости, предложив на выбор присоединиться либо к Нигерии, либо к французскому Камеруну. Южнокамерунцы предпочли второй вариант.
В 1961 году в результате очень мутного референдума будущая Амбазония присоединилась к Камеруну. Предполагалось, что два субъекта образуют конфедеративное государство, где у Южного Камеруна и французского Камеруна будет равный статус. Однако сразу же после «воссоединения» большой Камерун дал понять: Камерун великий и единый от «можа до можа», никаких вам автономий и особых правовых статусов. «Франкокамерунцы» ликвидировали автономию Южного Камеруна, упразднили большинство органов местного самоуправления и разоружили полицию. В общем, «возвращение в родную гавань» для Амбазонии превратилось в банальную оккупацию.
Ахмаду Ахиджо – президент Камеруна, который ликвидировал автономию Южного (Британского) Камеруна.
Особенно остро встал языковый вопрос. Франкоговорящие камерунцы сразу же стали насаждать в Южном Камеруне французский язык. В школах было введено обязательное изучение французского языка, а пользование английским стало ограничиваться.
Многие политические южнокамерунские политики и общественные деятели были вынуждены бежать из страны, а простые «англокамерунцы» подверглись дискриминации. Несмотря на гражданское сопротивление англоязычных камерунцев, большой Камерун смог навязать свою волю.
В 1993 году южнокамерунцы вновь заявили о своих правах. Сперва это были вполне себе травоядные попытки решить конфликт в правовом поле.
Южнокамерунские общественные деятели просили внести правки в Конституцию для восстановления федерации образца 1961 года. Для отстаивания своих прав они создали Национальный совет Южного Камеруна (SCNC).
Однако слова не возымели действия. Поэтому англоязычные камерунцы перешли к акциям гражданского неповиновения. В 2016 году по всему Южному Камеруну прокатилась волна забастовок и антиправительственных демонстраций. В ответ на это власти Яунде бросили на разгон недовольных полицию, что привело к взаимным жертвам.
Ведущие амбазонские националистические движения организовали головную организацию «Объединенный Фронт Южно-Камерунского Консорциума Амбазонии» (SCACUF), которая в 2017 году объявила о независимости Амбазонии (Южного Камеруна). Власти Камеруна бросили против сепаратистов армию. Южный Камерун погрузился в пучину гражданской войны.
Правительственные войска быстро взяли под контроль крупнейшие населённые пункты. Однако это не помешало местным партизанам устраивать удачные рейды против армии.
Впрочем, сепаратистское движение быстро деградировало. Образовалось несколько «временных правительств», естественно, все они находятся в изгнании и враждуют друг с другом из-за денег, политического влияния и споров кто из них более «амбазонистей».
Ещё более удручающе выглядит силовое крыло сепаратистов. У них нет единого центра управления. Они разрозненные и зачастую действуют автономно. При этом большинство из них перешло на «самокормление»: не имея собственных источников финансирования, они занялись грабежом, похищениями людей, рэкетом.
Поэтому не удивительно, что популярность вооружённого крыла сепаратистов среди населения сильно уменьшилась. От них отвернулись многие городские жители. Твёрдую поддержку они имеют только в сельской местности.
Казалось бы – это отличный шанс для властей большого Камеруна изменить ход противостояния в свою пользу. Если бы «франкокамерунцы» урезонили свой репрессивный аппарат, дали мятежному региону чуть больше свободы и сели бы за стол переговоров с наименее одиозными лидерами сепаратистов, простые южнокамерунцы бы с бОльшей теплотой относились к центральным властям. В будущем Камерун мог бы настолько сильно завоевать симпатии жителей мятежного региона, что радикальные сепаратисты лишились бы своей социальной базы.
Но нет. Карательных характер политики камерунских властей не только не изменился, но и усилился. Во время рейдов правительственной армии часто гибнут простые, аполитичные южнокамерунцы. Их выжившие родственники, часто это дети, берут в руки оружие, чтобы мстить.
Хотя зачастую они берутся за оружие даже не из-за чувства мести, а просто чтобы выжить. Правительственные войска нередко практикуют тактику выжженной земли, оставляя после себя сотни обездоленных людей, которые лишены средств к существованию. Как не трудно догадаться, многие из них пополняют отряды сепаратистов.
