Жду новый пост

Серия «Фантастика, фэнтези»

Покинув шатёр обители Сейтуса, я неспешно зашагал в случайно выбранном направлении, размышляя на ходу. Неведомая сила, устранившая во сне Туана Альваро и выкравшая перстень и письмо его отца, скорее всего, не имела отношения к инциденту с телепатом. Иначе какой смысл покупать моё бездействие столь весомой суммой? Нелогично. Судя по возможностям, которые были продемонстрированы, эти господа легко могли убрать меня, однако предпочли откупиться. Это тешило моё самолюбие, но я не обольщался на свой счёт. Меня сметут, словно крошки со стола, вздумай я копаться в делах старейшего семейства столицы. Значит, сновидец-телепат, назначивший мне встречу, — представитель другой заинтересованной стороны. Которая тоже в курсе моей причастности к этой истории и, по-видимому, желает распутать клубок, причём с моей помощью. Или лучше сказать — моими руками? Да тут Древние зубы обломают!

Я вынул из жилетного кармана цепочку с золотыми часами и взглянул на циферблат: десять минут третьего пополудни. До предполагаемой встречи с телепатом оставалось чуть менее часа. Решение нужно принимать сейчас же. В общем-то, я уже его принял, осталось договориться с собственными опасениями. Чем я рискую? Максимум своей жизнью. Вполне справедливая ставка, когда играешь по-крупному. К тому же у меня в рукаве было несколько козырей, способных удивить возможных убийц, кем бы они ни оказались. Зато, рискнув, я мог получить весьма ценные сведения и, возможно, приподнять завесу тайны над исчезновением старика Альваро и скоропостижной смертью его сына. Кто знает, когда и где это может пригодиться. В любом случае этим людям что-то от меня нужно, и вряд ли они так просто отвяжутся, так что лучше сразу расставить все точки над «ё».

Старый дворец Мон-Мартэ — забытая древними глухомань на северной окраине Рузанны. Добираться туда на экипаже не менее часа при условии, что водитель не будет плестись, как черепаха, страдающая подагрой. Нижний парк с трёх сторон окружён озером, и единственная возможность попасть в него, не замочив ног, — дорога через Верхний парк. В общем, если воспользуюсь экипажем, у фонтана я буду в лучшем случае часа через полтора. Поздно.

И тут мой взгляд упал на поднимавшийся в небо монгольфьер с очередной восторженной группой любителей высоты.

«Чем Древние не шутят!» — Я поспешил в сторону площадки, откуда стартовали аэростаты.

Приметив чуть в стороне небольшой дирижабль ярко-оранжевого цвета, я подошёл к его, казалось, скучающему пилоту.

— Приветствую, уважаемый. Что не летаете?

— Дак перерыв у меня, милостивый господин. Вот отсижу чутка задницу — и снова в небо, — зевнув, лениво процедил мужчина.

— А если я предложу вам слетать до Мон-Мартэ? — я бросил на пилота лукавый взгляд.

— В такую даль не полечу, — веско заявил тот. — Это ж полчаса только в одну сторону!

— Какой у вас дневной заработок? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Ну-у-у… — мужчина замялся. — Курайсов двадцать поди наберётся.

Сумма была завышена как минимум вдвое, но я и глазом не моргнул.

— Плачу шестьдесят курайсов, если доставите меня ко входу в Верхний парк. Вылетаем сию минуту. — Я протянул ошарашенному пилоту четвертак. — Это аванс. Остальное получите, когда прибудем на место.

Мужичонка вскочил, будто ошпаренный, засуетился, пряча полученные монеты в карман линялых штанов, и вот он уже застыл у гондолы, придерживая пассажирскую дверцу:

— Милости прошу, добрый господин. Доставим в лучшем виде!

Пилот и вправду оказался мастером своего дела. Побуждаемый звонкой монетой, он не давал дирижаблю спуску, выжимая всё, на что был способен его летательный аппарат.

Подходя к условленному месту встречи, я сверился с часами: стрелки показывали ровно три.

«Отлично», — в вопросах времени и своевременности я тот ещё педант. При этом вполне снисходительно отношусь к опозданиям других — в пределах разумного, конечно.

Мой сегодняшний визави пока не обнаружил себя, поэтому я обратил внимание на фонтан, стоявший в центре небольшой поляны, отделённой от остального парка густым лиственником. В центре круглой чаши из потемневшего от времени белого мрамора, скрестив ноги, восседала огромных размеров статуя обнажённой женщины. Непривычно вытянутый гладкий череп и многочисленные жгуты-щупальца, выходящие из её спины, указывали на принадлежность женщины к расе меруанцев. Запрокинув голову и подняв вверх руки, Древняя словно обращалась с мольбой в вышние сферы, устремившись туда всем своим существом…

— Символично, не находите? — прозвучал за моей спиной знакомый баритон.

— Что именно? — я не обернулся, продолжая смотреть на статую и давая возможность телепату поравняться со мной.

— Статуя канувшего в Лету божества в заброшенном парке.

— Да вы настоящий философ! — я позволил себе лёгкую улыбку.

— Поживёте с моё — тоже станете философом, — хмыкнул мужчина. — Человечество, скажу я вам, недооценивает любовь к мудрости, которая, по сути, является основой для науки.

— Что вы подразумеваете под философией?

— Логику, — серьёзно ответил телепат. — А без неё, как вы понимаете, не может жить ни одно существо, включая человека. Если у человека нет логики или она сильно искажена — он умственно отсталый либо сумасшедший. Но, мастер Харат, даже у сумасшедшего есть своя логика.

— Мастер…

— Рилас Атейн — к вашим услугам, — представился мой собеседник.

— Мастер Атейн, вы ведь пригласили меня не для того, чтобы устроить философский диспут?

— Это было бы чересчур даже для меня, — усмехнулся телепат, отвечая на мою иронию. — Давайте прогуляемся, здесь чудесное место — тихое и уединённое, в самый раз для беседы, которая нам предстоит.

Мы прошли сквозь завесу лиственниц, оказавшись на одной из парковых аллей — слегка заросшей, но вполне пригодной для прогулки. Телепат молчал, вероятно, собираясь с мыслями.

— С Сореном Альваро мы познакомились, ещё будучи студиозусами Сновиденной академии, — наконец заговорил он. — Сдружились практически сразу, хоть и были совершенно разные: он — идеалист-романтик, витающий в облаках и мечтающий о великих открытиях, я — до мозга костей прагматик, к тому же редкостный зануда. Неудивительно, что наши профессиональные интересы разошлись: Сорен выбрал научно-исследовательское направление, а ваш покорный слуга, как вы уже поняли, стал сновидцем-телепатом. Тем не менее мы сохранили тёплые дружеские отношения, хоть и виделись после распределения довольно редко. После выпуска, благодаря блестящей рекомендации ректора академии, меня пригласили на королевскую службу. При дворе мои навыки оказались весьма востребованными, и я быстро пошёл в гору. И так же стремительно скатился на самое дно… — Атейн помолчал, напряжённо всматриваясь вдаль, затем встряхнул головой, будто отгоняя призраков прошлого, и продолжил: — Впрочем, я уже давно на пенсии, и придворные интриги, хвала Древним, меня больше не касаются. Во всяком случае, мне приятно так считать.

— Всем нам свойственно заблуждаться и находить в этом утешение, — понимающе кивнул я.

— А теперь, мастер Харат, попрошу вас быть предельно внимательным, — неожиданно сменил тон телепат. — То, что я расскажу дальше, касается вас самым непосредственным образом.

