CreepyStory

– Все здесь нелогично, на этом тухлом космическом заводике. Мне знакомая девчонка жаловалась, что у нее один за другим такие шрамы появлялись. Врачам было плевать, давали ей какие-то лекарства, которые ни хрена не помогали. А потом эта девчонка исчезла.  Хахаль ее местный начал интересоваться, куда она делась, так ему объяснили, что уволили ее за нарушение контракта и сейчас она на полпути домой – на Землю, значит, – лицо Томаша раскраснелось от спиртного и говорил он, тщательно подбирая слова. –  А парень этот дураком не был, он и спросил, почему ее личные вещи остались в комнате. Как она могла отправиться домой без вещей? Ему, конечно, не ответили, послали куда подальше…

Тогда Семен не слишком впечатлился. На старом разваливающемся космическом заводе могло произойти  что угодно: убийство или несчастный случай. Скорее всего, кто-то из менеджерского состава замешан - вот начальство и решило замять инцидент. Но почему-то сейчас этот разговор всплыл в памяти в малейших деталях. Семен испугался.

Он вылетел из душа, больно ударившись ногой об угол прикрепленного к полу стула. Натянув трусы, нервно закружил по комнате, разыскивая одежду в окружающем бардаке.

Рубец на спине  зачесался. Семен провел по нему рукой, и ему показалось, что тот удлинился. Подобно червю – рос, ширился в размерах, расползался дальше по телу. Семен присел на край кровати и, закрыв глаза, глубоко задышал: вдох, выдох. Вдох, выдох.

Ему пришлось собрать все силу воли, чтобы паника отступила. Мысли прояснились.

И тут Семен отметил, что чувствует себя отлично, даже великолепно: исчезла привычная ломота в спине, прекратились боли в шее.

Он был бодр и чувствовал, что пышет энергией. Чтобы окончательно убедить себя в том, что полностью здоров, Семен упал на пол и сделал тридцать пять отжиманий (обычно у него едва хватало сил отжаться раз пятнадцать).

– Больной так не смог бы! – сказал он сам себе, лихо вскочил на ноги, заметив, что нисколько не устал и сумел бы отжаться еще раз тридцать.

Это обескураживало. Слишком многое изменилось за несколько часов, прошедших с того момента, как он вернулся со смены. Слишком быстро, чтобы это можно было сразу переварить.

Он взглянул на часы – на станции царила “ночь”. Здешний распорядок дня соответствовал земному: днем люди работали, ночью отдыхали. Значит, госпиталь откроется лишь через шесть часов.

И тут он вспомнил: “Черт! Есть же дежурный врач!”.

*** 

Госпиталь занимал отдельную секцию в комплексе, и чтобы добраться до него, Семену пришлось пересечь жилой корпус с одного конца до другого по длинному коридору, уставленному различным оборудованием, которое не вмещалось в узенькие кабинеты. 

Молодая врачиха в приемной уставилась на Семена, и, понимая, что тот мало похож на больного, произнесла тихим голосом:

– Говорите.

Семен запинаясь, кое-как объяснил врачихе свою проблему. Он ожидал, что сейчас его пошлют куда подальше, и был готов прямо здесь скидывать форменную рубашку, чтобы продемонстрировать рубец, но в серых глазах девушки загорелся интерес. Она пригласила его следовать в кабинет, а потом провела на второй уровень, где располагались больничные палаты.

– Не волнуйтесь – сказала она, заметив страх в глазах Семена. – Просто нужное оборудование находится здесь.

В кабинете она велела ему раздеться по пояс и лечь на кровать, над которой высился огромный полукруглый прибор с блестящими линзами. Семен подчинился. Прибор загудел и завибрировал. Через пять минут врачиха сообщила, что можно одеваться. Семен вопросительно посмотрел на нее:

– Что со мной?

Девушка улыбнулась и успокаивающе произнесла:

– Поражение кожи местной, безвредной бактерией, что водится на поверхности планеты. Иногда в комплексе отказывает герметизация, и некоторые сотрудники заражаются. Ее, по-моему, какие-то идиоты  “чумой” называют. Зря. Это абсолютно не смертельно, только панику на пустом месте разводят.

Семен не поверил ей. От всего сказанного веяло фальшью. Врачиха просто озвучила те инструкции, которые были заранее для нее подготовлены. Он не мог сказать, как он это понял, но он понял. Его интуиция буквально вопила: ложь, ложь! Вот только зачем ей врать?

Наверно, дела его плохи, и он смертельно болен. Но и это не объясняло вранья медички – ведь не она виновата в его болезни?

Однако все его чувства вопили: не верь ей!

Он пожелал врачихе удачного дежурства и пошел прочь. У выхода он почувствовал, как она буравит взглядом его спину, он оглянулся… Девушка не отвела взгляд,  напротив: растянула губы в улыбке. Почему-то Семену стало от этого не по себе.

***

Чтобы спуститься в главный склад, расположенный в штольне, Семен воспользовался одним из грузовых лифтов. Гулко застонав, дряхлая кабина отправилась вниз, навстречу темноте. Внутри заиграли тени, они становились длиннее и глубже по мере спуска, некоторые сливались в зловещие ухмыляющиеся фигуры.

Семён ненавидел  станцию.

Что его бесило больше – бесконечные лабиринты коридоров со стерильным, тщательно отфильтрованным воздухом, или самая старая часть станции, где находился главный склад, который ему приходилось охранять – он так и не определился. Наверное, и то, и другое в равной мере. Он уже задумывался: а не бросить ли все к черту, прервав контракт за два года до конца срока? Останавливало одно – циферки в ежемесячном чеке. Несмотря на дерьмовые условия, платили здесь исправно и вовремя, отдавая каждую положенную копейку…

Хотя порядки на станции были драконовские. Ушел на пять минут раньше на обед? Изволь заплатить штраф за нарушение графика!

В свою первую смену здесь Семен как-то решил перекусить шоколадкой, чтобы развеять скуку… Он не успел дожевать, как ему уже позвонил старший смены и предупредил, что прием пищи дозволяется только в специально отведенное время. А уж опоздание на пост вообще считалось смертным грехом у начальства.

Кабина вздрогнула, лифт протяжно заскрипел и  остановился. Семен вышел и направился к воротам склада. В углу открылась незаметная дверь, и оттуда высунулся высокий – около двух метров – человек с копной белокурых волос. Он держал в руках форменную фуражку. На лице бугая застыла выражение растерянности. Семен махнул ему рукой:

– Что случилось, Деннис? Заснул на посту?

– Томаш пропал недавно, – ответил тот. Деннис говорил по-русски с сильным акцентом, жестко выговаривая слова на немецкий манер. Он протянул Семену свой КПК.

– Как пропал? Когда? – Семен напрягся, пробежал глазами светящееся сообщение, появившееся час назад на официальном сервере предприятия.

– Пропал при аварии в одном из складских секторов. Его еще не нашли. Тела нет, – сказал Деннис.

– Твою ж мать… – ругнулся Семен сквозь зубы. Он познакомился с Деннисом и Томашем еще перед отправкой на Марс. С тех пор они не расставались, неразлучная троица. А вот теперь остались вдвоем.

Семен тяжело задышал - эмоции требовали выхода. Деннис грустно смотрел на него, нервно теребя фуражку. Потом спросил:

– А может, его найдут?

Семен знал, что нет. Руководству было выгоднее считать Томаша пропавшим, ведь выплаты родственникам полагались только, если судьба исчезнувшего прояснится и будет найдено тело.

А если не найдут… Начальство принесет официальные извинения – мол, опасные условия работы в дальнем космосе, несчастные случаи не редкость – и на этом все закончится, выплаты будут откладывать под различными надуманными предлогами и сыпать извинениями. Таких историй за прошедший год он услышал немало.

“Кто может гарантировать, что и я не загнусь здесь?" – подумал Семен, вспомнив про рубец на спине.

– Я пойду, – Деннис надел фуражку и предложил: – Слушай, давай после твоей смены пойдем туда и поищем Томаша?

Семен молча кивнул, Деннис положил ему руку на плечо и крепко сжал, потом двинулся к лифтам.

“В жопу все это. Увольняюсь. Своя шкура дороже. Еще и Денниса уговорю улететь отсюда!" – решил Семен, вслушиваясь, как гремит поднимающийся лифт. Он представил, как ступает на газон с травой и садится на скамейку во дворе в родном Архангельске – стало немного легче. Семен сосредоточился на работе и постарался не думать о Томаше…

Он сел и доложил начальнику смены, что заступил на пост. Старое потертое кресло заскрипело под ним. Он никогда не понимал – зачем нужно охранять этот чертов склад? Во-первых, на входе здесь стояли сканеры отпечатков ладони, и посторонние здесь не появлялись. Во-вторых: откуда здесь взяться кому-то чужому, если на станции все друг друга знают в лицо? Да и кому нужна руда, пускай даже очень ценная? Чтобы получить за нее деньги, ее необходимо переработать. По мнению Семена, для охраны ворот хватило бы пары камер, и обошлось бы это в разы дешевле, но начальство на все имело свое мнение. 

Через четыре часа у Семена начали слипаться глаза. Так и подмывало прикорнуть в уголке. Он достал из прихваченной с собой сумки чашку и банку кофе – настоящего, земного кофе, не денатурата местного разлива, пить который было решительно невозможно. Горячий напиток приятно согрел внутренности. Семен пил маленькими глотками, чтобы максимально растянуть удовольствие. Сон медленно отступал. Осушив чашку, Семен посмотрел на банку с кофе. Следующий корабль с провиантом и оборудованием прибудет не ранее чем месяца через три, и если он не будет экономить, то надолго останется без кофе. 

Вздохнув, Семен потрогал шрам на спине –  болячка не уменьшилась. Снова нахлынуло беспокойство. А вдруг эта зараза распространится по телу?

Еще больше страшили последствия – что несет эта болезнь? Смертельная ли она? Если судить по самочувствию – а чувствовал он себя на все сто – наверное, нет. Хотя вот ВИЧ и раковые опухоли тоже  протекают сравнительно безболезненно на ранних стадиях. И современная медицина научилась только оттягивать стремительную кончину, о полном излечении речи не шло. Что, если его болячка из этой категории, а врачиха утаивает правду? 

От мыслей его отвлекло гудение лифта.

Семен покосился на часы: все еще ночь. Кого же там несет? Ночные смены были только у охраны, рабочие сейчас мирно спали или напивались в хлам. Начальство же не появлялось здесь никогда.

“Кто мог сюда заявиться? Пьяный работяга?”

Лифт крякнул и остановился, на площадку выплыла большая гравитационная тележка. В отличие от телег обыкновенных – на колесиках, эти штуки были снабжены специальным оборудованием, что позволяло им зависать в нескольких сантиметрах от поверхности. С их помощью один человек мог легко транспортировать груз в несколько тонн.

Вслед за телегой показалось широкое лицо Томаша.  Семен замер. Томаш с хмурым видом толкал тележку к воротам, не обращая внимания на Семена.

– Эй! Ты живой?! Томаш! Тебя же все ищут! – Семен бросился к приятелю, но тот окинул его пустым равнодушным взглядом.

– Я работал, – выдавил Томаш. Семен заметил, что его приятель почему-то одет в рабочую форму другого цвета.

– Тебя что, перевели? Почему не сказал?

Томаш обернулся.

– Так получилось. Мне работать надо, потом поговорим, – сказал он и затопал прочь. Как будто и не было множества совместных пьянок и не меньшего количества ссор и примирений. Ошеломленный, ничего не понимающий Семен, молча лупал глазами, глядя, как его друг подносит руку к сканеру и ведет телегу в открывшиеся ворота – в коридор, где по углам приютились еще несколько таких же телег.

Из открытых ворот повеяло гнилью. Воняло настолько сильно, что Семену пришлось заткнуть нос рукой. Отработав не мало времени здесь, к местному запаху привыкнуть он так и не смог. Говорили, что так пахнет переработанная руда, но куда сильнее этот "аромат" напоминал кладбищенскую вонь.

Семен смотрел, как Томаш, которого вонища ничуть не беспокоила, аккуратно подвел свою телегу к остальным, после чего створки ворот захлопнулись. 

И тут, помимо жгучего желания высказать Томашу, что он о нем думает, у Семена возникло желание заехать приятелю в морду. Как так?! Ничего не сказать друзьям, даже словом не обмолвиться, что его перевели из охраны в цех! Да еще это фиктивное исчезновение…

Слишком много странностей, чтобы просто забить на вопросы. Воинственно надвинув фуражку на самые брови, Семен принялся ждать, когда Томаш вернется назад. Он был полон решимости устроить разбор полетов здесь и сейчас, но Томаш не вернулся.

