土豆 «tǔdòu» — это "картошка" на мандаринском/стандартном китайском языке, а «thôo-tāu» — это тайваньский мин. В одном случае, это картофан, а в другом это арахис. Потому что нету у них руководящей роли партии)))
Смехушечки: канадские китайцы Трюдо зовут Lil’Potato (Крошка-картошка) из-за той же созвучности.
TSMC сейчас строит новые заводы в США и столкнулась с проблемами, касающимися отношения к американским сотрудникам. Как сообщает Restofworld, американские инженеры привезенные на Тайвань в 2021 были потрясены, столкнувшись с 12-часовым рабочим днём и высоким давлением со стороны руководителей.
🔥 Руководство ставит невыполняемые задачи, объюзит и кричит на подчинённых. Инженеры TSMC на заводах в Аризоне жалуются на 12-часовые смены и ужасное отношение руководства.
На Тайване 12-часовые смены, вызовы в нерабочее время и прочие подобные практики обычное дело. Забавно но инженеры признались, что им пришлось подделывать результаты производственных тестов, чтобы оправдать завышенные ожидания руководства.
☝️Основатель TSMC - Моррис Чанг заявил, что это особенность корпоративной культуры.
Некоторые специалисты покинули TSMC ещё на этапе обучения на Тайване, а некоторые уволились уже в США.
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
Госсекретарь США Энтони Блинкен покинул Китай, окончив свой трехдневный официальный визит в эту страну. Провожали крупного американского дипломата без какой-либо помпы, пришлось ограничиться крепким прощальным рукопожатием посла США в Китае Николаса Бёрнса. ИА Красная Весна
Чэнь Сяоси, Го Кекуа. Китайский плакат «Империализм и все реакционеры — бумажные тигры». 1965
Визит в целом сложно охарактеризовать как-то однозначно, либо, как удачный, либо — неудачный. Поскольку для такой определенности требуется наличие хоть какой-то интриги в части достижения результатов по итогу переговоров.
В данном же случае такие результаты были известны заранее, поскольку Вашингтон еще до начала визита посредством заявлений официальных лиц продемонстрировал свой бескомпромиссный «ястребиный» настрой на эти переговоры и, соответственно, предопределил этим ответную реакцию Пекина.
Так, накануне визита официальный представитель госдепартамента Мэтью Миллер заявил журналистам, что США «крайне обеспокоены» «поставками материалов» из Китая в Россию в последние месяцы, которые Москва якобы использовала для восстановления своей промышленной базы и производства вооружений, направляемых на поле боя на Украине.
Вашингтон даже предупредил Китай, что «по мере необходимости» готов «предпринимать дальнейшие шаги», если Пекин продолжит помогать России поддерживать ее военный потенциал.
Не остались в стороне и близкие американским демократам СМИ. Так, незадолго до визита Блинкена издание CNN процитировало чиновника госдепартамента США, заявившего, что глава госдепа планирует «еще раз выразить нашу глубокую обеспокоенность по поводу поддержки КНР российской оборонно-промышленной базы, а также нарушений прав человека и несправедливой экономической и торговой практики».
Не слишком настраивали стороны на позитивный лад и недавно озвученные в США планы по увеличению втрое тарифной ставки на китайскую сталь и алюминий или же призывы к полному запрету импорта китайских электромобилей.
На этом фоне еще за несколько дней до начала визита Блинкена в китайском издании Global Times, которое является структурным подразделением издаваемой ЦК Компартии Китая газеты «Жэньминь жибао», были опубликованы различные экспертные оценки относительно перспектив этого визита. По преимуществу данные оценки оптимизмом не отличались.
Так, по мнению эксперта-американиста из Академии общественных наук КНР Люй Сяна, тактическая цель Блинкена состоит в том, чтобы инициировать словесное наступление на Китай, в том числе по проблемам Южно-Китайского моря, Тайваня и торговым вопросам, тем самым продемонстрировав уверенность и силу администрации Байдена, а также оказав дипломатическое давление на Китай.
При этом эксперт высказал уверенность в том, что если Блинкен выдвинет подобные угрозы, Пекин обязательно нанесет «решительный ответный удар».