Сновидец придирчиво осмотрел меня и, по-видимому, удовлетворившись результатом, продолжил:

— Две ночи назад ко мне в сон пришёл Сорен. Он выглядел как затравленный зверь, что держится из последних сил. От моих обеспокоенных вопросов Сорен отмахнулся, как от надоедливых мух, и протянул мне платиновый перстень. «Нет времени на сантименты, друг мой. Охотники уже дышат мне в затылок, — возбуждённо заговорил он, озираясь по сторонам. — Этот перстень — ключ, а замок найдёшь в Дор-Астане. Ты обязан исправить мою ошибку. Обещай мне, Рилас, во имя всего человечества, что сделаешь это!» Сорен схватил меня за плечи, его руки обжигали подобно раскалённым клещам. Лихорадочно блестящие глаза взыскующе уставились на меня. «Обещаю…» Напряжённое, почти безумное лицо Сорена сразу расслабилось, черты стали мягче. Теперь его взгляд излучал благодарность и тихую грусть. Он хотел ещё что-то сказать, но вдруг начал таять, словно облако под взором сновидца-стихиаля. В считанные секунды мой друг растворился, будто и не было его вовсе, — лишь ощущение остывающего жара в плечах и отпечатавшийся в памяти взгляд подтверждали его недавнее присутствие.

— Занятно… — протянул я. — Тогда каким образом кольцо оказалось у покойного господина Туана?

— Я самолично отправил его в особняк Альваро, — неожиданно ответил телепат.

Я изумлённо взглянул на Атейна, но воздержался от комментариев.

— Из короткой, но весьма содержательной встречи с моим старым приятелем стало ясно, что Сорен влип в прескверную историю и, судя по всему, его уже нет в живых. За сновидцем-учёным, вернее, за перстнем, что он мне передал, ведётся охота. Чтобы понять, с кем придётся иметь дело, мне нужно было временно выйти из игры. И я пошёл на уловку: подбросил перстень в дом Альваро и развернул сеть круглосуточного наблюдения за ним с помощью союзников-дублей.

— Вы и глазом не моргнув подвергли смертельному риску семью вашего друга? Королевская служба, несомненно, сделала из вас настоящего джентльмена! — не удержался я от сарказма.

— У меня были на то свои причины, мастер Харат, — отрезал Атейн без намёка на смущение. — В данный момент я предпочёл бы обойти эту тему.

Глядя перед собой, я кивнул, давая понять, что готов слушать дальше.

— Охотники не проявляли себя до тех пор, пока Туан не обратился к вам за помощью в поисках отца.

— Так это ваше присутствие в сновидении господина Альваро не давало мне покоя?

— Всё-таки учуяли меня, — усмехнулся Атейн. — Что ж, от сновидца-искателя с репутацией лучшей ищейки королевства меньшего я и не ждал.

— Досужие сплетни, — без тени улыбки ответил я. — Прошу вас, продолжайте.

— Передавать кольцо кому бы то ни было ещё, особенно вам, в мои планы не входило. Поэтому сразу же после вашей с Туаном договорённости я открыл портал, переместился в его спальню и забрал кольцо, попутно прихватив письмо Сорена.

— Вам доступны Тайные пути? — уважительно произнёс я. — Редкий дар. Признаться, я вам завидую.

— Уверяю вас, оно того не стоит, — спокойно отреагировал Атейн. — У всего есть своя тёмная сторона, и порой мы обнаруживаем там совсем не то, на что рассчитывали.

Я решил вернуть беседу в прежнее русло, пока телепата снова не занесло на землю философии.

— Когда вы перенеслись в покои господина Альваро, он ещё был жив?

— Разумеется. И заявлял об этом недвусмысленно, оглашая громоподобным храпом весь дом.

— Тогда непонятно, зачем охотники убили его, ведь кольца при нём уже не было…

— Очевидно, чтобы смерть заказчика отбила у исполнителя охоту соваться в это дело.

— Сегодня на мой счёт в банке «Аристани» была зачислена сумма вдвое больше той, что я планировал взять с Туана Альваро, — я поведал телепату подробности утреннего разговора со служащим банка.

— Красиво сработано: заплатили за молчание и наглядно продемонстрировали возможные последствия вашего вмешательства в эту историю, — задумчиво покачал головой Атейн. — Это переводит нас ко второй части разговора и, собственно, к тому, зачем я пригласил вас.

Какое-то время мы прогуливались в молчании, слушая шелест листьев и хруст мелких веток под ногами.

— Я твёрдо намерен разобраться в этой истории, мастер Харат, — спокойно начал телепат, но было ощущение, что внутри него всё бурлит и клокочет. — И дело даже не в обещании, данном Сорену. Я обязан ему своей жизнью, а этот долг не из тех, что можно благополучно выбросить из головы и с чистой совестью жить дальше. Поэтому, с одной стороны, я безумно рад, что представилась возможность вернуть долг, пускай моему другу это ничем уже не поможет. С другой стороны, отдаю себе отчёт, что шансы на успех ничтожно малы, учитывая возможности силы, с которой он на свою беду столкнулся. Меня это не пугает — во время королевской службы повидал многое, — но даже я, старый самоуверенный хрыч, понимаю, что в одиночку дело не вытянуть. Почту за честь, если вы согласитесь… мастер Харат, что с вами? Мастер Харат?! Проклятье!

Последние слова Риласа Атейна долетали до меня, словно пробиваясь сквозь толщу воды — растянуто-медленно, искажаясь до неузнаваемости. Перед глазами возникла пелена, похожая на полупрозрачную дымовую завесу, которая постепенно сгущалась, поглощая видимый мир. В голове калейдоскопом завертелись световые образы, сплетаясь в причудливый хоровод. Закружив в безумной круговерти, они увлекли меня за собой. Как заворожённый я следовал за сгустками света, погружаясь всё глубже и глубже. В какой-то момент пелена спала, и я обнаружил себя в абсолютной темноте. Пустой. Холодной. Безразличной.

Размытое светлое пятно, постепенно набирая резкость, обрело черты человеческого лица. Из-за круглых очков в роговой оправе меня внимательно и с любопытством изучали серые глаза. Нездоровый блеск в их глубине пробирал до мурашек, я ощутил себя подопытной крысой, которую через мгновение ударят током, чтобы посмотреть на реакцию мозга.

— Как вы себя чувствуете, мастер Харат? — притворно-елейный тон дополнял образ одержимого маньяка-исследователя. — Признаюсь, вы заставили нас поволноваться.

Сухонький старикашка в очках и с проплешиной на голове был не один, рядом стоял средних лет черноволосый мужчина с выразительным лицом. Оба — в белых халатах.

— Где я, во имя всех Древних?! И кто вы такие? — Эти двое, мягко говоря, не внушали доверия.

— Очередной приступ антероградной амнезии, — сухо констатировал черноволосый.

— Ничего удивительного, mon cher, — подал голос старикан. — Гипнозия, как благоухающий нектаром цветок, притягивает к себе многие психические расстройства, эдаких трутней человеческого сознания.

— Гипнозия? Да вы с ума сошли! — Я попытался приподняться, но ремни, коими предусмотрительно пристегнули меня к лежанке, лишь острее врезались в тело. — Позовите Риласа Атейна, мы с ним только что разговаривали в Нижнем парке Мон-Мартэ, он поручится…

— Что и требовалось доказать. Классический, я бы даже сказал, образцовый пример гипнозического синдрома, — назидательно прокомментировал старик, обращаясь к своему спутнику. — Мастер Харат, — он уставился на меня сальными глазками, — вы уже год как пребываете на лечении в нашей клинике с диагнозом острой гипнозии. К сожалению, у вас периодически случаются приступы потери памяти, что осложняет и без того тяжёлое положение. Как психиатр с сорокалетним стажем скажу вам откровенно: шансы на благополучный исход практически нулевые. Поэтому расслабьтесь, друг мой, примите свою судьбу и старайтесь получать удовольствие от простых будничных вещей, к примеру, приёма пищи. Кормят у нас недурственно, скажу я вам, — доктор с чувством причмокнул. — А вот и завтрак! — Источая сомнительные ароматы, в палату вкатилась дребезжащая поварская тележка. — Приятного аппетита, мастер Харат, и до скорой встречи!

— Стойте! — я рванулся изо всех сил, ремни жалобно затрещали от натяжения.