Пройти на территорию склада он не мог: доступ туда имел только специальный персонал, на станции таких были единицы, и они не носили рабочую форму.

Ближе к концу смены Семен, немного помявшись, доложил начальнику охраны о появлении и новом исчезновении Томаша. Начальник покивал плешивой головой и, почесав щетину на лице, заявил, что разберется.

“Да ничего ты, сученыш, не сделаешь, даже жопу с места не сдвинешь," – зло подумал Семен.

***

Через неделю он стоял перед столом того же начальника, держа в руках заявление на увольнение. Начальник принял заявление и посмотрел на Семена как на идиота. Вынул из папки на столе несколько бумажек, подчеркнул в них что-то и протянул Семену.

– По условиям договора вы можете покинуть завод только в случае, если вас будет кем заменить. Сейчас это невозможно.

“А следующий транспорт прибудет не раньше, чем через полгода,” – горестно подумал Семен. Стоимость одного перелета с Земли была поистине космической, поэтому для экономии средств все рейсы тщательно планировались, чтобы свести их число к минимуму. Начальник завел свою любимую песню о том, как важен в космосе любой работник и насколько все зависят от эффективной работы завода.

Семен слушал вполуха и только косился на стоящую на столе чашку кофе. Накануне он прикончил свои последние запасы, снимая нервное напряжение любимым напитком. Он почесал спину, на которой две ночи назад появился новый рубец, пересекающий старый посредине. Парочка рубцов поменьше багровели на руках, ниже плеч.

До одури хотелось кофе.

***

Деннис исчез сразу после их последней встречи. Дверь в его комнату была закрыта, а сам он не отвечал на звонки и сообщения. Выяснить его судьбу Семену не удалось. Только одна девушка видела, как он заходил в свою комнату, одетый в рабочую форму. Начальство отреагировало на исчезновение еще одного работника вяло.

Семен думал, что пора бы уже им поднять шумиху: на чертовой станции происходит неладное. Люди исчезают, и все молчат. Почему?! Семен специально прислушивался к чужим шепоткам и разговорам: обсуждали несчастные случаи, которые участились в последнее время, и то, что каждый раз не удавалось обнаружить тела. Работники возмущались, что начальство ничего не делает, но напрямую никто не высказывался.

Отказ в увольнении, уверения врачихи, что все нормально, исчезновение Томаша – все это беспокоило  Семена. Он всегда боялся смерти, она страшила его до дрожи в коленях, но сейчас он думал о ней, как о неизбежном факте, как о чем-то обыденном – как о нетерпеливом человеке в очереди, что болтается неподалеку, бросает косые взгляды, посматривая при этом на часы. Выжидает.

И тогда Семен решил бежать. Словно зек в тюрьме. Да он и чувствовал себя заключенным, добровольно отбывающим срок и согласившимся на жестокие эксперименты над психикой и телом. 

Рубцы покрывали теперь все тело Семена, так что ему пришлось ходить с наглухо запахнутой курткой и поднятым воротом рубашки. Он перестал тревожиться из-за них: единственное, о чем он мог думать – так только о возвращении домой. 

Он ждал момента.

***

“Аскольд” был древним грузовым суденышком с экипажем из пяти человек, поставляющим на завод продовольствие и другие необходимые вещи. Кроме этого, пилоты привозили с собой и другие товары, в основном, алкоголь и сигареты, которыми торговали из-под полы. У Семена было несколько дней, пока судно будет разгружать трюмы. Еще несколько – на загрузку переработанной руды. Толстый, гладковыбритый капитан "Аскольда" легко согласился взять на борт лишнего пассажира, когда узнал, что Семен работает охранником и может без особых проблем пройти на охраняемую территорию космопорта. Однако денег он запросил намного больше, чем планировал Семен.

– Ты не первый, кто хочет побыстрее выбраться из этого дерьма, – загадочно произнес капитан. И наотрез отказался торговаться.

***

Файл с названием “Если ты читаешь это, значит я умер” пришел на КПК, когда Семен обедал в столовой. Семен поперхнулся и уронил ложку на поднос. Сообщение было от Денниса.

Написанное на английском, оно содержало огромное количество ошибок, и Семену пришлось основательно напрячь голову, чтобы уловить его смысл.

“Помнишь, как мы расстались в прошлый раз, когда я сказал, что Томаш исчез? Я сразу понял, что это не может быть случайностью. Мы с ним видели кое-что странное за пару дней до того… Ты тогда протирал штаны на смене, а мы с Томашем пошли раздобыть выпивки. У наших постоянных продавцов ничего не нашлось, и Томаш предложил пойти к какому-то парню где-то на складе. Он уверял, что у этого типа всегда есть что выпить. Мы отправились туда. Зашли далеко, в пятый блок станции, я там бывал всего раза два. У парня действительно нашлась пара бутылок. Тащиться обратно в жилой блок не хотелось. Мы спрятались в каком-то закутке, подальше от камер. Томаш быстро набрался и спьяну заявил – дескать, скоро умрет. Я разозлился, велел не нести бред, а он снял свою футболку и показал красный шрам через всю грудь. Самое жуткое – этот шрам пульсировал! Бился, подобно сердцу! Но это еще не все. 

– В тот день, когда эта хрень забилась, я почувствовал чье-то присутствие. Услышал голос! – хихикал Томаш. – Голос звал меня к себе, говорил, что я должен исполнить свою роль. Присоединиться к нему. И прикинь – вчера ночью я вдруг проснулся в коридоре, в одних трусах, недалеко от того места, которое называл мне голос. Возле чертового склада.

Томаш говорил что-то еще, но я не запомнил. Я порядочно выпил, и мысли едва ворочались в башке. А потом такие же шрамы появились и у меня на теле. Но они были маленькими и росли медленно. Поэтому я не сразу заметил их. После исчезновения Томаша я понял, что со мной будет то же самое…”

Сердце у Семена так колотилось, что он не смог дочитать письмо до конца. Напоследок ему бросилась в глаза одна строчка:

“Это все связано с Особым складом. Меня всегда смущала тамошняя вонь. Думаю, от этой дряни мы и заразились…”

Семен нащупал на спине толстый, толщиной в ладонь, ветвящийся рубец. Времени строить теории уже не было – пора действовать. Семен отключил КПК и встал из-за стола.

***

Он топтался у входа на посадочную площадку. Этим вечером на территории космопорта суетилось необычно много народу: готовили челнок к вылету.

Семен надеялся, что при таком столпотворении ему удастся незамеченным забраться на корабль. Пришло условленное время, но капитана не было видно. Техники не смотрели на мнущегося в углу Семена, одетого в форму охранника. Но коллеги могли заинтересоваться и спросить, что он здесь делает. Семен нервничал, но уходить не хотел, боялся упустить капитана. И вдруг за спиной у него раздалось:

– А что вы тут делаете?

Начальник охраны! Откуда его принесло?! В голосе начальника звучали стальные нотки. Семен чертыхнулся про себя. Нужно срочно что-то придумать!

– Меня на усиление патруля послали, Алексей Михайлович, – ляпнул с ходу Семен.

– А почему я об этом не знаю? – нахмурился Алексей Михайлович. – Странно. Опять заместитель чудит?..

– Давайте за мной, – сказал он, бросив взгляд на Семена.

И двинулся в противоположную от посадочной площадки сторону – вглубь станции. Только вместо того, чтобы сесть в лифт, ведущий в административный блок, повернул налево – к складам.

Семен запаниковал.  По вискам внезапно ударила пульсирующая боль. Он еще надеялся, что успеет поймать капитана и пробраться на челнок, но для этого надо было как-то избавиться от начальника. Как?! Вломить старику по черепушке?

Лихорадочно раздумывая, Семен следовал за начальником, всем нутром ощущая, как с каждым шагом отдаляется от дома, от спасения. Алексей Михайлович остановился в помещении, усеянном проводами. Возле стены торчали штабели металлических ящиков.

– Значит, сбежать решили? Нехорошо…

Семен опешил и уставился на Алексея Михайловича, тот смотрел на него в упор.

– Думаете, мы не знали? Вы же помечены. Мы знаем все, включая ваши мысли.

Начальник открыл самый большой железный ящик, лежащий отдельно, поодаль от других. Из-под крышки показалась жирная рука с обагренными кровью пальцами. Внутри лежал капитан. Грудь смята, голова покоится рядом с ногами.

– Чтобы трансформация произошла, нужно достаточно долго пребывать на станции. Мы не планировали избавляться от капитана сегодня. Но были вынуждены скорректировать планы. Из-за вас! – вещал Алексей Михайлович. – Впрочем, все прошло хорошо, и его заменит наш человек.

– Чего вам надо от меня? – прохрипел Семен.

Алексей Михайлович сложил руки на груди и шагнул ближе.

– Вас. Вы слишком ценное приобретение, чтобы вас терять. Скоро вы созреете, и сможете присоединиться к Нему.

Семен повернул голову в поисках выхода, но тут на него обрушился мощный удар. Семен повалился на металлические ящики, ударившись о них спиной. Боль, однако, стихла почти мгновенно.

– Интересный экспонат, – удивленно пробормотал Алексей Михайлович. На руках его вздулись шрамы. Пульсирующий рубец пересек всю шею и остановился на подбородке. Глаза Алексея Михайловича почернели: занеся кулак, он вновь бросился на Семена. Семен попытался уклониться, но не успел: слишком мало было расстояние между ним и начальником охраны. Новый удар пришелся ему в плечо. Он был такой силы, что его выбросило в коридор.

К удивлению Семена, боли он почти не почувствовал, но не успел утихнуть грохот в ушах – Алексей Семенович снова напал. Семен надеялся, что появятся свидетели, и кто-то придет на помощь.

Новый удар начальника охраны оставил отметину на стене из металлопластика. Семен вяло сопротивлялся, напоминая самому себе боксерскую грушу.

Ему казалось, что они дрались вечность… А потом в дело вступил Голос. В голове Семена раздался шум, сначала далекий и тихий, он нарастал и набирал мощь, подобно приливу. Семен пропустил удар в голову и мешком рухнул на холодный пол. По рукам и ногам разлилось онемение: сначала застыла кожа, потом пальцы, а через несколько секунд Семену едва удалось пошевелить шеей. Последнее что он увидел, это испещренное шрамами нечеловеческое лицо Алексея Михайловича.

***

Семен очнулся в пустом помещении с мягким, рассеянным светом. Он сидел на полу, прислонившись к стене. Сплюнул сгусток крови с осколками зубов. Опустил руки, чтобы приподняться и нащупал что-то скользкое – по полу растеклась большая лужа крови от развороченного тела, лежащего в углу. Рука покойника была грубо оторвана, из обрубка торчала белесая кость, ноги выгнуты под неестественным углом. На правой руке красовалась цветная татуировка в виде оскаленного волка – такой татуировкой любил хвастаться перед друзьями Деннис.  Семен смотрел на тело приятеля, напоминающее куклу, над которой поглумился школьник, и ничего не чувствовал: ни сожаления, ни скорби, ни злобы. Ровным счетом ничего. Эмоции ушли на задний план.  Двери бесшумно открылись. В помещение вступил Томаш, за ним следовал незнакомый Семену блондинистый парень.  Томаш ничего не выражающим взглядом скользнул по изувеченному телу Денниса.

- Он зовет. Иди за нами. – Сказал Томаш. Семен сам не заметил, как пальцы сложились в кулак.

- Да пошли вы, суки! – крикнул он и махнул головой в сторону тела, - Так просто я вам не дамся!

- Он не пережил переработки, - голос Томаша посуровел, - Теперь твоя очередь.

- Пошел ты, образина.

На лице Томаша не дрогнул ни один мускул, он сделал шаг вперед – и на голову Семена словно опустился молот, а виски проткнули раскалённым прутом. Страшная, неведомая воля заставила его опустить руки. До Семена дошло, что Томашу здесь не потребуется применять силу, достаточно будет подождать, пока нечто не сломит его. И вряд ли ожидание продлится очень уж долго. Давление в висках сразу же ослабло. Семен сплюнул на пол новую порцию кровавой кашицы, злоба в душе потихоньку уступала место чувству беспомощности.

“Неужели я так быстро сдался?”