На сегодняшний день правовой статус Амбазонии туманен. Она вроде есть, а вроде и нет. Территория непризнанного государства фактически контролируется правительственными войсками Камеруна. Но самое досадное для сепаратистов – Амбазонию не признала ни одна страна.
Однако камерунские военные так до конца и не смогли подавить сепаратистов. Постепенно военизированные группировки амбазонийцев становятся сильней, крепнет международная поддержка непризнанной страны. Поэтому, скорее всего, Амбазония рано или поздно получит независимость. А ведь всё можно было решить мирно. Франкоговорящим камерунцам всего то лишь стоило унять пещерную ксенофобию и не посягать на права своих англоговорящих сограждан.
Интересным, познавательным статьям легко затеряться на Пикабу. Зато они точно не затеряются в моей «телеге» 🙂
XV век стал золотым веком для Валахии и Молдавии, двух частей территории, населенной румынами. Это стало возможно благодаря достижениям двух воевод: Влада Цепеша в Валахии и Стефана Великого в Молдавии.
Их успехи во многом обуславливались совпадением с периодом экспансии Османской империи в Центральной и Восточной Европе, а также завершением крестового похода, в котором Венгрия и Польша соперничали за влияние над этими двумя княжествами, стремясь сделать их своими союзниками (речь идет о неудачном Крестовом походе на Варну 1443-1444 годов).
Тем не менее, информации о средневековых валашских армиях сохранилось очень мало. Значительная часть свидетельств того времени утеряна, а те, что дошли до наших дней, не дают полной картины. Свидетельства извне также не слишком информативны, а фрески в церквях, подчиняясь канонам Православной церкви, написаны по шаблону и не дают исчерпывающего представления.
Интересно, что некоторые образцы оружия и доспехов сохранились в музеях и частных коллекциях. Но в основном это роскошные экземпляры, принадлежавшие высшей знати, боярам или использовавшиеся для охоты.
К этому следует добавить еще один источник информации: артефакты, найденные археологами в ходе раскопок (могилы, укрепления) или с помощью металлоискателей. Среди этих находок преобладают мечи, топоры, наконечники копий, наконечники стрел и фрагменты кольчуги. С помощью этих данных, а также сведений о социальной структуре региона и роли каждой социальной группы, мы можем начать реконструировать облик этих армий.
Информация о численности войск и тактике ведения боя валашских армий также доступна. Анализ местности, которую они защищали, помогает нам сделать некоторые выводы об их стратегии. Демография региона в тот период изучена плохо. Первая перепись населения Румынии была проведена только в 1838 году. До сих пор не было проведено ни одного глубокого исследования валашских армий Средневековья, а также каталогизации военных артефактов того периода. Поэтому в этой статье мы можем дать лишь общий обзор этой темы.
Есть мнение, что собственные армии в Валахии существовали как минимум с XII века. Они служили местным правителям, управлявшим разными этническими группами, проживавшими на Валашской равнине, а также в предгорьях Карпат. Если учесть, что часть романского населения осталась в регионе после распада Римской империи, то истоки этих армий можно проследить еще дальше. Германские племена, гунны, славяне, авары, мадьяры, куманы, монголы и другие народы пересекали этот регион, вероятно, оказав влияние на местные военные традиции.
Поэтому неудивительно, что основную часть валашских армий составляла кавалерия, по примеру конных лучников кочевых народов. Сравнение этих данных с информацией о военных силах в соседних регионах позволяет нам представить себе облик этих армий. К сожалению, о демографии Валахии в Средневековье известно очень мало. Поэтому, для оценки численности армии, будем полагаться на общие предположения.
Можно предположить, что в Валахии того времени проживало около 500 000 человек. Из них, около 70-80 тысяч были мужчинами призывного возраста. Но реально, для войны могло быть мобилизовано не более 10 тысяч человек. Стоит учитывать, что помимо вооружения и экипировки, важно было также обучить и прокормить солдат.
Источники сообщают, что во время военных кампаний Влада II Дракула (отца Влада Цепеша) на Дунае численность его армии составляла около 5-6 тысяч человек. В 1444 году валашские войска, отправленные воеводой в помощь крестоносцам, насчитывали 4-5 тысяч человек. В 1445 году около 6 тысяч валахов, под командованием одного из сыновей воеводы (имя которого, к сожалению, неизвестно), поддержали христианский флот.