Невидимые грубые руки схватили меня сзади за плечи и опрокинули обратно на спину. Что-то тяжёлое навалилось на грудь, незримые клешни сдавили горло. Ног я не ощущал, словно их вдруг парализовало. Паника захлестнула сознание, заставив тело истерично биться в конвульсиях: удар, второй, третий…

Резко дёрнувшись, я открыл глаза. Сердце бешено колотилось о рёбра, кровь пульсировала в висках. Меня трясло, словно в приступе лихорадки. Руки судорожно вцепились в подлокотники кресла. Знакомое ощущение в ладонях помогло прийти в себя. Когда дыхание выровнялось, а мутные круги перед глазами сложились в чёткую картинку, я узнал свой кабинет. Мозаичный потолок в виде звёздного неба тускло отсвечивал в синеватом свете торшера. Я долго и придирчиво изучал сложный узор созвездий, сличая его с образом из памяти. Удостоверившись в их полной идентичности, я прикрыл глаза и выдохнул с облегчением: «Дома».

Внезапный импульс заставил меня вскочить на ноги и направиться в сторону входной двери. Мыслей не было, тело действовало рефлекторно. Я резко распахнул дверь, чем жутко испугал мужчину, собравшегося было постучаться. Он аж подпрыгнул от неожиданности и уставился на меня широко распахнутыми глазами. Я, со своей стороны, в изумлении таращился на гостя. Передо мной стоял служащий банка «Аристани», судя по строгому костюму цвета бордо и фирменному значку в виде золотых весов на фуражке. Из нас двоих первым вышел из ступора я.

— Проходите, — я сделал приглашающий жест, и мужчина поспешно, едва не ударившись о дверной косяк, вошёл в дом.

Примечания

[1] Апата — Древняя, олицетворение лжи, предательства и коварства.

[2] Гипнозия — «бич сновидцев», профессиональная болезнь сновидящих, когда они перестают различать сон и явь, становясь опасными для общества и самих себя.

[3] Шульдь — разменная монета Арсийского королевства, 1/100 курайса.

Автор: Виталий Кибец
Оригинальная публикация ВК

— Признаться, не ожидал, что наша встреча состоится во сне.

— Профессия обязывает, — я изобразил улыбку. — Давайте перейдём к делу. Зачем вам понадобился сновидец-искатель?

Надо отдать должное дородному аристократу — он быстро освоился в непривычной для себя обстановке и надел маску деловой вежливости.

— Полагаю, вы слышали о моём отце — Сорене Альваро? Он известная личность в среде сновидцев-исследователей. — Дождавшись от меня утвердительного кивка, мужчина продолжил: — Вернее, был известной личностью… как бы мне ни хотелось думать иначе…

Я, не задавая вопросов, внимательно глядел на собеседника.

— Отец всю свою сознательную жизнь посвятил изучению цивилизации Меру и её наследия. Он носился как одержимый по всей планете в поисках заброшенных городов и комплексов меруанцев. Днём исследовал внешнюю часть, а ночью через сон погружался в глубины прошлого, блуждая одним Древним известно где, — в голосе Альваро мелькнула нотка ревности и недовольства.

— Насколько мне известно, — заметил я, — многие из этих, как вы выразились, блужданий стали основой для нескольких весьма существенных открытий в научно-технической сфере. Так что ваш отец отнюдь не был праздно шатающимся фанатиком древностей.

— Вы правы. Он был крупной величиной среди учёных и дерьмовым отцом для своих детей. Впрочем, последнее к делу не относится, — поспешил закрыть тему Альваро. — Несколько месяцев назад после очередного снопутешествия отец, по сведениям слуг, подскочил как ужаленный ни свет ни заря, поспешно собрался и покинул дом. Этим же утром я обнаружил на столе в его кабинете письмо, в котором отец сумбурно описывает свои ночные похождения, упоминая руины меруанцев Дор-Астан и постоянно твердя об «открытии, которое всколыхнёт всё живое на планете». С тех пор о нём ни слуху ни духу…

— Как я понял, подобные отлучки вашего отца — дело вполне обычное. Что заставило вас обратиться ко мне?

— Посылка, которую мы получили вчера утром, — Альваро тяжело вздохнул. — В ней оказался один-единственный предмет — платиновый перстень отца. Именно это событие навело нашу семью на горестные мысли: его больше нет в живых. Кольцо имело для отца особое значение, мастер Харат, я ни разу не видел, чтобы он снимал его.

— Памятный подарок? — уточнил я.

— Отец никогда не распространялся об этом. Возможно, перстень как-то связан с его сновиденными путешествиями по мирам Древних — уж очень трепетно он к нему относился. А в жизни старика лишь две вещи вызывали благоговейный трепет — сновидения и треклятые развалины Меру, — не сдержался аристократ.

— Чем могу быть вам полезен, господин Альваро? — Ответ я уже знал, но предоставил собеседнику его озвучить.

— От имени всего семейства я прошу вас узнать судьбу отца. Несмотря на сложные отношения между нами, мы любим… любили его. И не успокоимся, пока не проясним все детали его исчезновения. Цена не имеет значения, назовите любые условия, — представитель богатейшего рода Рузанны упёрся в меня взглядом — властным и полным затаённой надежды одновременно.

— Мне понадобится перстень вашего отца, — ответил я после секундной паузы и ощутил, как повисшее в пространстве напряжение улетучилось. — Через него я смогу выйти на владельца. Письмо господина Сорена тоже будет кстати. Завтра утром мой посыльный заберёт их. Запомните пароль, который он должен будет назвать: «Сны — подкладка реальности». Уверен, вы в курсе, что я работаю исключительно по предоплате. Это позволяет мне всецело сосредоточиться на вопросе клиента. Курьер передаст вам записку с указанием стоимости моих услуг. Обозначенная в ней сумма должна быть переведена на мой счёт завтра же. У вас есть вопросы?

— Надеюсь, ваш талант искателя столь же блестящий, как и умение вести дела, — усмехнулся Альваро. — Мы очень на вас рассчитываем, мастер Харат, — намёк был предельно ясен.

— Приятных вам сновидений, господин Альваро, — попрощался я. — Кстати, вы не против, если я уберу из вашего сознания эпизод с подвалом? — И, прервав его благодарственный порыв, добавил: — Терпеть не могу сырость.

После лёгкого завтрака я покачивался в уютном кресле и просматривал свежий выпуск «Вестника Рузанны», наслаждаясь, возможно, последними в этом сезоне тёплыми лучами солнца, заполнившими гостиную через распахнутые окна.

Лори, посыльный, получил от меня все необходимые указания и скоро должен был вернуться с кольцом и письмом господина Альваро-старшего.

Вызвав из памяти образы ночного разговора с тучным аристократом, я погрузился в отпечаток сна, тщательно просматривая каждую его деталь. На первый взгляд — всё чисто, но что-то не давало мне покоя, расходясь мелким нестерпимым зудом по телу. Неуловимое движение тени в углу подвала, легчайший порыв воздуха из щели между досками двери… Показалось или нет? Если кто-то и наблюдал за нами, то делал это настолько умело, что моих способностей оказалось недостаточно, чтобы поймать его за хвост. Всё, что я смог уловить, — необычные ощущения в теле и смутные подозрения. Которые, однако, за годы практики ни разу меня не подводили.

Мои размышления прервал тройной стук в дверь. Через несколько секунд стук повторился.

«Мальчишка быстро справился», — отложив газету, я легко поднялся из кресла, пересёк комнату и, опустив небольшой рычаг на стене, распахнул дверь.

Лори нервно топтался на пороге, и выражение его лица мне очень не понравилось. Кивком указав ему на кабинет, я внимательно осмотрел улицу — нет ли хвоста — и, не обнаружив ничего подозрительного, запер дверь.