Первый шаг – знак поражения – был для Семена тяжелее всего. Его повели по пустым коридорам куда-то вниз. Чем дальше они спускались,  тем сильнее в голове Семена нарастало чужое присутствие.  Ему будто срезали скальп, и оголенный мозг склизкими щупальцами гладил осьминог в попытках проникнуть в его мысли, овладеть волей.

- Ложись на стол, - Томаш открыл скрипучую дверь и указал куда-то вглубь. Невидимая рука толкнула Семена вперед. Посреди помещения стоял одинокий операционный стол, рядом на мягком стульчике расселся невысокий мужчина в пиджаке и медицинском халате поверх плеч. Завидев Семена, он блеснул белозубой улыбкой.

- Я вас ждал!

Широкоплечий, с залысиной на затылке и выпирающим животом, он всем видом выказывал дружелюбие.  Семен, возможно, поверил бы ему, если бы не чернота, растекающаяся по белкам глаз мужчины. Одно мгновение – и эти глаза превратились в черные бездонные колодцы.

Семен посмотрел на хирургический стол и задрожал от страха, вспомнив, что осталось от Денниса. Док, как окрестил его Семен, положил ему руку на плечо.

-  То, что вы до сих пор испытываете  эмоции, в частности, страх – это  показатель того, что вы готовы перебраться на новый уровень, – он кивнул в сторону двери, у которой замерли Томаш с блондином. –  Очень большая удача, что вы выдержали изменения.  Не бойтесь, вы не превратитесь в робота без воли и разума, как они. Эти двое, по сути, пустые оболочки, которые полностью контролирует Хозяин.  Образчики вроде вас мы зовем бригадирами. Вы сохраните свободу воли и станете сильней и умней. Считайте, что переступили сразу через несколько ступеней по карьерной лестнице.

Семену показалось, что из стен выползли невидимые нити и присосались к его голове. Разум его затуманился, в ушах зазвучали невнятные,  далекие голоса.  Док перебирал инструменты на хирургическом столике и между делом продолжал:

- Превращение, однако, не происходит одномоментно. Трансформацию… - он подключил к руке Семена прозрачную трубку. – Надо подстегнуть.  Ваш приятель также был нашим кандидатом в бригадиры, но, увы, был забракован. Такое часто случается, далеко не каждый может пережить изменения. Это своеобразный побочный эффект. Впрочем, ничего необычного: каждая деталь имеет наработку на отказ. Когда-нибудь он заменит и меня, когда я не смогу эффективно исполнять свои функции.

- Кто он такой? – выдавил из себя Семен.  Док обвел взглядом окружающие стены.

-  Хозяин жил здесь многие века. Возможно, родился вместе с планетой. Многие тысячелетия назад с ним боролись марсиане.  Хотя они проигрывали войну, уже на грани исчезновения им удалось ослабить силы Хозяина, тем самым не дав возможности покинуть пределы планеты.  Но заплатили они за это исчезновением собственной расы. Заветным ключиком для него стали мы – люди.

Док случайно зацепил бедром столик - на пол упал блестящий инструмент.  В тишине помещения Семену показалось, что грохнулся кирпич.

- Ну, довольно разговоров. Время не резиновое. Начнем, пожалуй, со вскрытия грудной клетки.

Скальпелем он разрезал облегающую рубашку Семена, другой рукой, не глядя, взял блестящую машинку с круглым лезвием с зазубринами.  Щелчок – и лезвие завертелось и завибрировало.

- Вы поняли, что наркоза не предполагается? – спросил Док, уголки его рта приподнялись в мягкой улыбке.

Семен рванулся, когда лезвие прикоснулось к коже. Будто краем глаза он наблюдал, как Док делает вертикальный разрез на его груди, но сил не хватало даже на вздох, не говоря о том, чтобы поднять руку. Его придавило тяжелым, пыльным одеялом, поверх которого бросили для верности несколько тон металла. Отчасти это напоминало игры в виртуальной реальности, с одним различием – ползунок ответственный за ощущения был выкручен на все сто процентов. Семену хотелось выть, орать благим матом, но ему в рот будто налили сверхсильного клею.

- Ой, ну, ну. Вы так скривились, ужас. Разве сейчас происходит что-то болезненное?! – воскликнул Док, при этом на его лице продолжала играть фирменная полу улыбочка. Он пошарил на столе и схватил какую-то кривую штуку: - Вот сейчас мы готовы перейти к основной части.

***

- Добро пожаловать на Землю!  - приветствовала Семена девушка в строгом костюме, вернув ему документы.  Семен коротко кивнул и пошел по хорошо освещенному, длинному коридору к выходу из космопорта. Родная планета встретила теплым дуновением ветерка. Семен прислушался к шелесту деревьев в большом сквере неподалёку. Когда-то давно, в прошлой жизни, он был бы в восторге от возвращения домой, но сейчас не испытывал ровно никаких эмоций.

Мимо прошла высокая девушка в цветастом платье с дорогой сумочкой через плечо. Она окинула Семена взглядом огромных серых глаз и кивнула, Семен ответил тем же. Девушка отвернулась и, махнув рукой, остановила проезжающее такси. Семен проводил машину взглядом: он был не один. Хозяин прислал еще несколько агентов вслед. Точное число он не знал, вероятно, пока их здесь не более десятка: в отличие от рабочих, только бригадиры могли существовать вдали от Хозяина.  Семен поднял глаза к небу и улыбнулся: Хозяин следит за ним, планирует будущие шаги.  Им предстоит много работы.

-- Начальник, на! – послышался по рации голос Серёги. – Этот бледный гомик в татухах сказал нам, что мохнатая хрень щас отрастит себе всё обратно! И он сказал, что увидел у тебя кинжал с символами. Типа только им можно убить эту хрень до конца!

-- Да, Серёга, -- ответил Олег. – Сейчас мы эту тварь добьём.

-- Поторопись, начальник! – ответил Серёга. – Я уже вижу, как высовываются новые культяпки! Как у морской звезды, на!

-- Мешайте ей регенерировать!

Олег бросился бежать.

-- Со мной – мои ребята! Герман! Справитесь с осмотром и зачисткой монастыря? Вроде никого здесь больше быть не должно…

-- Конечно. Осторожней там. Вдруг вампир вернётся…

-- Бля, Олег! – Юра чуть ли не заплакал. – Бежать пару километров по горам наверх?! Пиздец!

Бойцы рванули прямиком через Морок, постоянно сверяясь с навигатором. Олегу приходилось тяжелее всех – он ведь нёсся с «печенегом» наперевес… Но он и был лучше остальных физически подготовлен. Тренировкам он уделял очень много времени: гиря, турники и регулярные забеги на «десятку» давали о себе знать.

Только Всеслав держался с Олегом наравне. У неоязычников ведь тоже какая-то особая мания к спорту – превосходство белозадой расы и всё такое…

Прибежать требовалось очень быстро.

Иначе и Зверь уйдёт от них – тогда полетят головы.

Серёга, Антоха и выживший оператор коптера обстреливали расчленённое тело Зверя из АГСа. Шпиговали пулями. Но практически без толку. Когда Олег прибежал на место – зверь успел отрастить себе одну лапу. Поэтому с борьбой пришлось немного повозиться.

Олег запрыгнул на спину Зверя с кинжалом. Схватил за шерсть на голове, потянул на себя, обнажилась мощная и массивная шея. Которую он тут же принялся пилить…

Остальные бойцы прибежали к месту, когда башка Зверя, отрезанная и пробитая, уже мёртвая, покатилась по склону.

-- Ну и… -- Юра задыхался. -- … стоило нам-то….сюда бежать?

-- Если вампир вдруг вернётся, то стоило.

Юра потянулся за сигаретами.

-- Ты щас не умрёшь? – удивился Данилыч.

-- Я ими дышу, -- ответил Юра. И закурил.

На том приключения, казалось, закончились. Зверя прикончили, Одержимого пленили. А вампир сбежал. Олег связался с Нойманном и выложил всё, как было. Координатор начал возмущаться, но не так, чтобы очень – шаг Олега был рискованный, но вполне оправданный. Главное, что потери оказались сведены к минимуму. Опытных бойцов координатору тоже терять не хотелось, на Организацию ведь теперь сплошная «зелень» работает. А биться с вампиром не придётся – Владимир сказал, что Судьи уже отравились к долине.

-- Семеркета уничтожат? – спросил Олег. – Мне показалось, что он исправился и для людей опасности не представляет.

-- Это дела вампиров, а не Организации, это уже они решат, насколько он опасен. А вообще, такие как Семеркет не исправляются. У Судей сегодня будет непростая работка.

Бойцы Олега некоторое время оглядывали склон. Надвинули на глаза ПНВ – уже совсем ничего нельзя было увидеть в темноте.

-- Утекёт сквозь пальцы! Тут мешок нужон! -- сказал Серёга, взглянув на останки снайпера из штурмгруппы Германа. Так что решили оставить того лежать на склоне. Тащить было неудобно, парня Зверь порвал на куски.

Вернулись к монастырю, спустили вниз и АГС. Принялись ждать.

Ребята Германа осмотрели все закутки монастыря. Опасностей больше не нашли. Только колокол. И глубокую яму…

Олега подвели к этой Яме, расположенной в часовне.

-- Смотри, -- сказал Герман и бросил в яму камень. И через некоторое время этот камень вылетел обратно. На большой скорости.

А из черноты Ямы послышался страшенный демонический голос.

-- Ебать. Это что там такое?

-- Не понятно. Фонарики не добираются до дна. Хрен знает, насколько это глубоко.

-- Он может выбраться?

-- Вряд ли. Одержимый сказал, что это его корефан из Закулисья. Только ему не удалось хитростью выбраться и захватить чьё-то тело. А Одержимый ему, похоже, не особо и помогал.

Чем больше они допрашивали священника – тем больше узнавали о том, что же в долине случилось на самом деле. Туристы пришли в долину и увидели внизу древний городок. Его они найти здесь никак не ожидали. На картах, перед походом, они не заметили эти постройки. Тем и сильнее было удивление, когда они увидели всё это после нескольких дней тяжёлых горных переходов. Было принято решение – непременно спуститься в город. И наделать фоточек.

Бойцы нашли их видеокамеры. Туристы снимали всё, что видели. Они запечатлели свой первый восторг, ощущение мистической загадки – не каждый же день встречаешь древние города на своём пути.

Запечатлели и то, как пытались долгое время продраться сквозь Морок, как не понимали, в чём же дело.

Туристов заметил одержимый священник, который уже несколько столетий не мог выбраться из монастыря, потому что был скован печатями Изнанки на воротах и на стенах. Священник тут же осознал, что свобода близка, как никогда. Он забрался на колокольню и подсказывал туристам, куда идти. Так те и выбрались из Морока. Перелезли через стену.

И тут их необычайно тепло встретили…

Поначалу Одержимый попытался использовать туристов, чтобы те его освободили. Но люди слишком быстро что-то поняли. Они отказались выполнять его странные просьбы. И тогда Одержимый всех перебил.

Следом за туристами прилетели МЧСники. Железной птицы, приближающейся к монастырю Одержимый испугался. Поэтому стал бить в колокол.

Звон этого колокола был рассчитан не только на то, чтобы держать тварей в страхе. Но и на то, чтобы отпугивать случайных гостей. В древности вооружённые отряды пытались пробраться в эту долину, чтобы заполучить тварей. И тогда колокол становился для них неожиданностью. Культы существовали и в те времена. И святым отцам приходилось как-то им противостоять, не удерживая при этом целую армию у себя за воротами.

На всех, кто находился в часовне, звон не действовал – они его попросту не слышали. А вот вся долина в миг становилась опасной ловушкой.

Одержимый утащил тела туристов на прокормку демонам, чтобы чудовища набрались сил и смогли помочь уже Одержимому. Священник задумал освободиться -- появились наконец для этого силы. Объединившись с другими демонами, он принялся строить план по освобождению…

А потом пришли странные люди в чёрных костюмах, вооружённые очень странными штуками. И наваляли демонюгам по самое последнее число.

Священник теперь пытался договориться с бойцами. Любой ценой. Но безуспешно.

Столетия ушли у него на то, чтобы таки обдурить стороживших монастырь монахов. Столетия ушли на ожидание. И всё закончилось вот так… Астральная тварь была в бешенстве.

Атмосфера в монастыре царила тревожная и зловещая. Стены впитали в себя, казалось, саму черноту. Бродить по монастырю лишний раз не хотелось. Сколько же всего произошло за этими стенами…

Через несколько часов в небе загудели лопасти приближающегося вертолёта. В монастырь прибыли подкрепления из двух штурмгрупп и сновидец Лобов. Тогда начали приготовления к транспортировке всего дерьма из монастыря в секции содержания и лаборатории Штаба.