Важно помнить, что пока одна часть войска сражалась на севере, другая должна была оставаться в стране, охраняя крепости, столицу, горные перевалы и так далее. Можно предположить, что при Владе Цепеше численность армии оставалась примерно такой же. Возможно, она колебалась в зависимости от потерь в боях и дезертирства бояр. Но в целом, можно считать, что армия Влада Цепеша насчитывала около 6-8 тысяч человек, большинство из которых были конниками.
Состав армии
Как и любая другая армия того периода, валашская армия состояла из кавалерии, пехоты и артиллерии. Из-за равнинного характера большей части территории Валахии на пехоту нельзя было полагаться в обороне. Поэтому особую роль играла кавалерия, которая делилась на два вида: легкую и тяжелую.
Тяжелую кавалерию составляли бояре (и, возможно, некоторые иностранные наемники), которые обязаны были предоставлять войска в случае необходимости. Они оплачивали экипировку и вооружение своих отрядов, которые шли в бой под знаменами соответствующего боярина.
Несомненно, гвардия воеводы также состояла из тяжелой кавалерии, где служили как валахи, так и иностранные наемники. Хотя сложно определить численность этой гвардии, специалисты оценивают ее от 50 до 200 человек.
В случае валахов, это были, скорее всего, сыновья бояр (самые верные князю, конечно) или другие подданные, которые служили своему князю на собственном коне, с собственным снаряжением и оружием и сражались под знаменем воеводы. Наемники, естественно, сражались за плату, и хорошо экипированные, обученные и верные наемники могли быть очень дорогими. Тяжелая кавалерия должна была выполнять ту же функцию, что и в любой другой армии на Западе: прорывать и сокрушать линии врага. Можно предположить, что в целом она составляла не более 30% конных войск валашской армии.
Знатный валашский всадник
Остальная часть принадлежала к категории легкой кавалерии, которая специализировалась на разведке, засадах, преследовании врага и использовании тактики ложного отступления. В эту группу входили как местные, так и иностранные войска. Первые могли быть зажиточными и свободными крестьянами, которые могли позволить себе собственную лошадь и знали основы боя.
Пехота была не очень эффективна на равнинах Валахии. Тем не менее, она могла служить для гарнизонов крепостей, лагерей, прикрывать кавалерию пиками и алебардами, а также атаковать и преследовать врага в труднопроходимой местности, такой как леса или болота. В горных районах отряды свободных крестьян защищали перевалы, а также связанные с ними крепости.
В стране было некоторое количество замков, расположенных в основном вдоль Дуная и в Карпатах. К ним добавлялись монастыри и укрепленные деревни, а также оборонительные сооружения вроде земляных валов. Однако в случае угрозы население обычно укрывалось в густых лесах, где находило надежное убежище. Были также укрепленные дворянские усадьбы, а также дворцы, принадлежавшие воеводе и служившие ему княжеским двором.
Валашский пехотинец
Артиллерия также имелась в местных армиях, но – в скромных масштабах. Есть сведения о существовании двух бомбард, сопровождавших шеститысячную валашскую армию, которые, если верить источнику, валахи использовали слишком регулярно, не давая стволам остывать между выстрелами, что говорит низком профессионализме княжеских пушкарей. С другой стороны, известно, что для работы с валашскими орудиями нанимались иностранные наемники.
Известно письмо, которое Влад отправил в город Брашов (Кронштадт, город в Трансильвании, где исторически преобладает немецкое население) во время своего второго правления, с просьбой прислать ему наемников различных этнических групп (венгров, саксов и даже валахов), которым он обещал (хоть и не мог заплатить им в тот момент), что они будут питаться как его собственные войска.
Сложное положение с деньгами сохранялось в течение всего его правления, поэтому он, вероятно, был вынужден прибегать к «дешевым» наемным солдатам, которые наверняка были менее эффективны на поле боя. Помимо наемников, не следует забывать о присутствии молдавских и венгерских отрядов, которые их правители посылали на помощь валашскому воеводе.