Серьёзные дела я предпочитал обсуждать в собственном кабинете, расположенном на стыке яви и мира снов. Среди моих коллег-профессионалов бытует простое и ёмкое название данного явления: сновидение-наяву. По сути, кабинет был выделенной частью сновиденного пространства, эдаким закрытым мирком, попасть в который можно одним-единственным путём: пройдя через дверь-портал в моём доме с разрешения хозяина. Портал был устроен таким образом, чтобы внимание постороннего соскальзывало с него, не замечая в том месте, где он находился, ничего занимательного. Конечно, опытный сновидец заподозрил бы неладное, будь у него достаточно времени. Поэтому я никогда не приглашал знакомых коллег к себе в гости, да и контактировал с ними весьма редко и исключительно по делу, снискав славу отщепенца и мизантропа. Что, положа руку на сердце, меня вполне устраивало.

Напряжённая поза Лори, занявшего кресло у письменного стола, была красноречивее любых слов.

«Что, Древние побери, могло случиться?!»

Я сел в своё кресло по другую сторону стола и внимательно посмотрел на Лори, приглашая начать беседу.

— Судя по твоей кислой мине, что-то пошло не так…

— Я не виноват, мастер. Этот надутый жирдяй Альваро сам издох прошлой ночью, — огорошил меня Лори. — К завтраку он не вышел. Мамаша забила тревогу и послала слугу поглядеть, не захворал ли «малыш Туан». Слуга отбил себе обе руки и сорвал голос, пока орал под дверью Альваро-младшего. А потом дверь взломали, а там трупак. Как ни на есть натуральный «малыш Туан», разодетый в пижаму, только дохлый как боров, которого вчера ещё закололи. Мамаша позвала лекаря, а он и скажи, мол, что помер во сне от остановки сердца.

— С кем из семейства Альваро ты общался?

— Со старой каргой Люцерной — мамашкой окочурившегося, — выдал Лори, заставив меня поморщиться. За годы общения я полагал, что привык к говору моего подопечного, выросшего среди городских карманников и прочих низов общества, но время от времени он находил, чем меня удивить. — Она, как и остальные члены семейки, знать не знает о вашем с толстяком уговоре. А тот, видать, просветить их не успел…

— Если вообще собирался, — задумчиво произнес я, на несколько секунд уйдя в свои мысли, затем с усилием вернул себя обратно в реальность и продолжил беседу: — А как госпожа Альваро отреагировала на твою просьбу о передаче кольца и письма её мужа?

— Видели бы вы, как скрутило эту ведьму — зенки чуть из орбит не выскочили! — в тоне Лори промелькнули нотки злорадства. — Но она тут же очухалась, сделала морду кирпичом и важно заявила, что «мастер Харат весьма хорошо осведомлён о личных делах семьи Альваро, однако им не требуются его услуги — ни в поисках господина Сорена, ни в каких бы то ни было вопросах». На этом «высочайшая аудиенция» закончилась, и прислуга без особых любезностей выперла меня из дому.

— Сомневаюсь, чтобы госпожа Люцерна соизволила поделиться с тобой подробностями смерти сына, — ехидно ухмыльнувшись, я пристально взглянул на посыльного.

— Старая перечница скорее повесилась бы на собственном лифчике, — заржал Лори. — По пути к вам я встретил Айку — она на кухне в особняке Альваро прислуживает. Мы с ней шебуршим иногда, девка она горячая и до любви охочая. — Глаза парня подернулись мутной поволокой, но он тут же встряхнулся и продолжил: — Так вот, Айка мне и поведала всё как на духу — и выяснились очень занятные детали…

— Ну? — я приподнял бровь, давая понять Лори, чтобы прекращал испытывать моё терпение и переходил к сути.

— Письмо и кольцо старика Сорена как корова языком слизала. Ни раньше, ни позже как в сегодняшнюю ночь.

— Подозрительно хорошо осведомлена твоя Айка для обычной кухарки.

— Говорит, слуга за чаркой перечной настойки проболтался. Тот самый, что ломал дверь в спальню жиробаса Туана. Поведал, что «господыня Люцерна», ворвавшись в покои рыжего и обнаружив там труп, сразу бросилась к столу и долго возилась с запертым ящиком. А отомкнув его, подозвала прочих родичей, и они долго шушукались. Слуга стоял рядушком и уловил только, что пропали ценные вещи господина: перстень и письмо. Вот такие пироги.

— Чем дальше в лес — тем гуще кресс, — медленно произнёс я, запуская в волосы пятерню. — Что-нибудь ещё, Лори?

— Записка для покойничка Альваро, которую вы дали мне утром, — он положил на стол вытащенный из-за пазухи конверт и подвинул его в мою сторону.

— Держи, — я достал из кармана сюртука увесистую монету и бросил ее Лори. — Ты славно поработал. Теперь мне нужно подумать. В одиночестве.

Парнишка не задавал лишних вопросов, за что, помимо прочего, я высоко ценил его. Ловко поймав монету и сунув её в карман потёртой накидки, он молча оставил кресло и направился к двери. Я проводил Лори взглядом, в который раз отмечая лёгкость и бесшумность его движений — он словно стелился по земле. Недаром собратья по цеху нарекли его «Тихим Змием». Уже на пороге Лори обернулся, и я впервые увидел нечто похожее на тревогу в его обычно плутовском взгляде:

— Берегите себя, мастер Харат. Жопой чую, не к добру всё это, ох, не к добру. — И он скрылся, беззвучно прикрыв дверь.

Оставшись наедине с собой, я погасил всё освещение, кроме торшера с цилиндрическим абажуром из тёмно-синего бархата, укрывшегося в закутке справа от стола. Его приглушённый сапфировый свет успокаивал и мягко настраивал меня на рабочий лад. Переведя кресло в полулежачий режим, я удобно устроился в нём, сложив ладони внизу живота. Пробежался вниманием по телу, отпустил напряжения, вызвал свечение изнутри, размывая плотные границы телесности, и, когда ощутил себя невесомым и прозрачным, словно утренний бриз над водами Маджори, вошёл в состояние дрёмы.

«Итак, что мы имеем? — начал я выстраивать цепочку фактов. — Заказ на поиск старика Альваро, поступивший от его сына. Скоропостижная и весьма странная смерть заказчика той же ночью. Пропажа кольца и письма Сорена Альваро, которые я запросил для работы. Странное поведение родственников почившего, в особенности госпожи Люцерны. Добавим к этому навязчивое ощущение чужого присутствия во сне покойного Туана во время нашего с ним разговора…» Образы светящимися сгустками вспыхивали на внутреннем экране, застывая перед глазами. Повинуясь импульсу намерения, сгустки раскрывались, позволяя просматривать запечатлённые в них события в мельчайших деталях.

Я перевёл своё сознание в будхический режим и спустя несколько секунд ощутил в теле лёгкий жар, постепенно набиравший силу. Вскоре меня буквально распирало изнутри, словно переполненный вином бурдюк. Испарина мелкими горячими каплями стекала по лбу, попадала в глаза, вызывая резь и обильное слезотечение. Моего предела пребывания в режиме Будхи — около тридцати секунд, — как правило, с лихвой хватало для получения чёткого внятного образа рассматриваемой ситуации. Данная техника — палка о двух концах. С одной стороны, благодаря разгону мыслительных процессов в десятки тысяч раз, открываются небывалые возможности для изучения и обработки имеющихся сведений. С другой — есть шанс свихнуться от перенапряжения или попросту затеряться в иллюзии Будхи, которую, как утверждают мои коллеги, ещё ни одному сновидцу не удалось распознать. Поэтому даже бывалые мастера снов старались не связываться с Будхи без крайней нужды. Пожалуй, в Арсии я был единственным сновидцем, владеющим этой техникой, и доселе мне удавалось переигрывать Фатум. Вот и сейчас я ощутил, как пазл из разрозненных фрагментов превращается в целостную, гармонично сложенную картину. Ещё несколько мгновений и…

Приглушённый стук в дверь ворвался в сознание громогласным набатом, вышибая меня обратно в мир яви. Я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, приходя в себя. Голова гудела, словно чугунный колокол, разбуженный умелыми руками звонаря. Пространство кабинета плыло и мутилось, будто картинка из барахлящего проектора. С усилием я поднялся из кресла и неуверенной шаткой походкой двинулся к выходу из кабинета. Повторный стук в дверь застал меня уже в гостиной — колотили вежливо, но при этом настойчиво.