Но Олегу не пришлось участвовать во всём этом. Едва они с Лобовым направились к Яме, чтобы придумать, как извлечь оттуда астральную тварь – на связь вышел Владимир Нойманн.

-- Олег и Герман, -- сказал он. – Садитесь в вертолёт, грузите всё своё тяжёлое вооружение. И летите по заданным координатам. Быстрее! Пока Семеркет не ушёл!

-- Я думал, что он теперь под юрисдикцией Судей…

-- Всё так, -- ответил Нойманн. – В погоню выдвинулись три Судьи. И ни один из них не пережил стычку с Семеркетом.

-- Охуеть…

-- Быстрей! Сами нахуевертили, теперь надо расхлебать! Уж лучше бы ты выпустил того Зверя! Я тут такое про этого Семеркета постепенно узнаю, что в дрожь бросает… Но и сами будьте осторожны! Он уже понял, как работает современное оружие. Даже снайпер Судей со своей противотанковой махиной не смог отстрелить фараона. Он быстро учится…

Первым делом Олег взял в долг дрон-камикадзе у прибывших штурмгрупп. Он выпросил так же и все их пулемёты. Юра помог своему командиру договориться, вставив несколько нелестных слов в беседу с несговорчивыми коллегами, опасающимися лишней бюрократии.

На вампирской охоте понадобится серьёзная огневая мощь…

Штурмгруппы загрузились. И вертушка понеслась над горами.

За это время Семеркет успел уже уйти на добрые две сотни километров от места своего заточения. И ушёл ещё дальше, потому что в двухстах километрах находилось только место стычки древних вампиров с древнейшим.

И назвать ли это «местом» стычки? Тела Судей оказались разбросаны по большой площади. И тут и там виднелись пепелища от взрывов. Некоторые деревья либо оказались срублены подчистую, либо раскурочены попаданиями пуль страшнейших калибров.

Вампирская бойня… Масштабная битва.

Вертолёт держался на большой высоте. Аккуратно. Тепловизоры не могли засечь вампиров. И скорее всего Семеркет заметит вертушку быстрее, чем бойцы заметят его. Благо, снайперскую винтовку он отбирать у Судьи не стал.

Вертушка несколько раз облетела местность.

-- Он ушёл, -- сделал вывод Олег.

-- Осмотрите тела Судей, -- ответил Нойманн. – Они ведут съёмку своих боёв. На съёмке можно будет увидеть направление, куда Семеркет выдвинулся.

Но всё не так быстро делается… Трупов было трое. Кто из них помер последним, чтобы запечатлеть направление дальнейшего движения фараона? Олег сразу понял, что этой ночью им уже не светит найти Семеркета. Разве что, камеры действительно что-то запечатлели, а фараон при этом остановится в тени какой-нибудь пещерки, чтобы переждать дневное солнце.

Внизу лежали разрубленные на куски бритоголовые бугаи. Их Олег уже видел когда-то. Бритоголовые Судьи пришли на этот бой не в своих бомберах, как сделали это против новообращённых полгода назад. А в особых бронепластинах по всему телу, по сути, в современных доспехах.

Эти двое были вооружены саблями. Из современных сплавов.

Тело одного нашли в овраге. Второго – в гуще леса.

-- Вот им делать нехрен, рубиться ножиками в двадцать первом веке, -- гыкнул Юра.

-- Они тысячелетиями бились на этих саблях. Не успели переучиться на огнестрел за несколько сотен лет?

-- Возможно, они саблями владеют куда лучше, чем могли бы владеть огнестрелом.

-- Не все они на ножах. Третий вампир вон с винтовкой….

-- Да какая это винтовка! Это гаубица…

Начать осмотр решили со стрелка, тело которого отыскали среди скал на горном склоне. Олег предположил, что этот вампир скорее всего умер последним.

Так оно и оказалось.

Видеозапись с миниатюрной камеры Олег тут же воспроизвёл на своём планшете…

Сначала в горной местности десантировался некий «следопыт», куда его подбросили на чём-то определённо реактивном. Некоторое время ему потребовалось прыгать по скалам и лесам, прежде чем он нашёл след и понял направление движения Семеркета. Фараон бежал, ориентируясь по звёздам, куда-то на юг. Это всё стало понятно из разговоров Судей…

-- Переключай на конец, -- сказал Юра. – Может ещё найдём беглеца.

-- Нет, будем смотреть! – возразил любопытный Данилыч. – Интересно же! Где такое ещё увидишь? Пиздиловку древних вампирюг!

Олег решил всё же мотнуть. Но не до конца. А почти к моменту боя.

Снайпер Аэций, которого Олег тоже встречал – на втором своём задании – сидел на одной из сопок и вглядывался в речную долину. Сидел долго, почти целый час. Потом прицелился. Судьи перерезали дорогу Семеркету, сыграли на опережение. Они все прилетели сюда на реактивном частном самолёте, десантировались. Аэций засел на горе и прикрывал «бритоголовых» товарищей, которые пошли с фараоном поговорить.

Вампиры по земле в лесу не бегали – они прыгали от ствола к стволу, отталкиваясь ногами. Так больше виделось. А ещё почти не оставлялось следов для людей и собак. И вот чёрная тень неслась таким образом среди деревьев. Чёрная тень с гигантским мечом, принадлежавшим ангелоподобному существу...

Фараон сразу заприметил неладное. И отклонился от своего маршрута. Аэций не стрелял. А зря.

Фараон попытался оторваться, но «бритоголовые» оказались очень настойчивы. Когда Семеркет понял, что его преследуют не люди, а вампиры – он остановился, спрятавшись за оврагом от снайпера. Семеркет каким-то образом заметил Аэция. Кажется, он быстро понял, какое оружие используется в современном мире. И сделал правильные выводы насчёт возможных тактик его применения.

«Бритоголовые» проходились по кромке оврага, оставаясь наверху. Начались переговоры на языке, неизвестном бойцам. Переговоры, которые начались спокойно. Но с каждой секундой всё переходили на повышенные тона. Семеркет задал несколько вопросов. А потом разозлился. Он в определённо в чём-то упрекал Судей. А те, судя по интонации, пытались его переубедить.

А потом что-то пошло не по плану.

Не по плану Судей.

Тень Семеркета внезапно стремительным соколом метнулась в атаку.

Загрохотали клинки. «Бритоголовые» и фараон скрылись в овраге. Аэций что-то принялся кричать в эфир. Нужно было менять позицию. Но он, видно, был уверен в способностях своих коллег – тем более их было двое против одного. Да и гора -- лучшая позиция для стрельбы из подобной пушки.

Но из оврага выбрался только один Судья. Они с Семеркетом прыгали по ветвям, схлёстывались в коротких атаках. Лезвие громадного меча рассекало стволы лиственниц, деревья падали в такт их передвижениям. Создавалась целая тропа.

Человеческий глаз мало что разбирал на получившихся кадрах.

Аэций вовсю палил из своего орудия, пытался попасть в Семеркета. Крупнокалиберные пули разбивали деревья в щепки.

Судья и фараон скрылись в самой гуще леса. Затем в эфире всё утихло. Аэций ругнулся на древнем языке. Кажется, он остался один.

Аэций связался с кем-то и передал информацию. А потом принялся высматривать долину. Пару минут он делал это, прислушавшись к своим вампирски-обострённым чувствам. Никого.

А вот треск ветвей! Аэций бросился по горному хребту. Бросился преследовать фараона, предполагая, что тот удирает прочь.

Стрелок обернулся в самый последний момент. Дальше Аэций кувыркался по каменистому склону вниз уже мёртвый.

Пепельно серые ноги Семеркета ступили рядом. Фараон отбросил меч и взял в руки винтовку. Некоторое время копался с ней. Выстрелил. Ругнулся. Бросил на землю. Современные технологии его, почему-то, не устроили. Он поднял меч и прыгнул ввысь. А куда он бежал дальше – по съёмке разобрать не получилось.

-- Будем идти дальше на юг, -- сделал вывод Олег, связавшись в координатором. – Семеркет идёт в конкретное место. И нам нужно его выследить, тоже работать на опережение.

-- Армейская авиация и беспилотники уже на подходе…

-- Что это за вампир такой? Убить сразу трёх Судей? Я думал, что это невозможно.

-- Этот фараон – древнее Судей, -- сообщил Нойманн. -- Для него они – почти что школьники.

-- Кем был этот Семеркет? За что его упрятали в бестиарий?

-- Он уничтожал человечество, -- ответил Нойманн. – Как и все древнейшие вампиры. До огромной и решающей войны между людьми и вампирами. Потом люди победили и навязали вампирам тяжёлые условия перемирия. Часть выживших вампиров решила жить с нами в тайном симбиозе. Но такие как Семеркет… Есть слушок, что он – один из первых вампиров. Первая египетская династия обладала исчерпывающими знаниями Изнанки. И они обменяли возможность управлять Изнанкой на бессмертие и огромную силу, создав вирус вампиризма... Конечно, я не располагаю доступом к такого рода информации. Да и было всё это пять тысяч лет назад. Мы никогда и не узнаем, как оно было на самом деле и можем опираться только на мифы и легенды… Продолжайте преследование Семеркета. Нам нельзя его упустить. Ни в коем случае.

***

Спасибо за дон!)

Константин Сергеевич 100р

***

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Дима сорвался с места, прекрасно понимая, что чудовищные обитатели стремятся дотянуться до него. Не имело никакого значения гадать, как он здесь очутился. Необходимо было выжить. Он бежал вперед, перепрыгивая редкие кочки, моля только о том, чтобы не попасть в окно – лужицу чистой прозрачной воды. Если уж провалится в него, то выбраться не сможет. Хотя, еще неизвестно, что лучше – утонуть или же попасться щупальцам.

И он мчался без оглядки. Несколько раз падал, изгваздавшись в вонючей жиже, весь перемазался. Не успев увернуться от одного особо проворного щупальца, Дима получил неглубокую, но обильно кровоточащую рану на щеке. И это послужило неким катализатором для остальных обитателей болота – почуяв кровь, щупалец стало появляться в разы больше. Впечатление создавалось такое, словно он бежит через живой колышущийся и извивающийся лес.

В какой-то момент очередное щупальце выскочило прямо из-под ног. Дима не успел уклониться, и спустя мгновение чудовище обхватило его за пояс, мощным рывком подбросило вверх. На высоте в несколько метров парень получил сильный удар по ребрам, от которого воздух выбило из легких. Короткий полет закончился приземлением в ледяную воду – он все же умудрился напороться на окно, погрузился с головой. Ноги в одночасье стали тяжелыми, налились свинцом, потянули на дно. Собрав все силы, какие мог, Дима рванулся вверх, к поверхности.

Он и сам не ожидал, что пробкой вылетит вверх, тяжело приземлится, больно ударившись. И это, пожалуй, удивило больше всего, ведь упасть он должен был на мягкое покрывало мха. Вместо этого под ним лежала спекшаяся до состояния камня земля. В воздухе остро пахло озоном. К этому запаху примешивалась раздражающая вонь горелого мяса.

Это было что-то наподобие небольшого городка: серые одноликие коробки трехэтажных домов, такие же серые рекламные щиты, изображающие… Дима так и не понял, что они рекламируют; какая-то абстрактная мазня с надписями на языке, непохожем ни на один из известных. Всюду металлический мусор, обрывки проводов. Деревья – если это были они – напоминали собой миниатюрные опоры ЛЭП, по “ветвям” которых пробегали синие электрические огоньки. Что-то вроде смотанной в тугие клубки спирали Бруно заменяло здесь кустарники. Где-то за городом бушевала гроза. Фиолетово-рыжие молнии били снизу-вверх в бездонные черные провалы неба. Вслед за ними раздавались удары грома, в которых проскальзывал пронзительный визг циркулярной пилы, пытающейся прогрызть дверь сейфа.

Но, по крайней мере, тут не было желающих убить его щупалец. Здесь вообще было как-то пустынно. Дима несмело двинулся вперед, с каждым шагом обретая все большую решимость. Отсутствие каких-либо видимых опасностей расслабляло, усыпляло бдительность. Парень потянулся рукой к металлической ветке – и едва не получил удар током. Сорвавшийся разряд лишь каким-то чудом пронесся мимо него, с сухим треском разбился о стену дома на противоположной стороне улицы.