Аналогичное мнение высказал и другой авторитетный китайский аналитик — профессор Китайского университета иностранных дел Ли Хайдун.
Исходя из заявлений американских официальных лиц, указал Ли, создается впечатление, что США занимают консолидированную позицию по усилению давления на Китай. Это не способствует развитию переговоров, в связи с чем США необходимо исправить свое отношение, добавил эксперт.
В целом китайские эксперты давали негативный прогноз касательно этой встречи, указывая, что при нынешней американской риторике отношения двух стран могут лишь ухудшиться.
Так, профессор Китайского народного университета Дяо Дамин заметил, что если США не будут выполнять свои обещания, и наоборот будут упорствовать в попытках сдерживания Китай из-за предвыборной политики, вмешиваться в его внутренние дела, то это, скорее всего, окажет негативное влияние на будущую траекторию китайско-американских отношений.
На этом фоне нет ничего удивительного в том, что прилетев в КНР, Блинкен не был встречен китайскими властями как почтенный гость. Красную дорожку перед бортом его самолета не расстилали, а у трапа самолета его встречали чиновники не самого высокого ранга, что для трепетно относящегося к церемониалу Китая не может являться случайностью.
После прилета в Китай глава американского госдепа провел встречу с министром иностранных дел КНР Ван И, который в ходе беседы занял крайне жесткую позицию.
«Законные права Китая на развитие необоснованно подавляются, и наши основные интересы сталкиваются с проблемами. Соединенные Штаты не должны вмешиваться во внутренние дела Китая, подавлять развитие Китая и переступать красные линии, когда речь идет о суверенитете, безопасности и интересах развития Китая», — заявил Ван.
По итогу этой встречи китайский МИД сообщил, что стороны достигли консенсуса по пяти пунктам, среди которых традиционные дипломатические аморфные договоренности продолжать усердно работать над стабилизацией и развитием китайско-американских отношений, поддерживать обмены и контакты на всех уровнях, провести ряд консультаций по вопросу китайско-американских отношений, расширять культурные и межличностные обмены между двумя странами, а также продолжать консультации по международным и региональным вопросам и укреплять связь между специальными посланниками двух сторон.
Вскоре после разговора с Ван И Блинкен провел встречу и с председателем КНР Си Цзиньпином. И здесь произошло экстраординарное событие — почти сразу же после этой встречи неизвестно как произошла утечка фрагмента технической видеозаписи, ведущейся китайской делегацией, на котором Си в ожидании Блинкена спрашивает у кого-то из делегации — «когда этот уедет?», на что получает ответ — «вечером, сегодня».
Разумеется, в Китае во время встреч главы государства подобные «сливы» исключены, из чего можно сделать вывод о том, что слив видео осуществили сами же власти КНР, желая продемонстрировать свою, скажем так, невысокую оценку гостящего у них в стране американского партнера.
В своей речи к Блинкену Си Цзиньпин был весьма сдержан, хотя и указал, что Китай готов сотрудничать с США, но такое сотрудничество должно быть улицей с двусторонним движением.
«Китай не боится конкуренции, но конкуренция должна быть направлена на общий прогресс, а не на игру с нулевой суммой», — заявил Си.
Он также добавил, что США в отношениях с Китаем должны подкреплять свои слова действиями, а не говорить одно, делая при этом другое.
Указал глава КНР и на то, что США не следует создавать локальные блоки, призванные сдерживать какую-либо страну, противостоять ей или причинять ей вред, очевидно намекая на попытки Вашингтона сколотить «азиатское НАТО», прежде всего, за счет усиления милитаризации Японии, Филиппин, Австралии и ряда других стран.
Блинкен же ничего решительного при личных встречах с китайскими политиками не заявлял, однако по окончанию своего визита провел брифинг, на котором указал журналистам, что он предупредил Китай «прекратить экспорт материалов, которые позволят России восстановить свою промышленную базу».
Более того, он также отметил, что Вашингтон нашел свидетельства попыток Китая «влиять и, возможно, вмешаться» в предстоящие выборы в США.
В итоге визит столь высокопоставленного американского чиновника в США стал, пожалуй, одним из наиболее бесплодных за последние годы.