— Иду! — попытался как можно громче выкрикнуть я, но получился лишь сдавленный хрип.

Кое-как я доковылял до двери и, насилу справившись с замком, рывком отворил её.

Любезно улыбаясь, передо мной стоял служащий банка «Аристани», судя по строгому костюму цвета бордо и фирменному значку в виде золотых весов на фуражке. Мой внешний вид мгновенно стёр улыбку с лица клерка:

— Вы в порядке, мастер Харат? На вас лица нет! Может, вызвать лекаря? — обеспокоенно затараторил мужчина.

— Тяжёлый день, — я через силу улыбнулся в попытке сгладить первое впечатление, но выражение лица гостя стало ещё более озабоченным.

— Прошу прощения за беспокойство, я могу зайти позже…

— Проходите, раз уж пришли, хуже не станет, — я посторонился, пропуская мужчину в дом.

В гостиной я жестом пригласил клерка присесть за стол и устроился напротив него.

— Чему обязан? — я поморщился от ломоты в теле, что мужчина, судя по всему, принял на свой счёт.

— Я не отниму у вас много времени, мастер Харат, — взволнованно зачастил он и полез в кожаный портфель, выуживая оттуда несколько заполненных бланков. — Сегодня на ваш счёт в нашем банке были зачислены средства — вот, прошу ознакомиться и поставить подписи, — служащий протянул мне печатные листы.

Взгляд сразу же упал на графу «сумма перевода», и меня бросило в холодный пот: цифра была ровно в два раза больше той, что я указал в письме покойному Туану Альваро. Ниже стояло имя отправителя, которое ни о чём мне не говорило. Подписав бумаги, я вернул их клерку.

— Кто этот господин Зорай Ульхем? — как можно более небрежно поинтересовался я.

— Мы думали, вы в курсе… — озадаченно посмотрел на меня служащий банка. — В назначении платежа этот господин указал: «Компенсация за прискорбное недоразумение и в надежде на будущее взаимопонимание».

— Хм, весьма красноречиво, — моя попытка изобразить иронию, видимо, увенчалась успехом, так как клерк поспешил объясниться:

— Во всяком случае, господин Ульхем не является клиентом банка «Аристани». Более того, его имя не значится ни в одной из официально проведённых ведомостей. Надо полагать, сегодня он впервые воспользовался услугами нашего банка.

— Вы видели его лично? Как он выглядел?

— Ростом выше среднего, подтянут, изысканно одет: бежевого цвета костюм-тройка, белоснежная рубашка, галстук оттенка синей стали и начищенные до блеска ботинки из кожи туманного козерога. Лицо… — мужчина вдруг запнулся, словно нужные сведения удивительным образом стёрлись из его памяти. — Лицо самое обычное, ничем не примечательное лицо, — безучастно, как под гипнозом, проговорил клерк.

«Морок либо отвод глаз — наподобие двери в мой кабинет, — прикинул я. — Хотя скорее второе, судя по тому, что одежду служащий запомнил прекрасно, а о лице и двух слов связать не может».

— Ладно, Древние с ним, с этим щедрым господином. Главное, сегодня я стал богаче на двести тысяч курайсов, — резюмировал я, старательно изображая радость. — Если с бумагами всё в порядке, не смею вас больше задерживать.

— Да-да, разумеется, мастер Харат, — пролепетал служащий, поднимаясь со стула. — Скорейшего вам выздоровления, и да хранят вас Древние.

— И вам всех благ, любезный.

Проводив клерка до двери, я пожал ему руку, вложив в неё монету достоинством десять курайсов.

— Благодарю за добрые вести, вы сделали мой день.

Ощутив прохладную тяжесть в ладони, мужчина расплылся в подобострастной улыбке:

— Вы так добры, мастер Харат! Пускай удача денно и нощно, как верный пёс, бдит у вашего порога. — Служащий изобразил нечто вроде поклона, неуклюже развернулся и засеменил вверх по улице.

— Твои слова да Древним в уши, — тихо проговорил я, глядя вслед удаляющемуся клерку.

Проводив служащего банка, я первым делом вернулся в кабинет и тщательно осмотрел оставленный Лори конверт с письмом. Сургучная печать с изображением пикирующего сокола — моей личной эмблемой — была целой и без каких-либо следов чужого вмешательства. Невидимый обычному глазу маячок, который сработал бы, попади письмо к кому-либо, кроме адресата, также был на месте. Не то чтобы я сомневался в Лори, но многолетний опыт и набитые «граблями» шишки научили меня осмотрительности и готовности ко всевозможным сюрпризам. Конверт не вскрывали, значит, сведения о сумме оплаты за поиски старика Альваро были взяты из единственно возможного источника — моей головы.

«Великие Древние, в какое дерьмо я вляпался на этот раз?!» — я с силой сжал подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели, и шумно выдохнул.

Я рывком поднялся из кресла и скривился от боли: всё ещё сказывались последствия прерванного режима Будхи, затем решительно направился в гардеробную.

«Пойду проветрюсь, пока не заявился очередной гость со сногсшибательными новостями».

Накинув плащ — северные ветры уже вовсю хозяйничали на улицах Рузанны, — я подошёл к стоявшему в углу гардеробной резному комоду и открыл верхний ящик. Внутри на подстилке из зелёного бархата покоилась трость. Золотисто-соломенные тона, сплетаясь с голубовато-зелёными разводами, создавали причудливые узоры на гладкой, безупречно отполированной поверхности дерева. Я взял её бережно, словно любимую женщину. Изготовленная по специальному заказу под мои параметры, эта коварная красотка стоила целое состояние. Я провёл рукой по шафту, ощущая прохладную тяжесть лунного эбена. Рукоять, выполненная в виде разинувшей пасть змеи, как нельзя более точно отражала суть аксессуара: молниеносный выпад — укол — смерть. «Секрет» трости составлял зуб василиска, постоянно генерирующий особый яд. Попав в кровь живого существа, он вызывал мгновенный паралич. Достаточно было малейшей царапины, чтобы вывести из строя практически любого противника, разумеется, обладая должными навыками обращения с подобным оружием. Я ласково называл трость Апатой [1] и относился к ней с большим трепетом: боевая подруга не раз спасала мою задницу в критических ситуациях.

Вооружившись и погасив в доме освещение, я вышел на улицу. Жадно вдохнул прохладный осенний воздух, наполненный ароматами аптекарских трав и булочек с корицей, запер дверь, и без колебаний двинулся в направлении манящих запахов.

Прогулки по городу были для меня отдушиной, и я пользовался малейшей возможностью размять ноги и заодно проветрить голову. С каждым шагом тело оживало, впитывая из окружающего мира образы, звуки, ароматы и одновременно раскрываясь навстречу громадному и непостижимому существу, коим на самом деле являлся город.

Иногда — по своему усмотрению — Рузанна передавала мне собственное состояние, позволяя на краткий отрезок времени стать ею. Это поразительное ощущение, которое трудно передать несовершенным человеческим языком. Границы моего существа расширились до размеров Вселенной. Внутри них нечто постоянно двигалось, бурлило, вспыхивало. Меня самого вся эта бешеная круговерть ничуть не волновала, я воспринимал её словно лёгкую рябь на поверхности бездонного океана. Я и был этим океаном — всеобъемлющим и безмерно спокойным.

При этом я не терял человеческого восприятия мира и вёл себя вполне адекватно: подмигнул эффектной незнакомке, проезжавшей мимо меня в экипаже; поприветствовал кивком часовщика, закрывавшего мастерскую на обеденный перерыв.