И городишко ожил, пробудился ото сна. На грани слышимости зародился шум, как от растревоженного пчелиного роя. Он становился все громче – и вот уже это гул сотни трансформаторов, тяжелый, монотонный, просверливающий мозг. Достигнув своего апогея, когда уже невозможно было стоять, не закрывая уши ладонями, гул резко оборвался, сменившись зловещим треском.

Со спины на парня надвигалась ослепительно синяя искрящаяся стена. Кроме того, двери домов одновременно открылись, из каждой выплывало по нескольку шаровых молний. В этих смертоносных сферах различались искаженные злобой и ненавистью нечеловеческие лица. Они наступали с двух сторон, с каждой секундой сужая и без того неширокую улочку. Но почему-то парню подумалось, что его просто пытаются вытеснить, убрать подальше. Так, если бы он был чужой, а его присутствие крайне нежелательным. Ведь при желании убить Диму могли бы моментально. А если все же не бежать? Что будет, если он просто встанет, ничего не предпринимая? “Умрешь, умрешь, умрешь”. Слова зашуршали в голове шелестом сухих ломких листьев. Чей-то знакомый голос настоятельно предупреждал не делать глупостей. “Беги, беги. Ищи дверь”. Вспышка боли пробила виски, едва не заставив парня рухнуть на колени и напрочь заглушив голос. Дима не смог понять, кому он принадлежит, а времени на то, чтобы вспомнить, не оставалось – шаровые молнии неуклонно сокращали свободное пространство.

Несколько секунд он затравленно вертел головой по сторонам, а затем все быстрее и быстрее пошел, почти побежал, в единственно свободном направлении. Позади себя он различил что-то, напоминающее вздох разочарования. Может, его хотели не только прогнать… Он бежал по улочке, видя, как меняются дома. Стены серых коробок пошли волнами, как расплавленный, а потом застывший пластилин. Строгие прямоугольники окон и дверей принимали самые причудливые формы. Памятую о совете голоса, Дима пытался открыть некоторые из дверей, но тщетно, а задерживаться надолго было чревато последствиями.

Дома менялись, уменьшаясь в размерах, постепенно принимая пирамидообразную форму. Спустя пятнадцать минут бега они были уже чуть выше человеческого роста, а улица сузилась до ширины обычной тропинки. Дима не знал, что он будет делать, когда тропинка исчезнет вовсе, оборвавшись тупиком. Электрические сферы хоть и остались позади, но неуклонно следовали за ним. Он видел их, когда оборачивался, и от этого зрелища сердце сжималось от страха, в груди разливался пронизывающий колющий холод. Внутри кипела обида и злость на самого себя за то, что полез в эту чертову комнату. Что, если он не сумеет выбраться назад? Придется бесконечно бродить здесь? Это только в том случае, если его не убьют.

Тропинка все же не пропала, она оборвалась, уперевшись в большую площадь, отливающую маслянисто-черной поверхностью. На противоположной стороне виднелось хаотичное переплетение металлических “деревьев”, над ними поднималось оранжево-голубое зарево. На “ветвях” висели обугленные трупы людей в неестественных позах.

Треск сзади усилился – шаровые молнии сокращали расстояние. Дима осторожно дотронулся носком ботинка до черной глади площади.Наступить полностью он не решился, страх не дал этого сделать. По всей площади побежали тонкие синие змейки. Они разветвлялись, стремительно мчались к центру. Вскоре вся площадь сверкала и гремела, а из ее центра в небо бил мощный электрический столб.

Капкан. Дима начал паниковать. Пока его не заставили шагнуть на эту поверхность, необходимо что-то решать. И решать срочно. Парень бросился влево, где еще не было никаких препятствий. Дома в той стороне напоминали собой гигантские муравейники. Он метался от одного к другому, дергал за шишковатые наросты “ручек” дверей, затылком ощущая неотвратимое приближение смерти. Одна дверь, вторая, третья… Седьмая или восьмая все же отворилась. На Диму дохнуло холодом черного провала. Он смотрел в темный зев и не мог ничего рассмотреть. Шагнуть туда? А если это конец? Секунды промедления обернулись для него не слишком хорошо. Сухой треск раздался совсем рядом, каждый волосок на теле поднялся дыбом, а затем болезненный удар в спину послал его вперед, аккурат в страшную пасть двери.

В воздухе витал неприятный запах жженых волос, сильно болела спина. Дима разогнулся, провел рукой по волосам. Да, все же не стоило мешкать. Треклятая молния сожгла половину шевелюры. И это он, должно быть, еще легко отделался. Могло быть намного хуже. Сделав несколько шагов, он тяжело вздохнул, скривился. Так далеко не уйдешь. При каждом движении всю спину словно пронзали раскаленными иглами. К тому же рана на щеке вновь начала кровоточить, добавляя еще больше неприятных ощущений. Но куда же он попал в очередной раз?

Туннель. Шириной метров пять, сводчатый потолок, с которого свисали покрытые синей слизью сталактиты, на высоте метров трех-четырех. Между гротескных колонн сталагнатов что-то шуршало и двигалось. На стенах светились тусклым желтым светом круглые, покрытые сетью черных вен, бурдюки с чем-то шевелящимся внутри. Ну почему? Почему все здесь против него?! Вряд ли в таком мрачном месте живут розовые единороги! Парень тяжело привалился плечом к стене туннеля. Та наощупь казалась теплой и пульсирующей. Именно это ощущение и не дало расслабиться. Сложно отдыхать, когда рядом находится нечто чуждое и живое. И пусть, возможно, это только ложное впечатление, но иногда нужно доверять своей интуиции и внутреннему голосу.

Ближайший бурдюк интенсивно затрепетал, что-то пыталось протолкнуться изнутри. Не отрывая от него взгляда, Дима бочком начал удаляться подальше. Мокрый рваный звук – пробившийся сквозь стенку кокона коготь располосовал сдерживающую его оболочку. Края разреза расширились, одна за другой начали появляться мохнатые лапы. Шмяк! Тот, кто скрывался в бурдюке, вывалился на землю. Выглядело существо так, словно безумный ученый пытался создать своего Франкенштейна, но не стал заморачиваться, а просто пришил сверху к телу паука часть ящерицы и добавил несколько кривых лап с бритвенно-острыми когтями. Пауко-ящер провел ими по ближайшей колонне, как будто проверяя остроту. Противный визг, сноп искр, а на каменной поверхности остались глубокий борозды. Удовлетворенно заурчав, чудовище повернуло голову и заметило человека. В янтарных глазах вспыхнуло сначала любопытство, а потом голод. Прорыв сферы требовал много сил и следовало основательно подкрепиться.

Не дожидаясь, пока монстр броситься на него, Дима, собрав все силы и волю в кулак, бросился прочь. Бежать, бежать. Он уже понял, что если хочет выжить, то придется очень и очень много бегать. Из оружия у него в кармане имелся только складной нож, но им против таких тварей не навоюешь. Если его бросает через двери из мира в мир, то рано или поздно должен отыскаться проход домой.

Цокот паучьих когтей не давал остановиться ни на секунду. Пожалуй, парня спасло только то, что новорожденный монстр был еще слаб, иначе его ничто не спасло бы. Лавируя между сталагнатами, он слышал все больше и больше звуков рвущихся коконов. Черт, настоящее логово какое-то, рассадник зла. Как долго он сможет продолжать этот безумный забег прежде, чем рухнет от усталости?

Туннель неожиданно разделился на два. Не раздумывая, он свернул в правый, но уже через несколько шагов споткнулся о торчащий из земли каменный осколок, покатился кубарем, постепенно ускоряясь – пол резко уходил под уклон. Дима катился вниз, пытаясь ухватиться хоть за что-то, но руки предательски дрожали, постоянно соскальзывали. В целом, можно было считать чудом, что он ничего не сломал себе, но синяков и ушибов заработал изрядно.

Экстренный спуск закончился коротким, буквально в три секунды, полетом. Дима рухнул на что-то твердое и хрустящее. Просторная круглая пещера, в которой он очутился, была заполнена обглоданными дочиста костями. Причем тут находились не только человеческие останки, но и принадлежащие не пойми кому. Он сумел различить несколько скелетов пауко-ящеров. На место массового захоронения это не походило, скорее уж на… Столовую? Но если нашелся кто-то, кто справился с этими монстрами, то что он сам за тварь?

Скрежет раздался со стороны туннеля, откуда он свалился. Дима посмотрел туда и с удивлением отметил, что чудовища в нерешительности стоят у края обрыва, скребут когтями по колоннам, но не решаются спрыгнуть вниз. Слава богу, одной проблемой меньше.

- Сосед, выручай, дай спичек! – гнусавый голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Сразу вспомнилось нечто, напавшее на него в общежитии. Но как такое могло быть?! Он инстинктивно отпрыгнул в сторону. Там, где он только что находился, опустилось, ломая кости, существо: метра два роста; черно-серая лоснящаяся кожа, лишенная растительности; неестественно вывернутые колени; на руках было как минимум на один сустав больше, чем у простого человека. У чудовища отсутствовали глаза и уши. На вытянутой, чуть приплюснутой сверху голове находились только две прорези ноздрей и усеянная несколькими рядами острых зубов пасть, занимавшая большую ее часть. Монстр поднял метровой длины кость, с аппетитом захрустел, как сухариком. Достаточно быстро сжевав, он выковырял когтем застрявший между зубов кусочек кости.

- Я же просил, дай спичек, сосед, - жуткий оскал вывел парня из некоего подобия транса, в котором он находился. Стараясь не оступиться на костях, Дима пятился к противоположному концу пещеры, где виднелся неширокий лаз туннеля. И неважно, выведет он куда-то или нет. Главное, чтобы была возможность спастись.

Парень, словно в оберег, вцепился в складной нож. Глупость, конечно, иллюзия защищенности, но это придавало немного уверенности и хоть чуть-чуть, но успокаивало нервы, которые звенели натянутыми струнами, вот-вот готовясь лопнуть. От первого прыжка чудовища он почти смог увернуться. Пролетая над человеком, монстр все же изловчился зацепить его лапой, благодаря повышенной подвижности за счет дополнительного сустава. Удар пришелся вскользь, Дима устоял на ногах, поспешил – насколько это представлялось возможным – убраться, как можно дальше. Еще один прыжок, хриплое рычание. Мимо! Затем еще и еще.

К парню пришло горькое осознание того, что с ним просто играют, как кошка с мышкой. Монстр наслаждался беспомощностью жертвы, его забавляло то, как нервничает человек, глупо надеясь на спасение. Паника. Паника является величайшим врагом всегда. Если ты запаниковал, ты заранее обречен. Не помогут ни молитвы, ни какие-либо действия. Значит, нужно заглушить свой страх. Пусть ненадолго, но заглушить, загнать в самый дальний уголок подсознания.

Рука крепче сжала бесполезный, но так необходимый сейчас, нож. Прыжок, прыжок. Дима заметил одну особенность: монстр не нападал прямо, не заходил с разных сторон. Он всегда прыгал, чтобы обрушиться на жертву сверху. Это определенно можно использовать, но как? Тут бы подошло какое-нибудь копье или что-то похожее. Рогатина, например, с которой раньше, поговаривают, ходили на медведя. Но ничего такого рядом не было. Только обглоданные кости.

А ведь это идея! Взгляд Димы заметался вокруг, выискивая кость побольше. Как назло, рядом валялись мелкие, либо изломанные останки. А вот ближе к лазу уже можно было рассмотреть и что-то побольше. Добраться бы… Если чудовищу наскучит игра, он умрет в ближайшие несколько секунд. Монстру не наскучило, но парень получил ощутимый удар в грудь, отбросивший его на несколько метров. Дыхание перехватило, пара-тройка ребер если и не были сломаны, то трещины получили сто процентов. Широко открывая рот, как выброшенная на берег рыба, он тяжело дышал, руки лихорадочно шарили вокруг.

- Я не стану тебя проклинать, - прогнусавил монстр. – Просто сожру, надоел.

И взвился в воздух, пикируя на растерявшегося, как ему думалось, человека. Практически в последний момент Дима выставил перед собой длинную заостренную на конце кость, малодушно закрыв глаза. Он не видел, как существо напоролось на импровизированную пику, но отчетливо услышал утробный стон, вырвавшийся из страшной пасти. Открыв глаза, он увидел, что тварь конвульсивно дергается, ее восьмипалые лапы пытаются дотянуться до человеческой плоти, но это, безусловно, была агония.