Блинкен прибыл в Китай с донельзя определенной и заведомо неизменной позицией, не планируя о чем-либо договариваться. При этом тезисы американского политика были по своей сути предельно грубыми и идеологизированными обвинениями Вашингтона в адрес Китая, которые хотя и звучат регулярно с различных американских трибун, но тут почему-то понадобилось выступить еще и непосредственно на трибуне в самом Китае.
Китайские аналитики подобное желание озвучить свои обвинения на китайской территории связывают с разгорающейся в США предвыборной гонкой.
К примеру, по мнению директора Центра американских исследований Фуданьского университета У Синьбо, жесткая риторика Вашингтона и политика Байдена в целом адресованы определенным группам избирателей внутри Америки, в связи с чем в ближайшем будущем США будут все сильнее усиливать свою антикитайскую риторику и политику.
«Если Байден почувствует, что его перспективы на выборах не очень хорошие, он может активизировать свои усилия, чтобы разыграть „китайскую карту“», — указал У.
Однако самым важным во всей этой картине является то, что Китай сам уже практически не верит в возможность какой-либо «оттепели» в отношениях с США.
Ведь, несмотря на то, что отдельные американские политики периодически намекают Китаю на возможность улучшения отношений в будущем, реальная политика Вашингтона неизменно и неуклонно ведет к изоляции Китая посредством выстраивания США ряда военно-политических союзов, а также сдерживанию любым способом экономического роста Китая, в том числе для провоцирования социального и внутриполитического кризиса.
США не прекращают своих усилий по развитию военного альянса AUKUS, прежде всего в части развития атомного подводного флота Австралии, активно милитаризируют обращенные в сторону китайского побережья Филиппинские острова, в том числе создавая там новые военные базы, и главное, США всё более серьезно затачиваются на милитаризацию Японии, разумно полагая, что это единственная реальная военная сила в регионе, могущая хоть что-то противопоставить Китаю.
Цитата: Оборонные объекты США в Индо-Тихоокеанском регионе
Имея все это в виду, неудивительно, что власти КНР принимали Блинкена, мягко говоря, без энтузиазма, понимая, что с этого визита даже клока шерсти не получить, а вот американцы будут вовсю отрабатывать свою антикитайскую повестку.
Однако это вовсе не означает, что Китай не готов вмиг замириться с США хоть уже сегодня, чему свидетельствует в целом примирительная (хоть и с известной долей возмущения) риторика китайских официальных лиц вплоть до самого Си Цзиньпина.
Только вот Вашингтон никакого примирения не желает, прекрасно понимая, что с каждым годом Китай становится все сильнее, как в экономическом, так и в военном плане, особенно на море, что само по себе уже представляет угрозу мировой власти США.
Поэтому удушение Китая в сфере экономики и в виде сжимания вокруг него кольца из враждебных военно-политических блоков США продолжат, что Пекин прекрасно осознает.
Не в последнюю очередь именно такое осознание сподвигает Китай оказывать России политическую и не только помощь в ее противостоянии с Западом, поскольку в КНР понимают, что как только США разберутся с Россией, примутся за Китай.
Книга Элизы де Видо «Буддийские монахини Тайваня» — результат многолетнего полевого исследования на острове, население которого отличается тягой к религиозному синкретизму. О пестром разнообразии местных верований, об особенностях гуманистического буддизма и о роли монахинь в жизни тайваньского общества читайте в материале востоковеда и переводчика Виталия Андреева.
Элиза де Видо. Буддийские монахини Тайваня. СПб.: БиблиоРоссика, 2024. Перевод с английского Кирилла Батыгина
Слово «Тайвань» в названиях отечественных монографий встретишь нечасто. Уже на этом основании книга, о которой пойдет речь, достойна особого внимания. Вдобавок это пионерское исследование, выполненное в лучших традициях зарубежной синологии. Но читатель наверняка задастся вопросами: почему именно буддизм, почему монахини и почему все-таки Тайвань? Ответить на них можно одной простой фразой: на Тайване больше прошедших полное посвящение буддийских монахинь, чем в любом другом уголке мира. И если, узнав об этом, вы испытали удивление, то, скорее всего, это удивление того же рода, что привело Элизу де Видо к желанию разобраться в исторических, культурных и социальных основаниях этого феномена.