Наслаждаясь прогулкой и на удивление хорошим настроением, я сам не заметил, как вышел на Садарскую площадь. Воздух, казалось, уплотнился от обилия запахов: булочек с корицей, жаренного на огне мяса, дыма от фейерверков, благовоний и Древние знают чего ещё. Передо мной, удобно раскинувшись на обширном пространстве площади, гудела Осенняя ярмарка. Обычно я избегаю шумных сборищ, предпочитая тихие уютные места, но сейчас ярмарка как нельзя лучше соответствовала моей цели: на время отрешиться от ситуации, связанной с делом Альваро. Поэтому, недолго думая, я нырнул в этот бурлящий весельем улей.

Одно дело — наблюдать, как развлекаются другие. Совершенно другое — быть полноправным участником действа. Находясь среди шумной толпы, я умело сочетал обе позиции: был вовлечённым, не вовлекаясь. Этот архиважный для сновидца навык приходит с годами практики и железной самодисциплиной, позволяя сохранять трезвый рассудок и адекватное восприятие реальности, в которой пребываешь в данный момент времени. В противном случае сновидца ожидают страстные и несокрушимые объятия гипнозии [2].

Мимо меня пронеслась стайка орущей ребятни. Бегущий первым держал в руке сахарный бублик, выхваченный у менее расторопного товарища, судя по возмущенным выкрикам преследователей. Справа надрывался зазывала, настойчиво предлагая отведать «лучших в Арсии натуральных мясных деликатесов». Я не был голоден, поэтому спокойно прошёл мимо источающей аппетитные ароматы лавки. Вдалеке, над шатрами, то и дело взмывали в небо монгольфьеры, парапланы и небольшие дирижабли, охотно катающие желающих насладиться чувством полёта и лицезреть столицу с высоты.

Краем глаза я приметил неброскую вывеску возле одного из шатров, скромно гласившую: «Напитки обители Сейтуса».

«А сюда, пожалуй, загляну».

Обитель Сейтуса входила в состав ордена траппов — закрытого сообщества исследователей трансцендентных материй и состояний. Я не особо интересовался их научно-экспериментальной деятельностью, а вот эль члены ордена варили отменный, за что и были горячо любимы истинными ценителями этого напитка.

Отодвинув полог, я вошёл в шатёр и осмотрелся. В центре стояло кольцо барной стойки, гости могли подойти к ней с любой стороны. По пространству шатра были разбросаны немногочисленные деревянные столики с лавками, сейчас полупустыми. Публика здесь собиралась солидная и вполне приятная, что немудрено: траппский эль — удовольствие не из дешёвых, и до него ещё нужно «дорасти». Обычному городскому работяге или клерку милее простое, как две шульди[3], пиво низового брожения, которое пивные аристократы глумливо именовали «шульдским пойлом».

— Добрый день, господин! Что вам налить? — вежливо, но с достоинством поинтересовался дородный представитель обители Сейтуса из-за барной стойки.

— Денёк и впрямь хороший, но уж больно прохладный, — поёжился я. — Хочется чего-нибудь плотного и согревающего. Ришфор десятый есть?

— Вижу настоящего ценителя сейтусского эля, — трапп слегка улыбнулся, что в его случае было равносильно безмерному радушию. — К сожалению, закончился, завтра подвезут. Попробуйте Штрас-Хенрек — он тоже из квадров, сваренный аккурат к Осенней ярмарке. Вполне достойный аналог «десятке».

— Уговорили. Пинту, будьте любезны.

Выверенными, отточенными до автоматизма движениями трапп подхватил с полки фирменный бокал, промыл его под струёй ринзера и наполнил тёмно-шоколадным элем, покрыв сверху обязательной пенной шапкой.

— Прошу вас, — мужчина поставил передо мной бокал, предварительно подложив бирдекель.

— Благодарю.

Я взял бокал и направился к столику в углу шатра, откуда был хороший обзор помещения, удобно уселся там и принялся за дегустацию эля. В аромате преобладали тона сливы, карамели и мускатного ореха с лёгкими нотами цитрусов. Сделав большой глоток, я зажмурился от удовольствия: сильные солодовые ноты дополнялись нюансами тёмных сухофруктов, конфет и пряностей. Сладость была хорошо сбалансирована острыми нотками горького шоколада и ржаного хлеба, оставшееся послевкусие — гладкое, сухое, затяжное. Напиток, достойный Древних!

Не без сожаления я покатал на языке последние капли божественного сейтусского эля и поднялся, готовый продолжить прогулку. Тепло густой приятной волной растеклось по телу, голова при этом осталась ясной — верный признак подлинного траппского напитка.

— Братия постаралась на славу — эль превосходный! — Я отблагодарил траппа щедрыми чаевыми. — Благополучия и процветания вашей обители!

— Да услышат вас Древние, господин! Заходите ещё, мы тут до окончания ярмарки будем.

— Непременно. — Я приподнял трость в знак прощания и, развернувшись, пошёл к выходу.

У самой стенки шатра я внезапно остановился, уловив боковым зрением нечто странное: словно легчайшая рябь прошла по пространству, всколыхнув ткань реальности. Я обернулся, чтобы развеять закравшиеся подозрения… и едва не отлетел от неожиданного удара в плечо: в шатер стремительно шагнул незнакомый мужчина.

— Прошу прощения, господин, я не заметил вас, — его глубокий баритон завораживал. — Вы в порядке?

Продолжение следующим постом

Автор: Виталий Кибец
Оригинальная публикация ВК

Марго не любила, когда Вик что-то придумывал, предпочитая оставлять инициативу за собой. Вот и сейчас поджатые губки и колкий взгляд из-под хмурых бровей легко вытащили чувство вины из глубины мужской души.

– Зачем? – она отломила кусочек круассана, – нам и здесь хорошо. Ну и потом, у меня работа. Сам знаешь.

– Просто день рождения, всё-таки праздник, я и подумал… – смутился Вик, – мы же с самого переезда ни разу не выезжали. Я уже и не помню, как это – путешествовать...

Марго откинулась на спинку плетёного кресла, пристально разглядывая мужа. Интерес, промелькнувший в её глазах, подарил Вику мимолётное, но такое сладкое предвкушение приключения.

– Опять что-то снилось? – Марго безжалостно растоптала едва зародившуюся надежду мужа.

– Нет, нет, – виновато улыбнулся он, спешно поднимаясь из-за стола, в прошлый раз они едва не поругались из-за его снов. – Мне пора.

Их небольшой, но невероятно красивый городок, приютившийся между старых осыпающихся скал на самом берегу моря, располагал к прогулкам. Невысокие в один-два этажа домики утопали в густой зелени разномастных деревьев и кустов, а газоны и лужайки практически вытеснили из жилой застройки пыльный серый асфальт. Улицы ровными рядами расположились параллельно береговой линии, сколько их точно, Вик не помнил или не знал, да и не нужна ему эта информация. Его стандартный маршрут – от дома до сквера, где милая старушка Эмма продавала замечательный ванильный пломбир, через дорогу к ароматной кондитерской Хелены – приятельницы Марго. Дальше вниз к морю по виноградному проулку, и вот он в своём небольшом, но уютном магазинчике на первой береговой линии.

Насвистывая какую-то мелодию, внезапно всплывшую из глубин памяти, Вик неторопливо брёл по тенистой улочке, прокручивая в голове обрывки сна. Что-то неуловимо знакомое, радостное, но напрочь забытое. Несмотря на все усилия, ухватить ускользающую ниточку никак не получалось. Но кое-что он вспомнил – странная, парящая на ветру конструкция из тонких деревянных реек, обтянутых бумагой. Решив, что эта диковинная игрушка станет интересным подарком для Марго, он вошёл в магазинчик.

– Привет, дружище! – воскликнул Алекс, уже переставляющий склянки с конфетами у кассы.

Этот несуразно высокий, худощавый добряк с пышными рыжими усами работал здесь, наверное, с самого основания и ни разу не пришёл на работу позже владельца.

– Привет, – подмигнул Вик, – я тут придумал подарок Марго. Ты же продержишься без меня пару часов?

***

Разнеженный солнцем летний день лениво перевалил за полдень, когда Вик с торжественным видом вышел из своего кабинета.