Отпихнув от себя мертвую тушу, он поднялся, пошатываясь и держась руками за ребра. Больно… И дышать затруднительно. Если так пойдет и дальше, то ему осталось совсем немного. Ковыляя и припадая на левую ногу, Дима направился к лазу туннеля…

С багряного неба моросил необычный дождь. Тягучие тяжелые капли падали вниз, били по лицу, стекали по губам, оставляя солоноватый металлический привкус – кровь. С неба капала самая настоящая густая кровь. Диме показалось, что в воздухе парят какие-то изувеченные части тел, конечности и куски плоти, но он предпочел не присматриваться. Мозг и без того с трудом воспринимал жуткую картину.

Каменная мостовая, по которой он шел, была скользкой от толстого слоя красной жижи. Он переступал ногами, как инвалид, выверяя каждый шаг, боясь оскользнуться. Барахтаться в крови казалось чем-то отвратительным, противоестественным, вызывающим приступ тошноты. Где-то далеко впереди пробивалось сквозь алую завесу радужное сияние. И парень ковылял туда. Просто потому, что вокруг невозможно было что-либо различить. А это свечение служило хоть каким-то ориентиром.

Зловещий хохот прозвучал в плотном воздухе, эхом отразился от каждой вязкой капли, нахлынул разом с сотни сторон, заставив содрогнуться, вжать голову в плечи, буквально захлебнуться от собственного страха. Навстречу ему мчался человеческий силуэт. Парень почти уже собирался окрикнуть незнакомца, но слова застряли в горле. Да, это был человек, но вывернутый наизнанку. На него бежала куча внутренних органов, волею темных сил оказавшихся снаружи. Сквозь них просматривались мышцы, сосуды, сухожилия. Куском омерзительного желе трепетал от бега мозг.

Дима не выдержал, согнулся пополам. Его рвало. Вроде, ел он достаточно давно, но желудок сокращался от спазмов, выталкивая из себя жалкие остатки.

- Помочь, парнишка?

Дима моментально разогнулся, будто распрямленная пружина. Сзади стояли… Ну не люди же! Язык не поворачивался так их назвать. Куски мяса. Их было очень много, они тянули к нему свои руки, капая кровью, издавая воюще-хрипящие звуки.

Парень бросился прочь от них, поскользнулся спустя десяток метров и дальше полз уже на четвереньках, пачкаясь в густой бордовой каше и тихонько подвывая от стократ усилившегося страха. Время растянулось, превратилось в бесконечную ленту, а он все полз и полз, пока в какой-то момент не понял, что кровавый дождь больше не льется с неба. Приподняв голову от земли, он увидел прямо перед собой кристалл, переливающийся всеми цветами радуги. Многогранный камень медленно вращался вокруг собственной оси, будто безупречный алмаз, ограненный искусным ювелиром и выставленный на витрину. От кристалла ощутимо тянуло силой. Дима осторожно дотронулся до него кончиками пальцев. По телу сперва разлилось приятное немного покалывающее тепло, но затем жгучий жар буквально пригвоздил его к земле.

- Не трогай Кристалл, человечишка, - внезапно появившаяся аморфная черно-серая масса злобно зашипела. – Не трогай или умрешь в страшных муках.

- Не пугай его, - это появилось то самое существо, смесь паука и двуногой ящерицы. – Он уже и без того готов для употребления в пищу.

Две твари начали медленно приближаться к обреченному парню. Он понимал, что не сможет убежать – некуда. Да и желания сопротивляться почти не осталось. Но просто так он тоже сдаваться не собирался. Лезвие складного ножика уперлось в одну из граней Кристалла, прочертило на нем едва заметную царапину. В воздухе раздался тоненький звон, наполненный… Болью? И в ту же секунду оба чудовища замерли, явно не ожидая от затравленного человека такой реакции.

- Не трогай Кристалл, говорю в последний раз, - масса взволнованно заколыхалась, ежесекундно меняя форму.

- Не делай глупостей, - закивал чешуйчатой головой ящер. – Тогда ты сможешь умереть быстро.

- Я разобью вашу побрякушку, - осипшим голосом заявил Дима, усиливая нажим на Кристалл. Звон тоже усилился. Чудовища бросились на парня, тот занес руку для последнего в своей жизни удара, но… За его спиной открылось что-то похожее на портал. Чья-то морщинистая рука схватила Диму за шиворот и втянула внутрь. Дверь между мирами схлопнулась в струну, исчезла. Только монстры стояли, раздосадовано глядя туда, где еще несколько секунд назад находилась их законная добыча.

- Чай пей, - Иосифович подтолкнул к парню дымящуюся ароматную кружку, придвинул вазочку с печеньем и конфетами. – И сладкого побольше жуй, тебе силы восстанавливать надобно.

- Что это было? – Дима отхлебнул обжигающий напиток, еще до конца не веря в собственное спасение. – Что это все вообще значит?

- Это значит, что ты прошел испытание, - дед Иван закинул в рот конфету. – Я, Димка, старый уже. И мне нужен преемник. Да все не попадались подходящие люди. А ты мне сразу чем-то понравился. Есть в тебе эдакий внутренний стержень. Барахтаешься до последнего, молодец. Из тебя выйдет отличный Хранитель.

- Хранитель? Меня самого чуть не похоронили! – парень от возмущения едва не подавился.

- Видишь, юморишь. А другой бы на твоем месте и слова сказать не смог бы. Да, именно Хранитель. Равновесие между Добром и Злом, Тьмой и Светом не должно быть нарушено. Та комната – дверь в иные миры. Темные миры. Да и почти все на твоем этаже не от мира сего. В буквальном смысле. Но! – Иосифович поднял вверх указательный палец. – Нельзя допускать, чтобы твари оттуда проникали в наш мир. Поэтому тебе придется иногда… Находить каких-нибудь нехороших людей, нуждающихся в жилье и подселять их в общежитие.

- Это же убийство! Что за бред? Нет, я таким заниматься не стану, - почему-то Дима безоговорочно верил каждому слову старика.

- Убийство? А если ты знаешь, что человек, которого ты привел – дрянь. Что, если по его вине погибли люди, искалечились чьи-то судьбы? Ты приводишь сюда человека, нежелательного для общества. Твари его забирают и не трогают никого другого. Равновесие сохранено. Пойми, прорывы чудовищ, призраков – они и так бывают, их нужно ликвидировать. Но если не приносить своеобразные жертвы, к нам будет ломиться бессчетное множество такого ужаса, что только держись. Да и общежитие наше не одно такое. Подобных мест, как и Хранителей, много.

- Но почему вы не дали мне разбить Кристалл?! Ведь можно было покончить с этим раз и навсегда одним ударом!

- Повторюсь – Равновесие. Не мы придумали эти законы. У Вселенной свои правила. Если есть Свет, то обязана быть и Тьма. Необходимо только следить, чтобы ее не стало больше. Ты подумай, я ведь не заставляю. Выбор в любом случае за тобой, но держался ты очень хорошо.

Дима долго молчал. Иосифович его не торопил, давая парню все обдумать и тщательно взвесить. Лишь когда был допит чай и выкурено по сигарете, Дима, сминая окурок в стеклянной пепельнице, поднял полный решимости взгляд на старика. Тот усмехнулся, все поняв без слов, протянул парню руку.

- Молодец! У мира появился новый Хранитель.

Темные миры. Часть 1

- Не сможет. Люди слабы и ничтожны. Следим.

Существа замолчали, с интересом созерцая, как мечется в панике молодой парень, по незнанию угодивший в западню.

Дима стоял на общем балконе и курил, наслаждаясь открывающимся видом. По правде говоря, вид был так себе: обычный дворик спального района, с парой скрипучих качелей, ржавой детской горкой, чахлой растительностью и перекошенными лавочками. На последних расположился подобающий контингент: местные алкаши, соображающие на бутылку в любое время суток. И тем не менее, на душе у парня было радостно. Еще бы, удалось снять комнату в общежитии всего в двадцати минутах ходьбы от колледжа, да еще и за смешную цену. Собственный угол и свобода. Что еще нужно учащемуся первого курса?

Сперва он несколько расстроился, когда узнал, что в общежитие при колледже он не попадет. Неглупый парень, на зачислении был одним из первых в списке. И ему клятвенно обещали, что место в комнате для него найдется. Но, как это обычно бывает, пропихнули кого-то по блату или за символическое вознаграждение. Конечно, было очень обидно, но опускать руки Дима не привык, а посему занялся срочным поиском жилья, пока до начала учебного года оставалось несколько дней. Хотя, занялся – это громко сказано. Когда он в расстроенных чувствах выскочил из колледжа, матеря бюрократию и взяточничество на чем свет стоит, к нему подошел мрачного вида старичок и поинтересовался, почему столь молодой человек так грязно ругается? Узнав причину, старик воодушевленно закивал, кляня правительство и выказывая солидарность с Дмитрием, а в конце неожиданно предложил тому поселиться в общежитии неподалеку, благо там оставались свободными около десятка комнат.

Так Дима и обзавелся личной жилплощадью. Пятиэтажное серое здание с облупившейся краской на фасаде, но красующееся стеклопакетами, которые смотрелись здесь, как седло на корове. Будка дежурного вахтера на входе, одна общая лестница, от которой направо и налево расходился длинный коридор. По обе стороны коридора разномастные двери, в конце – кухня и балкон. Благо еще, туалет и ванная находились в комнате. Но, будучи по натуре человеком не привередливым, Дима искренне радовался и этому, быстро перевезя все необходимые вещи и кое-какую мебель.

Несколько огорчало то, что установить дружеские отношения с соседями особо не получалось. Они либо не шли на контакт, либо отвечали односложно, с некоторой долей брезгливости и высокомерия. Создавалось впечатление, будто они тут короли, а он один из их немногих подданных. Единственным человеком, с которым он достаточно хорошо общался, оказался тот самый старичок, который его сюда и пригласил. Звали его Иваном Иосифовичем и проживал он на втором этаже, в то время, как сам Дима заселился на четвертый. Иногда по вечерам старик наведывался в гости, попить чайку да рассказать пару-тройку занимательных историй из жизни, коих у него набралось прилично. Диме это было только в радость: друзей у него еще здесь не было, девушкой обзавестись не удосужился, вечно сидеть в телефоне – с ума сойти можно. А так, живое общение, возможность узнать что-то новое.

Потом начался учебный год, и все мысли о налаживании дружбы с жителями общежития отошли на второй план. На первом месте была учеба. Кроме того, Дима периодически искал какие-нибудь подработки, чтобы не сидеть на шее у родителей. Круговерть из учебы-работы полностью поглощала, не давая расслабиться ни на минуту. В редкие дни отдыха, он проводил свободное время за ноутбуком или же книгой. Так прошли первые два месяца на новом месте.

Освещение на лестнице моргало, отчего подниматься было неудобно, в глазах мельтешило, приходилось аккуратно переставлять ноги, чтобы не оступиться. Наконец, четвертый этаж. Дима услышал странные звуки, похожие на глухие удары. Рука замерла, не решаясь открыть дверь. Что это? Кто-то пытается достучаться до соседа? Или нечто совсем другое? Да ну, бред. В мистику он никогда особо не верил. С противным скрипом рассохшаяся дверь приотворилась, Дима шагнул в коридор. Через пару дверей от его комнаты он различил темный силуэт, который с автоматической размеренностью бился головой о дверной косяк. Бум, бум, бум. Именно эти звуки он и услышал, будучи еще на лестнице. Пьяный, сумасшедший? Может, человеку просто стало плохо? Вряд ли, когда тебе плохо – головой о стену биться не станешь. С девушкой, возможно, поругался, переживает? Вот это уже более правдоподобно, пусть и звучит все так же глупо.

- Эй, приятель, с тобой все хорошо? – Дмитрий стоял уже возле своей комнаты, на всякий случай готовясь как можно быстрее заскочить в нее.

- Аргх! – буквально прорычал в ответ что-то нечленораздельное “приятель” и повернул голову. Дима отшатнулся в ужасе: содранная кожа, все лицо в кровавых потеках, среди всего этого месива зло блестят две щелочки глаз.

- Э-э, да тебе помощь нужна, - парень начал открывать дверь. – Стой здесь, никуда не уходи. Я вызову врача.

- Мя-ясо, - прохрипел мужчина, развернулся лицом к двери, ударился в нее еще несколько раз, а потом как-то незаметно для Димы исчез, видимо, зашел в комнату.