Представьте себе океан и горы, уходящие далеко-далеко за горизонт. Вдали, на склонах или в расселинах, в самых живописных местах — монастырь, храм или святилище, обязательно с кумирней, а иногда и с расписной крышей, увенчанной фигурами будд или керамических драконов, играющих жемчужиной-мирозданием. Таков пейзаж, открывающийся взору заезжего туриста в приморских поселках и городках Тайваня. Это наблюдение вчуже, но и оно уже кое-что говорит о местной религиозной ситуации. Но, чтобы разобраться по-настоящему, понять, что там не вовне, а внутри, требуется серьезное полевое исследование.
Элиза де Видо осуществила именно это. У нее была возможность провести подлинное академическое исследование, и она этим шансом сполна воспользовалась, опубликовав первые статьи в 1999 году при поддержке коллег из Института имени Риччи (к слову, названного так в честь первого европейского синолога — иезуита Маттео Риччи). Крупномасштабность замысла видна с самого начала. Элиза де Видо год за годом реализовывала свой исследовательский план, дополняя письменные источники собственными данными, собранными за время пребывания на Тайване. Оттого и у читателя легко складывается общая картина. Даже неподготовленному читателю будет нетрудно войти в курс дела: издание снабжено картами и иллюстрациями, а также глоссарием и весьма толковыми примечаниями. Из коих, например, можно узнать, что буддийских монастырей и храмов на территории современного Тайваня более двух тысяч (а по некоторым данным доходит до четырех). К слову, многие из них открыты для посетителей, а некоторые принимают в обители иностранцев в модные по нынешним временам ретриты (что-то вроде буддийского туризма).
Впрочем, есть множество нюансов в понимании собственно тайваньского контекста. Для начала читателю придется распрощаться с принятыми в отечественной синологии очевидностями. Вообще-то, на Тайване живут не совсем китайцы. Дело в том, что за три с лишним века ханьские переселенцы из Фуцзяни и других прибрежных земель смешивались с коренным населением, после 1895 года добавились японцы, а около 1949 года еще и миллиона два выходцев из всех уголков Китая, включая маньчжур, дунганцев и монгол. Все эти пришельцы и коренное австронезийское население смешивались так причудливо, что называть современных нам жителей Тайваня китайцами можно лишь в угоду идеологическим установкам. Тем более что многие из них ныне идентифицируют себя как «тайваньцы», что бы это ни значило. В религиозном плане важнее всего то, что население Тайваня веками прирастало иммигрантами, и каждая новая община из-за моря-океана привозила с собой собственных богов. Упомянем отдельные народные культы бодхисаттвы милосердия Гуаньинь, защитницы мореплавателей Мацзу, и многочисленных собирательных божеств Ванъе, спасающих от несчастий и болезней, — и это лишь самые популярные культы*. Добавим к этому, что в усадьбах богатых семей устраивались еще и родовые храмы, сохранившиеся до нашего времени, например в старинном Тайнане.
Непредсказуем ответ на простой, казалось бы, вопрос: «А какая главная религия на Тайване?» Многообразие религий обескураживает, равно как и их давнее бесконфликтное сосуществование. Но еще более удивительны привычки тайваньских верующих: около 80% посещают храмы и религиозные церемонии разных конфессий. Синкретизм впитывается с молоком матери, ведь многие тайваньские семьи возникли благодаря смешанным бракам, так что родители нередко исповедуют абсолютно разные религии. А если приглядеться, религиозный синкретизм — часть восточноазиатской картины мира и вполне органично вписывается в мировоззрение жителей Тайваня, будь то тайваньцы с китайскими, японскими и прочими корнями. При этом буддизм остается общим знаменателем, своеобразной парадигмой, которая вбирает в себя различные мировоззрения (будь то конфуцианство, синтоизм или даже шаманизм). Хотя из-за множества школ и направлений буддизм напоминает лоскутное одеяло, при этом он покрывает весь китайский и некитайский мир Восточной Азии. Общепризнано, что буддизм, стоящий на позициях универсалистской этики, значительно расширил благотворительную деятельность во всем регионе.