– Вот, – гордо заявил он, демонстрируя Алексу изобретение.

– Что это?

– Пойдём, покажу, – Вику не терпелось испытать творение, – проведём эксперимент!

– А магазин? – Чувство долга занимало почётное второе место после радушия в личной градации жизненных приоритетов Алекса.

– Да брось, дети заходили, следующая – старушка Агнес, а раньше четырёх её ждать не стоит.

– А если туристы?

– Ты когда их видел последний раз?! – выпалил Вик и сам удивился заявлению.

Действительно странно – лето, море, а где туристы? Кажется, в таких райских местах отбоя не должно быть от дорвавшихся до прохладной воды и тёплого солнца отдыхающих. Хотя вроде именно поэтому они с Марго переехали сюда, тишина и спокойствие вдали от шума курортных центров – серьёзный аргумент при выборе места жительства. Но рассуждать на эту тему не хотелось; нет туристов – тем лучше, есть дела интереснее.

Городской пляж, как всегда, был практически пуст. Влюблённая парочка метрах в ста, наслаждаясь друг другом, принимала солнечные ванны, одинокий сёрфингист старательно ловил волны недалеко от берега, да Леонардо – совсем юный разносчик кукурузы, которую так любила Марго, слонялся без дела. Учитывая, что этот пляж никогда ещё не видел настоящего туристического аншлага, Вику иногда казалось, будто парень приносит кукурузу специально для его жены.

– Ветер что надо, – довольно заявил Вик, раскладывая на белом песке своё детище.

– Для чего? – Алекс всё ещё не понимал, зачем они бросили магазин.

– А вот! – Вик подкинул конструкцию и бросился бежать, держа расправившийся треугольник на верёвке.

Подхваченная ветром конструкция, колеблясь и подрагивая, набирала высоту.

– Это змей! – радостно кричал Вик, – я вспомнил! Змей!

Внезапный порыв ветра оказался не столько сильным, сколько неожиданным. Змей дёрнулся, рванув верёвку из рук Вика. Пальцы судорожно сжались, но в кулаке оказался лишь воздух и лёгкое жжение на ладони, оставленное грубым шпагатом.

– Стой! – воскликнул Вик, будто воздушный змей действительно мог его услышать и вернуться.

– Это ты хотел показать? – скептически поинтересовался Алекс, провожая взглядом сбежавшую игрушку.

Змей, поднявшись метра на три выше крыш ближайших домов, перестал набирать высоту, точно упёршись во что-то. Он раскачивался и, поддаваясь ветру, настырно полз по невидимому препятствию, продолжая удаляться в сторону скал, ограничивающих бухту.

– Смотри, – задумчиво произнёс Вик, – что это?

– Ты же сказал, змей, – улыбнулся Алекс.

– Да нет, почему он больше не поднимается?

Алекс, продолжая широко улыбаться, посмотрел вверх и молча пожал плечами. Вик махнул рукой на нерасторопного друга и бросился вслед за стремительно уползающим по невидимому потолку змеем. Догнать беглеца получилось минут через пять уже на уровне скал за городским пляжем. Змей остановился также внезапно, уткнувшись в несуществующее препятствие. Теперь он висел на месте, прямо-таки игнорируя законы аэродинамики. Карабкаясь по скользким, мокрым камням, Вик краем сознания отметил, что воздушные потоки тут закручивались, словно они находились в углу огромного помещения. Странно, но раньше он не подходил к этим скалам, наверное, не было необходимости.

– Вик, подожди, – остановил его Алекс, оказывается, не отставший ни на шаг. – Не лезь туда! Я выше, давай помогу!

Не дожидаясь ответа, он с невероятной лёгкостью стянул Вика с валуна, вернув его на песок, и проворно полез по камням. Выглядело это нереалистично. Движения рук и ног были резкими, отрывистыми и очень точными. Алекс не останавливался ни на мгновенье, словно каждый день упражнялся в скалолазании и именно на этом месте. За считаные секунды он взобрался практически на самый верх и, удерживаясь одной рукой за острый камень, второй потянулся к свисающей верёвке змея. Алексу не хватало буквально нескольких сантиметров, он отстранился от скалы и потянулся всем телом, широко раскрыв ладонь.

Вику показалось, что он услышал скрежет ногтей Алекса, царапающих камень, когда его пальцы соскользнули с неудобного выступа. Беззвучно спиною вниз мужчина рухнул на огромные угловатые валуны, схватив при этом второй рукой злосчастный шпагат. Приглушённый удар тела о камни и тишина. Ни крика, ни стона, только безразлично накатывающиеся волны с грохотом разбивались о смертоносные камни.

Секунду Вик неподвижно стоял, не веря в случившееся. Липкая рука ужаса утащила куда-то вниз всё его нутро, оставив лишь холодную пустоту на месте желудка.

– Алекс! – завопил он, запрыгивая на камни. – Я иду!

Предательски дрожащие руки с трудом цеплялись за неровности камней, ватные ноги разъезжались на их склизкой поверхности, но он не останавливался. Вопреки ожиданиям Вика, готовящегося увидеть окровавленные кости, торчащие из разорванной плоти, картина оказалась не такой красочной, но от этого не менее жуткой. Алекс лежал на боку, застряв между огромных камней. Его вывернутая практически на сто восемьдесят градусов голова самостоятельно кивала, на лице застыла кривая улыбка, а глаза поочерёдно мигали. Видимая Вику рука, переломленная в локтевом суставе, продолжала удерживать шпагат со змеем, теперь парящим в паре метров над местом трагедии.

– Я д-д-д-достал-л-л-л, – заикающимся, но громким и даже довольным голосом заявил Алекс, продолжая отбивать глазами морзянку.

– Не шевелись, я приведу помощь!

Вик истерично начал обшаривать свои лёгкие брюки и рубашку в поисках … телефона. Вик замер. Слово всплыло неожиданно. Будто кто-то вычеркнул его из памяти, а теперь он вспомнил. Телефон. Он не видел его столько, сколько здесь живёт. Да ни у кого в городе нет… телефонов.

«Как вызвать скорую?! Или полицию?! – метались мысли. И опять пугающее ощущение возвращения забытых элементарных вещей. – Точно! Скорая, нужны врачи!»

– Виктор! – позвал сзади мальчишеский голос. – Я помогу!

Леонардо, отложив корзину с кукурузой, проворно взобрался на валуны. Он, абсолютно неуместно улыбаясь, крепко взял растерянного Вика за локоть и потянул вниз на песок.

– Нужно скорую! У тебя есть телефон? – затараторил Вик.

– У тебя шок. Иди домой, отдохни! – продолжал парень, не снимая дружелюбную улыбку, – Алексу мы сами поможем. Я уверен, с ним всё будет в порядке!

Вик осмотрелся. К ним уже подошла влюблённая парочка, а со стороны улицы приближался Альберт – широкоплечий смуглый владелец мясной лавки. Все как один улыбались и казались неприлично спокойными для ситуации. Вика же практически колотило от бездействия.

– Ну хоть у кого-нибудь есть телефон?!

– Всё в порядке, – крикнул сёрфингист, подошедший к Алексу с моря, – можете расходиться! Мы тут сами!

– Вот видишь, всё хорошо, – продолжал улыбаться Леонардо, оттесняя Вика от места трагедии. Только теперь его улыбка отдавала чем-то зловещим, не сулящим ничего хорошего. – Иди домой, отдохни.

– Иди домой, тебе нужно отдохнуть, – поддержал разносчика кукурузы мясник, загораживая крупной фигурой валуны.

Вик озирался на этих улыбающихся людей и не понимал, что с ними не так. Почему они не бегут помогать Алексу. Времени на размышления не оставалось. Он со всех ног бросился к домам. Нужно срочно найти врача.

Вик не знал, где в городе больница, и не был уверен есть ли вообще тут полиция. Ни врачи, ни стражи порядка пока ещё не попадались ему на глаза.