Еще с XIX века, благодаря романтической литературе, а затем – и коммунистической историографии, укрепился миф, который сегодня преподносится как неоспоримая истина: что армии средневековой Румынии состояли в основном из крестьян, вооруженных и экипированных воеводами или за свой счет. Якобы это были пылкие патриоты, отбивавшие нападения иностранных захватчиков и движимые любовью к родине.
Однако это утверждение не выдерживает критики. Как известно, средневековые армии состояли из достаточно профессиональных войск, хорошо обученных и знающих искусство войны (владение оружием, дисциплина и т. д.). Это были люди, получавшие пропитание, обучение, вооружение и жалованье от власти, которой они были лояльны. Если бы оружие было роздано крестьянам, то они, скорее всего, восстали бы против своих господ.
Лишь в исключительных ситуациях, например – в случае крупных вторжений, крестьян призывали для защиты своих домов или участия в оборонительных операциях, но всегда в очень ограниченном количестве. Существовала еще одна категория войск, корнями уходящая в древнейшую военную традицию Валахии, но, к сожалению, очень малоизвестная. Это были отряды, сформированные из знати, которые пользовались определенными привилегиями в обмен на обязательство служить своему князю в случае необходимости.
Что касается военного флота, то о нем известно очень мало. Есть сведения, что в 1445 году валахи использовали лодки-долбленки (что-то типа каноэ, вырубленных в цельном стволе), и действительно, данные археологии подтверждают наличие таких лодок не только в Валахии, но и в других частях современной Румынии. Однако именно валахи использовали их на войне (в отличие от других). Долбленки использовались в кампании 1445 года для переправы через Дунай и атаки на османов, и, вероятно, то же самое происходило и во времена Влада Цепеша.
Вооружение и оснащение
Как уже было сказано, сохранилось очень мало оружия и доспехов того периода. Тем не менее, их достаточно, чтобы мы могли составить общее представление о различных типах войск, также основываясь на литературных и иконографических источниках, и сравнивая с реалиями соседних регионов.
Тяжелая кавалерия, несомненно, использовала те же типы доспехов и шлемов, что и на Западе: пластинчатые доспехи, кольчуга или, в крайнем случае, варианты этих доспехов с некоторым влиянием восточных типов. Известно, что некоторые воеводы приобретали современные доспехи на Западе: в Италии, Венгрии или Трансильвании, а затем дополняли их теми частями, что брали в качестве военных трофеев у своих побежденных врагов, например – турок-османов. В итоге князья могли носить довольно пестрые комплекты доспехов, сочетая на себе элементы восточной и западной оружейных традиций.
Что касается вооружения, то оно включало тяжелые и легкие копья, мечи, булавы и щиты. Известно, что валашские рыцари участвовали в большом турнире в Буде в 1412 году, что говорит о том, что по крайней мере часть тяжелой кавалерии (возможно, самые богатые бояре или члены гвардии воеводы, которых он вооружал за свой счет) использовали такое же оружие и доспехи, что и любой другой европейский рыцарь того периода. Как бы то ни было, хотя у нас и нет оснований сомневаться в доблести этих войск, их малочисленность делала Валахию любимой жертвой своих более крупных соседей.
Что касается легкой кавалерии, то известно, что она использовала длинные ватные или льняные кафтаны в стиле кочевых лучников, как мы можем видеть на фресках в церквях, построенных до XVIII века. Фактически их снаряжение было очень похоже на снаряжение куманов. Основным оружием было бы тяжелое копье, вспомогательным – лук и стрелы.
В действительности, валахи были известны своим мастерством в стрельбе из лука и использованием тактики ложного отступления, которую они переняли у кочевых племен, пересекавших регион в прошлом. Кроме того, они могли использовать булавы и топоры, которые дополняли их вооружение. Помимо уже описанных типов доспехов, вероятно, как кавалерия, так и пехота использовали также кожаные кирасы и шлемы.
Артиллерийские орудия покупались за рубежом или были трофеями, захваченными у врага. Во время кампании 1445 года у валахов были палатки и шатры, и они использовали трубы и барабаны для отдачи приказов как в лагере, так и в бою.