Точно псих. Но не бросать же человека на произвол судьбы! Неизвестно, есть там еще кто-то в комнате или нет. Вдруг, там алкаши какие-то живут, упились в хлам и на израненного товарища даже внимания не обратят? Трясущимися от напряжения руками Дима набрал короткий номер, а уже спустя пятнадцать минут объяснял медикам, приехавшим на вызов, почему их зря вызвали.

Бригада сперва стучала, но никто не открывал. Кто-то догадался толкнуть дверь и та, к удивлению Димы, открылась. Заглядывая через плечо врачей, он заметил, что комната почти пуста. В ней находилась только кровать и небольшой стол у окна. Никаких следов крови, никакого присутствия кого-то постороннего. Да здесь даже спрятаться негде было! Разве что под кровать, но что-то подсказывало, что там никого нет. Он стоял, виновато потупив глаза, пока суровая женщина-врач отчитывала его, как нашкодившего ребенка, угрожая привлечь к ответственности за ложный вызов. После пятиминутной экзекуции, на него махнули рукой, пообещав, что в следующий раз он так легко не отделается.

Удаляющиеся шаги стихли. Парень тяжело вздохнул, еще раз бросил взгляд на пустую комнату. Это надо же так опозориться! Вот и пытайся помогать после этого людям. Он собирался было отправится к себе, но что-то не давало ему покоя, некое ощущение неправильности происходящего. Смотри, смотри, кричало нечто в мозгу! Возможно, это была интуиция или пресловутое шестое чувство. И он увидел. И понял, что его так смутило.

Окно. Он возвращался домой после учебы, плюс долго гулял по городу – познакомился с одногруппницей. А в начале ноября темнеет довольно рано. И по лестнице поднимался бы в темноте, если бы не мигающий свет. А тут через грязное пыльное стекло пробиваются яркие солнечные лучи. Можно даже рассмотреть, как пылинки кружатся в воздухе. Неужели это никого не насторожило, кроме него? Или же ему это все кажется? Присмотревшись, он понял, что это не видение и не игра мозга. За окном действительно был день в самом разгаре. Осторожно прикрыв за собой дверь, парень поспешно удалился. Разбираться в подобной ситуации не хотелось совершенно. Тем более, что-то подсказывало, что добром это не кончится.

Настойчивый стук в дверь заставил освободиться из цепких объятий сна. Дима открыл тяжелые глаза, глянул на экран мобильного – половина второго ночи. Кому не спится в такое время? Нет уж, постучат и перестанут. Покидать теплую уютную кровать не было никакого желания. Он накинул одеяло на голову, но стук никуда не исчез. Чувство такое, будто в коридоре находился огромный метроном – удары в дверь раздавались через одинаковые временные интервалы. “Сейчас встану и набью кому-то морду”, – подумал парень, влезая в домашние тапочки.

- Кого там принесло?! – рявкнул Дима, тщетно пытаясь рассмотреть что-либо в глазок. На коридоре царила непроглядная темень.

- Сосед, выручи, дай спичек, - гнусавый голос оказался совершенно незнакомым. Нет, конечно, он не знал всех, кто проживает в общежитии, но голос определенно не внушал доверия. Особенно в такое время.

- Нет у меня спичек, не курю, - соврал Дима. – Иди вон на кухне возьми, там есть коробок.

- Да нету там, я смотрел, - продолжал канючить голос. – Прихватил, может, кто-то. Ну дай спичек, что тебе стоит. Курить охота, спасу нет.

- Сказал же – нет! Спать иди, время почти два часа ночи.

- Прокляну-у-у, - зловеще провыл невидимый собеседник. Голос зазвучал глухо, как будто бы раздавался откуда-то из-под земли.

- Пошел вон! – парень наделся, что его слова прозвучали как можно злее и агрессивнее. Тишина. Как не прислушивался он, но не сумел различить за дверью ни звука. Ушел этот ненормальный или стоит там же? Проверить? Наверное, нет. Но, к своему удивлению, он понял, что открывает дверь, будто какая-то сила сподвигла его сделать это против воли.

Пустой коридор, в дальнем конце неяркое пятно – свет на кухне редко выключался на ночь, да и работал не в пример лучше ламп в самом коридоре. Странно, куда же мог подеваться этот любитель ночного курева? Из-под двери той самой комнаты, куда он накануне вызывал “скорую”, пробивалось яркое кислотно-голубого цвета свечение. Казалось, что свет пульсировал, дышал, пытался обрести материальную форму. Парень даже сделал несколько шагов ему навстречу.

- Спичек! Да-а-ай спичек! – неожиданно раздалось откуда-то сверху, и на Диму свалилось нечто скользкое, холодное и отвратительно воняющее. Не удержав равновесия, парень упал на пол, в глаза попало что-то липкое, тягучее. Пока он наугад отползал назад, пытаясь одновременно протереть глаза, к его лицу и ладоням несколько раз дотронулись чьи-то тонкие костлявые пальцы. Причем их было гораздо больше пяти.

Глаза, наконец, он сумел кое-как протереть, панически заозирался по сторонам. Дима сидел почти на пороге своей комнаты, но рядом по-прежнему никого не было. Только голубое свечение превратилось в кроваво-красное, как если бы за дверью странной комнаты пылала жарким огнем звезда класса красных гигантов. Правда, на кухне уже не горел свет, но там сам мрак ворочался, клубился и… Двигался все ближе и ближе к нему. Не тратя времени на то, чтобы подняться, парень просто переполз порог и захлопнул за собой дверь, закрыв замок на два оборота. С трудом он добрался до постели, но сил, чтобы забраться на нее, уже не хватило. Так он и уснул прямо на полу.

Через несколько дней расшатанные нервы немного успокоились. Возвращаясь как-то после учебы, Дима увидел на лавке сидящего Иосифовича. Старичок сидел, кутаясь в поношенное пальто, и пыхтел самодельной папироской. Парень поздоровался, присел рядом. Завязалась ничего не значащая беседа. Старик как обычно рассказывал какие-то свои истории. Дима вежливо слушал, не перебивая, но мыслями был где-то далеко. В итоге он не выдержал и, невежливо перебив Иосифовича, выпалил ему одним махом все о последних событиях. Дед Иван только ухмылялся своим полу беззубым ртом.

- Ты вот что, молодой человек, - вынес он свой вердикт после того, как парень закончил рассказ. – Завязывал бы так на учебу налегать. Уходишь чуть свет, возвращаешься поздно. Подработки опять же эти твои. Вот и мерещится тебе всякое.

- Может, вы и правы, - Дима тоже закурил. – Дед Вань, а кто в той комнате раньше жил?

- Что, на призраков грешишь? – понимающе усмехнулся старик. – Я особо-то и не знаю, кто там жил. Сам понимаешь, общежитие, народ меняется часто. Но могу сказать точно, что никто там не умирал, никого не убивали. А чертовщины у нас отродясь не было. Ты бы лучше у соседей своих поспрошал. Они ж все-таки живут на одном с тобой этаже. А я так, только слухами пробавляюсь, но тут ничем помочь не могу.

Парень поблагодарил Иосифовича, посидел с ним из вежливости еще минут десять и засобирался к себе. Он решил воспользоваться советом старика и поговорить с соседями. Если не сложились дружеские отношения, это не значит, что нельзя просто поговорить.

К сожалению, с этой затеей ничего не вышло. Никто из проживающих на этаже не изъявил желания рассказывать что-то о странной комнате. Диме даже казалось, что они специально уходят от ответа. Да и само поведение жильцов не особо располагало к ведению задушевных бесед. Парень ощущал на себе внимательные цепкие взгляды. Он не мог точно описать их, но… Так голодный смотрит на сочную мясную вырезку на прилавке. А один раз – он чем угодно готов был поклясться – Дима явственно различил за спиной подозрительное причмокивание. Обернувшись, он увидел у двери комнаты девушку. Она жадно смотрела на него, из уголка губ тянулась длинная струйка слюны. Но, стоило лишь моргнуть, и коридор был совершенно пуст, а за дверью кто-то громко чавкал.

И этот случай не был единичным. С каждым днем висящее в воздухе напряжение становилось все более и более осязаемым. Диму начали преследовать ночные кошмары настолько яркие, что их легко было спутать с реальностью. И комната… Проклятая комната не давала ему покоя. Он неоднократно замечал, как кто-то из жильцов заходит туда. Вот только назад никто не выходил. Парень иногда по нескольку часов стоял, прижав ухо к двери и пытаясь разобрать хоть какие-то звуки. Напрасно. Тишина. Но случалось и так, что можно было, проходя мимо, услышать целую какофонию звуков: пение птиц, чьи-то рыдания, механический скрежет, раскаты грома, истерический смех. От всего этого мороз шел по коже. И вместе с тем это манило и притягивало, разжигало нездоровое зудящее любопытство.

В конце концов он не выдержал. В одну из ночей, когда сон к нему не шел, он взял с собой отмычку, вышел на коридор, воровато озираясь по сторонам. Сегодня он выяснит все: что это за странная комната, кто ее посещает и что за исходящий оттуда свет он видит. Должно же быть хоть что-то, что даст сколь-нибудь разумное объяснение. Или же он понемногу сходит с ума. Такой вариант тоже следовало рассматривать.

К его удивлению, отмычка не понадобилась. Несколько раз, проходя мимо комнаты, он дергал за ручку двери, но та всегда оказывалась запертой. Сейчас же, стоило только дотронуться, как дверь открылась, словно ждала его и приглашала войти. Крадучись, он пробрался внутрь, тихонько прикрыл за собой дверь, зашарил рукой по стене, пытаясь найти выключатель. Вот и он. Нажать на клавишу Дима не успел. Яркая вспышка света ослепила его. После темноты помещения казалось, что сетчатку просто-напросто выжгло. Спустя какое-то время зрение восстановилось, радужные пятна перестали плясать перед глазами. Но вместе с исчезновением пятне исчезла и сама комната.

Темные миры. Часть 2

Ведь всего год назад, до рокового понижения по службе, он сам работал следователем и чётко шёл на повышение. К тому же мужчина был счастливо женат, пока воочию не узнал о частых изменах любимой красавицы Дианы, которым со слов коллег не верил, но таки проверил.

А как убедился, то сразу сорвался, однажды поехав по подсказке коллеги в местный клуб.

Любовника жены – как оказалось, влиятельного местного бизнесмена со связями, Харитон Ильич избил так сильно, что тот едва не умер.

С этим тогда ещё следователю Самойлову повезло, зато любовник жены подал в суд.

И только безупречная репутация и предыдущие заслуги в полиции помогли не упечь Харитона Ильича надолго в тюрьму. Он отделался очень крупным штрафом. Ещё понизили в должности, а с неверной женой он развёлся. Но, чтобы выплатить штраф, пришлось продать квартиру. После уехать решил сам, ибо дорогие сердцу столичные улицы враз осточертели.

Раньше свою работу следователя Харитон Ильич любил по-настоящему, ведь у него легко получалось ловить преступников и закрывать очень сложные дела, как считал сам – именно благодаря природному чутью.

Сейчас он не хотел всю жизнь прозябать участковым и поэтому когда-нибудь собирался открыть своё частное детективное агентство. Знал, что с пятном на репутации больше выше подняться в полиции не дадут.

И плевать было начальству, что раньше он был единственным в столице, кто мог похвастаться работой без висяков.

Вот и сейчас в кабинете, заполняя очередной отчёт, разобравшись с многочисленными жалобами местных пенсионерок на шумных молодых соседей и хулиганистых подростков, заперев в вытрезвитель мужа, распускавшего по пьяни на жену руки, мыслями Харитон Ильич часто возвращался к Лене Одинцовой.

Она ему постоянно снилась в кошмарах, наверное, как предполагал участковый, из-за её умершей сестры – точнее, того, что Одинцова рассказала ему о Марине.

Вдовесок участкового мучило чувство вины, потому что из-за навалившейся работы он не пришёл в больницу раньше, не успел поговорить с ныне покойной сам.

Но кто же тогда мог вообще подумать, что Марина умрёт?

От врачей толку не было. Оказалось, что покойная об изнасиловании никому, кроме сестры, и не говорила. И если бы Лена не пришла к нему, этот факт так и остался бы не раскрыт.

Ещё стоит отметить, что Харитон Ильич уже привык по утрам видеть Лену в парке, на лавочке, с задумчивым грустным лицом и наушниками в ушах.

Оно и понятно, после внезапной смерти сестры прийти в себя трудно. Раньше чуть ли не каждый день они с Леной здоровались при встрече, а теперь её и вовсе в парке было не видно.

Честно сказать, Харитон Ильич после своих кошмарных снов стал за нее сильно волноваться и даже не раз думал заглянуть в гости, но по закону подлости всё никак не получалось.