Впрочем, социологи из базирующейся на Тайване Академии Синика* регулярно проводят опрос, предлагая тайваньцам выбрать только одну религию. Вот как выглядели результаты опроса в 2021 году: 27,9% считали себя последователями местных религиозных культов, 19,8% назвались буддистами, 18,7% — даосистами, а еще 23,9% считали себя неверующими и потому никакую религию не назвали. Христиане остались в меньшинстве (5,5% причислили себя к протестантам и 1,4% — к католикам), еще 2,2% назвали себя последователями религиозного течения Игуаньдао (игуаньдао 一 貫 道), исповедующего принцип «соединения пяти учений» (конфуцианства, буддизма, даосизма, христианства и ислама). Есть на Тайване и мусульмане (в основном потомки дунган и новые иммигранты из Малайзии и Индонезии). О многочисленных сальвационистских движениях, будь то западных или восточных, наподобие Армии спасения или Учения Небесного императора (тяньдицзяо 天 帝 教), можно написать отдельные монографии. И хотя весь этот религиозный синкретизм на Тайване может показаться до смешного карнавальным, он укоренен, серьезно влияет на все сферы жизни, а главное — возник не на пустом месте: мультиэтническое общество, выбравшее демократический путь развития, просто не может опираться на доминирующую роль какой-либо одной религии, в противном случае оно рискует слишком многим, и в первую очередь свободой. В многомерном сознании человека, живущего на Тайване, пиетет к разным богам отражается и в восприятии сферы политики. Это открытое и свободное пространство, где монашествуют без оглядки на руководящую силу партии, в отличие от континентального Китая. В том числе поэтому Тайвань иногда уподобляют буддийскому раю — «Чистой земле» (цзинту 淨 土). Кстати, еще со времен периода Цин многие из монахинь были преданными последовательницами чань-буддизма и/или чань-буддизма и школы «Чистой земли».
Обозревая все это пестрое многообразие с высоты прожитых на Тайване лет (как-никак «почти полжизни»), Элиза де Видо останавливает свой исследовательский выбор на буддийских монахинях. Дело в том, что именно женская религиозность вызывает наибольший интерес, особенно в контексте Восточной Азии, где традиционные семейные ценности и прагматизм исторически преобладали. Как можно было бы предположить, женщины в патриархальном обществе не слишком склонны к принятию обета безбрачия. Ан нет, это еще один пункт, по которому тайваньский буддизм выделяется из общепринятой схемы. Элиза де Видо указывает на роль социально-экономических изменений, равно как и на прогресс в сфере нравов, отмечая важное значение феминизма и роль гражданского общества. При этом она не обходит стороной историю глобального развития буддизма, в том числе китайского. Выбранные ею рамки — с 1949 года до начала XXI века — позволяют охватить общемировые тенденции и вдобавок не проглядеть локальные особенности. А еще заглянуть в грядущее, ответив на вопрос: как женщины-буддистки влияют на преобразование тайваньского общества. Феминистская критика буддизма в книге практически не представлена, зато упоминаются отдельные буддистки-феминистки. Дело в том, что большинство монахинь опираются на собственно буддийское учение. Они продолжают вести свой образ жизни, «без открытого противостояния патриархальным устоям общества». Или, словами Элизы де Видо:
«На самом деле, орден монахинь на Тайване процветал скорее в параллели, а не в сотрудничестве с феминистскими движениями как на острове, так и за его пределами».
Три мощнейшие неправительственные организации воплощают в жизнь концепцию гуманистического буддизма на Тайване. Это фонд «Цыцзи» («Милосердное вспомоществование», учрежден в 1966 году) во главе с наставницей Чжэнъянь, «Фогуаншань» во главе с наставником Синъюнем (буквально «Гора света Будды», 1967 год) и «Фагушань» во главе с наставником Шэнъянем («Гора барабана дхармы», 1989 год). Об их созидательной деятельности в книге сказано немало. Важно, что с Тайваня они распространяют свою благотворительную помощь и на другие страны. Благотворительный фонд «Цыцзи» с его наставницей Чжэнъянь, возможно, самая заметная среди тайваньских буддийских общин. Чжэнъянь, родившаяся в 1937 году уроженка Тайваня, единственная женщина, возглавляющая одну из крупнейших буддийских организаций. В 2022 году проект «Би-би-си» «100 женщин» назвал ее одной из ста влиятельных и достойных подражания женщин планеты. Основанный ею фонд «Цыцзи» развил благотворительную деятельность в беспрецедентных масштабах. Не случайно Чжэнъянь в книге уделяется много внимания — ей посвящена вся вторая глава.