Крестьяне, участвовавшие в войне, естественно, носили ту же одежду, что и в обычной жизни, и использовали в качестве оружия сельскохозяйственные орудия и инструменты (серпы, косы, вилы), а также булавы и ножи. Можно предположить, что они также использовали деревянные копья, луки и стрелы или даже арбалеты, поскольку это оружие обычно применялось на охоте. Самые удачливые обзаводились трофейным снаряжением, снятым с трупов врагов.
Тактика
Боевая тактика валахов отражала особенности местного ландшафта и также была обусловлена хронической нехваткой людей. Как мы уже видели, большую часть армии составляла кавалерия, которая была идеальна для совершения набегов, преследования или устройства засад как внутри, так и за пределами Валахии. Вероятнее всего, в полевых сражениях бояре сражались в непосредственной близости от воеводы и, следовательно, действовали как ударная сила.
Легкая кавалерия, напротив, пыталась маневрировать, чтобы окружить врага и измотать его ливнем стрел. Воинскому мастерству они, вероятно, учились у себя дома, в вотчинах каждого боярина, но нельзя исключать, что они также тренировались в княжеском дворе, куда приезжали сыновья бояр, чтобы служить «знатными заложниками» воеводы, тем самым гарантируя, что никто из бояр не восстанет против него.
При дворе они учились сражаться и командовать войсками под руководством военачальников князя и иностранных наемников. Возможно также, что они снабжались книгами и руководствами по военной тактике. Наконец, известно, что временами к ним приезжали делегации из других христианских стран, которые некоторое время находились при дворе воеводы, и вероятно, что они также служили проводниками новинок военной техники Запада.
Но атака и ложное отступление были не единственной применяемой тактикой. Валахи умели неплохо рыть туннели и закладывать пороховые мины для подрыва стен. Кроме того, как известно, сам Влад Цепеш находился в заложниках при дворе султана и, несомненно, должен был узнать какие-то особенные приемы османского военного искусства. Нет сомнений, что его советники и приближенные прекрасно знали приемы боя, использовавшиеся османами и венграми (то есть европейцами), а также татарами.
Можно также предположить, что у валахов была система сторожевых постов вдоль границы. Огнем и дымом можно было бы сигнализировать о вторжении, кроме того, на него указали бы столбы дыма, поднимающиеся от разграбленных врагом деревень. Если дозорные видели признаки вторжения, они отправляли конных гонцов к воеводе.
Как упоминают источники, в случае опасности население обычно поджигало свои собственные посевы (и даже деревни) и бежало в леса и горы. Естественных бродов через Дунай было очень мало, особенно если их нужно было пересекать с большой армией. То же самое касалось дорог, ведущих к столице. С другой стороны, османы (или другие враги) знали, что валахи не посмеют встретить их в открытом поле, и не будут делать этого сразу после вторжения на их территорию.
Поэтому захватчики сначала должны были пройти вглубь страны, наткнуться на сожженные посевы и отравленные колодцы (в случае с мусульманами-османами достаточно было бросить в колодец труп свиньи, чтобы сделать воду негодной для питья). Если армия вторжения рассылала по округе фуражировочные отряды, их могли подстерегать засады крестьян или небольшие контингенты армии.
В свою очередь, валашская легкая кавалерия занималась тем, что атаковала тылы и фланги вражеского отряда, стреляла из луков и исчезала во тьме ночи, поскольку валахи привыкли атаковать под покровом темноты, а их легкие лошади почти не шумели. Решающее сражение, вероятно, началось бы с внезапной атаки валахов, или же произошло бы в болотистой или горной местности, поскольку так захватчики (которых всегда было больше) не смогли бы реализовать свое численное преимущество, а турки не сумели бы нормально развернуть для боя свою конницу.
В целом валахи смогли относительно эффективно защищать свою родину и даже совершать случайные набеги за границу. Однако из-за относительной бедности страны, внутренних распрей и кратного численного превосходства врагов они не могли избежать повторных вторжений и грабежей.
Если вам понравилось - пожалуйста, поставьте лайк и напишите комментарий. Это мне очень поможет. И обязательно прочтите другие мои переводы и статьи!
Замок Инстербург основан в 1336 году Тевтонским орденом, находится в городе Инстербург (Черняховск). Находится в средней степени обветшалости, но обитаем, внутри живут люди, периодически во дворе замка проводятся исторические мероприятия.