А сегодня как раз и повод появился: едва утренние новости по телевизору за спешной чашкой кофе увидел, так и решил, что Одинцовых проведает.

Оказывается, в многоэтажном доме, где жила семья Лены, уже долгое время странная херня творилась. То ли болезнь, то ли что-то ещё подобное.

Там за два летних месяца скорая помощь забрала уже десять жильцов преклонного возраста, и все вскоре в больнице умерли от остановки сердца.

Затем стали болеть маленькие дети, двух как раз вчера увезли в больницу. По телевизору старушки на лавочке дружно уверяли ведущую местного новостного канала, что на дом наложено проклятье, крестились на камеру и проклинали цыган с первого этажа и отчего-то бомжей.

Мужчина, в маске, с собакой на поводке, в опросе предположил новую эпидемию гриппа и спешно ретировался. А моложавая женщина, со стильной короткой стрижкой и усталым лицом, ответила журналистке, что её детям каждую ночь кошмары снятся: мол, говорят, что во сне в окошко их комнаты на восьмом этаже красивая тётя стучится.

Затем женщина сказала, что вообще переезжать собирается, уверяя: мол, видела царапины от когтей на обратной стороне стекла в детской спальне. И попросила ведущую во всём разобраться. А та, отметил Харитон, выглядела сильно растерянной и в дом идти не спешила.

Выпуск, в общем, он не досмотрел, опаздывал на работу. Но внутреннее чутье после увиденного пожарной сиреной в мозгу вопило, гораздо сильнее обычного: беда, беда, беда!

Лена не помнила, как заснула, а проснувшись, поняла, что выходить из своей комнаты отчего-то страшно. А ещё все попытки вспомнить, чем она занималась весь день, вызывали странное мерзкое ощущение в солнечном сплетении.

Нутром Лена чувствовала: во внезапной потере памяти виновата Марина. Ничего ведь страшного не произошло? Иначе она бы не заснула.

Лена успокаивала себя этими мыслями снова и снова, но из комнаты выходить не спешила.

За окном стремительно темнело, чёрно-фиолетовые тучи под порывами ветра неумолимо двигались с запада, пряча собою солнце.

Руки Лены пахли резиновыми перчатками и слегка хлоркой, и она намазала их кремом. Подумала, как она могла так просто забыть, что убиралась. И почему её смартфон сломан?

Старенькие настенные часы в комнате Лены будто нарочно медленно отмеряли время. Скорее бы пришли родители. На душе Лены было тревожно. Хотелось выйти из квартиры.

Она встала с кровати, прислушалась и подошла к двери. Когда стрелка настенных часов приблизилась к цифре шесть, то медленно и осторожно приоткрыла дверь спальни. За окном совсем стемнело. Вот-вот должен был начаться дождь.

В квартире тишина, и оттого хорошо слышен щелчок замка во входной двери. Услышав его Лена, пулей рванула из комнаты в коридор и едва не упала, увидев там Марину. Что-то было не так? И почему ей так при виде Марины, как никогда прежде, жутко?

Сестра погрозила ей пальцем. Родители зашли в квартиру, закрыли дверь. Папа глянул на Марину и тут же спрятал ключи в карман.

Лена с отчаяния схватила мамину сумочку, чтобы взять её телефон. Марина вдруг дотронулась до плеч холодными, как лёд руками, и морозным шёпотом приказала:

- Положи на место.

Лена всхлипнула, руки враз ослабли, сумка упала на пол. Из груди рвался надрывный крик, но изо рта вышел лишь хриплый, жалобный стон. Ноги задрожали, а потом стали ватными, потому что память вдруг вернулась.

- Мы отдохнём перед ужином, - спокойно сказала мама и зевнула. Затем они с папой ушли к себе в спальню.

Марина сидела за столом на кухне, пока Лена разогревала ужин. За окном грохотал гром, и с каждой новой вспышкой молний Лена все сильнее хотела убить сестру. А она словно читала её мысли, и когда Лена смотрела на Марину, то встречалась с её жутенькой улыбкой, похожей на оскал.

От него Лену бросало в дрожь, и все мысли об убийстве сестры исчезали. Ей до боли хотелось сбежать куда подальше.

А ещё Лене казалось, что Марина прислушивается к чему-то сквозь дождь. Ведь сестра часто с задумчивым видом смотрела в окно.

Лена разложила по тарелкам ужин. Нарезала мясо для Марины и вздрогнула, выронив из руки нож, услышав, как сестра произнесла:

- Скоро.

Затем она принялась с аппетитом есть мясо.

- Пойду, позову ужинать родителей, - сказала Лена.

- Они сегодня не будут есть. А ты кушай, - самодовольно усмехнулась Марина и одарила Лену тяжелым, пристальным взглядом. Мол, только посмей меня ослушаться.

Сглотнув ком в горле, Лена села за стол и послушно принялась ужинать.

За мытьем тарелок Марина ушла. И Лена, быстро вытерев их полотенцем, поспешила в коридор, к маминой сумочке, которой на привычном месте не оказалось.

За окном люто бушевала гроза, и свет в квартире стал мигать, пока не погас.

Родители так и не вышли из спальни, а где сейчас находилась Марина, Лена не знала.

Вскоре сидеть и ждать Лене стало невыносимо.

Поэтому она решительно подошла к двери спальни родителей, прислушалась.

Сквозь грохот грома уловила в комнате влажный, сосущий звук. В душе сразу возникли нехорошие, жуткие подозрения. И если сейчас в комнате с родителями находится Марина, то… Лена похолодела от страха, а после в крови резко забурлил адреналин, побуждая к немедленному действию.

Лена вздохнула и решительно вошла в спальню.

Вокруг темно и странно пахло смесью кислого пота и мокрой шерстью животного.

Оконные шторы оказались не занавешены, и в свете всполохов молний Лена увидела лежащих на кровати родителей.

Папа был в шортах, мама в лифчике и трусиках. А ещё на краю кровати, прямо на маминых ногах сидела, низко наклонившись к её бёдрам, пряча между ними голову, Марина.

Сестра периодически издавала чмокающий и сосущий звук. Кровь прилила к щекам Лены. Зрелище на кровати выглядело грязным, постыдным и мерзким. Что Марина делает с мамой? И сама себе ответила: ничего хорошего. И почему никак не реагирует папа?

Вдруг Лена испугалась: «Жив ли он?» А в ответ внутри взъярился дикий гнев, мысли исчезли. Хватит! Нужно остановить Марину!

Шаги Лены заглушал толстый ковёр, или увлечённая процессом Марина действительно не слышала её приближения.

Лена схватила с тумбочки светильник и, стремительно подойдя к постели, с криком огрела им Марину по голове.

Светильник разбился, ярко вспыхнула молния, за ней следующая и ещё... А сестра повернула к Лене окровавленную голову.

Зашипела, в рот с бедёр матери втянулся длинный язык.

Мать застонала, но так и не открыла глаза. На бёдрах матери выступила и полилась кровь. Марина облизнула окровавленные губы. Глаза сестры полыхали злобным жёлтым.

- Мелкая сука! Кормление нельзя прерывать, теперь из-за тебя она умрёт, а наш папочка уже мёртв, - с издёвкой прошипела сестра и, вскочив с постели, быстро схватила Лену за шею, приподняла вверх и швырнула на ковёр.

- Нет! - хрипло крикнула Лена, поднимаясь и бросая разбитый светильник в Марину.

Сестра легко уклонилась и, внезапно устремясь к окошку, открыла его, взлетела на подоконник. Прежде чем выскочить на карниз, раздражённо, с обидой в голосе произнесла:

- Жаль, мне запретили выпить тебя! - и исчезла в ночи среди ливня, грома и молний.

Резко включился свет. Лена подошла к отцу. Тот не дышал.

Мама стонала, с прокушенного бедра продолжала течь кровь. А вены вокруг раны вспухли и почернели.

Впустую потратив время, Лена лихорадочно искала телефон папы и заодно ключи от входной двери и ничего не нашла.

После в бессильном отчаянии подошла к окну, взобралась на подоконник, где во всполохах молний заметила глубокие следы когтей на стене, отчего вздрогнула от ужасной догадки про Марину.

Это ведь не летучие мыши беспокоят жильцов, а её сестра.

Лена глубоко вздохнула и стала звать на помощь. Но из-за грозы её никто не услышал.

Охрипнув и продрогнув от дождя, Лена закрыла окно. Затем сжала кулаки, отгоняя слёзы, и, сходив за аптечкой, обработала маме рану на бедре перекисью водорода и перебинтовала. Мама, как ни пыталась привести её в чувство Лена, не приходила в себя, а её кожа горела огнём. И что делать дальше – Лена не знала.

Рабочий день давно закончился, но работа, словно издеваясь, не отпускала от себя участкового, подбрасывая ему разные неприятности. Вызовы следовали один за другим: то бытовые жалобы на соседей, то злостное хулиганство и, наконец, пьянство с поножовщиной.

Как назло, людей в участке очень не хватало. Двое сотрудников со вчерашнего дня были на больничном.

А сейчас Харитон Ильич вообще надолго застрял в круглосуточном магазине, серьёзно беседуя с подростками, попавшимися на краже алкоголя. Снаружи магазина бушевала лютая гроза. На сердце участкового с самого утра засела тревога. Довлеющее предчувствие чего-то неведомого, некой страшной скоропостижной беды всё сильнее сдавливало его плечи холодным, тяжёлым обручем.

К слову, ночью Харитону Ильичу в очередной раз снилась Лена, а с ней во сне была темнота и кровь.

Он несколько раз за день звонил её родителям и на домашний телефон Одинцовых, но трубку не брали. И вот сейчас, как по закону подлости, Харитон Ильич не мог вырваться с работы и приехать к ним домой.

Наконец закончив с подростками, он, записав их контактные данные в блокнот и сразу позвонив их родителям, побеседовал с ними и таки освободился.

На улице мощный ливень с грозой не прекращался. Вода шумным потоком бурлила по тротуару. Огромные лужи растеклись у обочины. Машины и автобусы растянулись в гигантской пробке на мосту.

Зонтик против этого стихийного бедствия оказался практически бесполезным, Харитон Ильич всё равно вымок.

Кое-как добравшись до остановки, Харитон Ильич основательно продрог. Он собирался поймать маршрутку.

На дорогих наручных часах – подарок за прошлые заслуги, уже была половина двенадцатого вечера, как ему на рацию снова поступил вызов. И вот, похоже, сама судьба теперь посылала его в дом Одинцовых.

Вопреки грозе и позднему вечеру, любопытные соседи с восьмого этажа стояли на подъездной площадке. Кто курил, кто-то просто жадно смотрел. Плечистые санитары буквально силком вытаскивали из квартиры худощавую пожилую женщину в пижамном костюме. Она сучила ногами и руками, упиралась, ругаясь чёрным матом. Женщина сквозь потоки ругни ещё умудрялась кричать, что она не сумасшедшая, и в психушку не поедет, и уколов ей не надо. А затем заорала, потребовав убить тварь.

Пока участковый продирался между соседями к квартире, санитар сумел вколоть ей успокоительное, и та обмякла.

- Кто вызывал полицию? - громко и властно спросил Харитон Ильич.

Люди молчали и только переглядывались. Затем под жёстким взглядом участкового они стали быстренько расходиться по квартирам. Никто из любопытствующих соседей не хотел взять на себя ответственность за вызов и давать показания.

- Что случилось?

Участковому пришлось спросить у санитаров, те пожали плечами. Зевнули, явно желая поскорее уйти либо с пациенткой, либо без.

- Она адекватна? - спросил Харитон Ильич, глядя на обмякшую женщину.

- Кто её знает, - с неохотой ответила санитар. - Мы приехали, она стучала в стену, гремела и орала в квартире, как ненормальная. Звала на помощь! Окно у себя в гостиной разбила. Утверждала, что на неё с улицы напало чудовище. Вероятно, что маразматичка. Дочке её мы не дозвонились. А в больницу по новому протоколу сейчас заберём: после участившихся смертей в этом доме главврач утвердил принимать строгие меры. К тому же в её состоянии опасно одну оставлять.

- Хорошо, - сказал участковый и устало вздохнул, понимая, что домой вернётся не скоро.

Для отчёта нужны были свидетельские показания, и Харитон Ильич направился к квартире соседей потерпевшей и позвонил в дверь. Санитары за это время разложили носилки и потащили обмякшую пожилую женщину к грузовому лифту.