По сути, за первой главой, где дается изобилующая подробностями историческая преамбула, следует переход к современности. Обсуждается значительная польза, которую приносит тайваньскому обществу буддизм, несмотря на кое-какие минусы. В целом монография определенно составлена со вкусом: глава «Аудиенция у наставницы Чжэнъянь» написана так, что возникает эффект присутствия, за ней следует глава о проекте «Надежда» по восстановлению разрушенных землетрясением школ, попутные размышления о спорном вмешательстве в школьное образование, а дальше — отдельная глава о роли женщин в «Цыцзи» с детальным описанием деятельности монахинь и мирянок. Каждая тема подается с подробностями, с привлечением тайваньского и общемирового контекста. При этом книга насквозь полемична. На Тайване буддийский дискурс все время расширяется вовне, и доказательство тому — многочисленные буддийские телеканалы с выступлением наставников и наставниц. Открыты несколько буддийских университетов. Фонд «Цыцзи» уже имеет представительства в нескольких десятках стран мира. Тема, выбранная Элизой де Видо, только на первый взгляд кажется узкой.
Если бы доктор Фрейд имел возможность ознакомиться с «Буддийскими монахинями Тайваня» Элизы де Видо, то он, вероятно, включил бы буддийские монашеские ордена в книгу «Психология масс и анализ Я», где речь заходит об «искусственных толпах». Образующие систему символы, употребление «священных слов», по Лакану, скрепляют связь между верующими, которая конституирована буддийским дискурсом и основывается на любви (либидинального характера). Внутри буддийской общины (сангхи) монахини должны соблюдать свод виная, искать прибежище в Будде, дхарме и собственно сангхе, обсуждая духовную жизнь языком канонов, а в часы коллективного досуга — то распевать «Амитофо», то общаться языком жестов ради тишины и покоя. От жесткого распорядка дня, увы, тоже никуда не деться. При этом в деятельности «Цыцзи» буддийский гуманизм объединяется с конфуцианским: члены общины ратуют за распространение «традиционных нравственных ценностей» — благотворительности, сострадания, почтительности к старшим, благопристойности, социальной гармонии и просвещения. Это ценности, приемлемые для всего населения Тайваня, как для буддистов, так и для небуддистов. Проповедующие эти ценности «Безмятежные рассуждения» (цзинсыюй 靜思語), записанные Чжэнъянь, с 1990-х годов стали бестселлером и даже вошли в школьную программу. Когда живешь на Тайване, то время от времени на глаза попадаются некоторые из сотен сентенций, причем в самых неожиданных местах — будь то стены кафе, ресторанов, уборных или автомастерских. Вот, к примеру, одна из самых известных сентенций:
В мире есть две вещи, которые нельзя откладывать: во-первых, проявление почтительности к родителям, во-вторых, добрые дела.
Две завершающие книгу главы посвящены буддийской НКО «Сянгуан», ее вкладу в развитие образования, а также подробному рассмотрению концепции гуманистического буддизма. И продолжают отвечать на общие для всего исследования вопросы: каким образом женщины способствовали развитию буддизма на Тайване, в какой мере буддизм определяет роль и идентичность тайваньских женщин, как женщины-буддистки влияют на формирование будущего всего тайваньского общества.
В заключение можно сказать, что эта книга точно понравится историкам, религиоведам, антропологам и социологам, ведь она дарит уникальный шанс побывать в буддийском сообществе в сопровождении объективно мыслящей исследовательницы, которая тактично берет интервью, с энтузиазмом участвует в буддийских мероприятиях, самокритично рассказывает о личных наблюдениях. Заинтересованному читателю все эти инсайты будут более чем интересны, да и тем, кто хочет лишь мимолетно подглядеть, что творится в буддийском закулисье, скучно не будет. К тому же русский перевод текста выполнил Кирилл Батыгин, прекрасно ориентирующийся в азиатских контекстах.
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.