– Простите, – Вик подбежал к проходящей светловолосой девушке в лёгком, почти прозрачном платье, – не знаете, где здесь больница или отделение полиции?

– Нет, – мило улыбнулась незнакомка, – мне кажется, у вас шок. Вам нужно отдохнуть, давайте я вас провожу.

Она резво подхватила изумлённого Вика под руку и почти силой потащила вверх по переулку, увлекая его от пляжа. Девушка начала что-то ласково щебетать про солнце, чудесный городок и усталость, ещё больше вгоняя Вика в растерянность.

– Я, кстати, Лика, – буквально пропела незнакомка.

– Слушай, Лика! – эта наглая непосредственность заставила Вика вспомнить ещё кое-что – злость. – Иди-ка, куда шла!

Он с трудом вырвался из не по-девичьи крепкой хватки и уверенно зашагал назад к пляжу. Раз нет скорой, придётся самому справляться, прежде всего, нужно вытащить друга из камней. Чувство нереальности происходящего призрачной пеленой обволокло сознание. Это ведь бред какой-то. Алексу нужна помощь, а все вокруг лыбятся и норовят отправить Вика домой. Всё хорошо, говорят. Он видел, как неестественно вывернуты конечности бедолаги. Как тут что-то может быть хорошо?!

У самой кромки песка ошарашенный Вик замер и даже зажмурился на секунду, стараясь прогнать наваждение. На пляже творилось что-то сюрреалистическое – Алекса из каменного плена извлекли, только не люди, обещавшие помочь, а невообразимые нормальному человеку существа. Два тёмно-серых крабообразных создания размером с большую собаку тащили содрогающееся тело, удерживая его двумя парами клешнёй – манипуляторов над приплюснутыми телами. А зеваки спокойно расходились по пляжу, будто ничего особенного и не произошло.

– Вик, – раздался сзади уже знакомый певучий голосок, – я настоятельно рекомендую тебе вернуться домой и дождаться Марго.

Лика кокетливо улыбалась, покусывая дужку солнечных очков. Ветер нежно трепал её распущенные волосы, сверкающие в лучах южного солнца. Только вот требовательный тон рекомендации никак не коррелировал с игривым видом.

– Ты их видишь? – проигнорировал вопрос Вик, указывая на крабов, подползающих к густым зарослям кустарника у подножия скалы.

– Идём домой! – пальцы Лики сомкнулись на его запястье.

Захват оказался такой, что Вик на мгновение забыл про покалеченного друга и едва не взвыл от боли. Внутри будто что-то щёлкнуло, отключив чувства и сомнения. Он среагировал неосознанно, исключительно автоматически, но моментально. Вывернув кисть, положил ладонь на Ликино предплечье, второй рукой схватился за девичье плечо и сильно рванул на себя и вниз, заламывая нежную ручку за спину. Мощный толчок вниз, после которого, казалось бы, хрупкая девушка должна была бы лицом встретиться с тротуарной плиткой, но Лика лишь покачнулась, продолжая мило улыбаться. Неестественно выгнув свободную руку, она попыталась схватить оппонента, однако увесистый удар всё же отправил её на чистую мостовую.

– Прости, – спохватился Вик, – я не хотел…

– Марго возвращается, ты должен дождаться её дома, – промурлыкала распластавшаяся на тротуаре девушка, хватая его за ногу.

– Да пошла ты! – Вик вырвался из цепких пальцев Лики, оставив ей вырванный клок штанины.

Металлические крабы уже затаскивали бьющегося в конвульсиях Алекса в плотную стену зелени, когда Вик нагнал их. Существа никак не отреагировали на появление незваного соглядатая, продолжая монотонное движение к отвесной стене скалы, скрытой от пляжа густым колючим кустарником.

Казалось, что в происходящем круговороте парадоксальных событий вряд ли что-то ещё смогло бы удивить Вика, но так лишь казалось. С тихим жужжанием часть поверхности скалы сдвинулась вверх, образовав широкий полукруглый проём, куда неторопливо поползли крабы.

– Вик, стой!

Сзади быстро приближались, наверное, все, кто находился рядом с пляжем. Кукурузник, серфер, мясник, Лика, влюблённая пара, Хелена, сапожник и ещё с десяток людей, даже старуха-мороженщица перебирала ногами, как заправский спринтер. Они размахивали руками и наперебой выкрикивали уже надоевшую мантру про возвращение домой и отдых.

– Да пошли вы всё! – крикнул Вик и вслед за крабами нырнул в закрывающийся проём.

***

Просторное, светлое помещение с серыми металлическими стенами, в котором оказался Вик, напоминало не то ангар, не то гараж. Полки расставленных по периметру стеллажей были завалены узлами механизмов, различным техническим хламом, а ещё частями человеческих тел. Вик шарахнулся в сторону, заметив справа на полке натуральную мужскую руку, смуглую и волосатую. Татуировка в виде якоря на предплечье в точности повторяла наколку мясника.

В центре ангара находились три металлических стола, окружённые аппаратурой с мониторами, насосами и другими непонятными агрегатами. А на столах без признаков жизни лежали люди. Трое мужчин и одна женщина. Вик знал их. Ближе всех были Мари и Питер – его соседи. Они не появлялись дома несколько дней, Марго говорила, они уехали к родственникам. А вот булочника Давида Вик видел вчера вечером, и никуда уезжать пекарь не собирался. К обнажённым бездыханным телам от аппаратуры тянулись многочисленные трубки, шланги и провода. И уже окончательным потрясением стала дыра в груди Давида, над которой склонились двое мужчин в синих комбинезонах.

Эти двое так увлечённо копались во внутренностях жертвы, что Вика пока не замечали. Худой темноволосый парень орудовал прибором с длинной иглой, запуская которую в грудь несчастного булочника, выбивал оттуда снопы мелких искр. Второй – лысеющий толстяк, держал переносной монитор, то и дело, отдавая короткие команды напарнику.

Вик поёжился, но отступать он не собирался. Позволить этим извергам сотворить подобное с Алексом он не мог. Тем временем крабы продолжали своё вальяжное шествие. Когда они поравнялись с садистами, темноволосый отложил аппарат и взглянул на процессию.

– Да что ж за смена такая-то! – жалобно прогнусавил он, – пекаря коротнуло, а этот вообще переломался?! Оставьте его в углу, потом посмотрим, может, вообще в утиль пойдёт!

– Ага, куратор скорее тебя в утиль отправит! – хмыкнул толстяк, – на твоё место он легко желающего найдёт, а эти ребята больших денег стоят!

В этот момент из-под потолка раздался пронзительный скрипуче-скрежещущий звук, поверх которого заговорил взволнованный мужской голос:

– Внимание персоналу площадки двенадцать! Несанкционированный выход ПБО! Вводится аварийный режим! Службе контроля обеспечить возвращение объекта. Ориентировочное время прибытия продюсера – десять минут! Повторяю...

– Это же про нас! – воскликнул толстяк, бросая свой терминал на грудь Давида. – Бегом блокируй шлюз!

Теперь они его заметили. Медлить было нельзя. Вик бросился вперёд, на ходу прихватив с ближайшей полки увесистый металлический прут.

– Ты как сюда… – мысль темноволосый закончить не успел.

Стоя к Вику ближе, он первым и ощутил на себе гнев отмщения. Прут мягко, практически беззвучно опустился в область левой ключицы парня. Тот протяжно заскулил и упал на пол.

– Эй, тише, тише. – Толстяк примирительно выставил вперёд ладони. – Не горячись, друг!

– Я тебе не друг, тварь! – Вик замахнулся, но толстяк, стоя по другую сторону стола, оказался недосягаем для импровизированного оружия. – Что вы сделали с этими людьми?!

Толстяк испуганно осмотрелся, но вдруг улыбнулся, словно что-то понял.

– Так это же не люди, куклы. А мы – технари, чиним их! Ну посмотри сам! – он указал пальцем на Давида.

Вик, покрепче сжав прут, осторожно заглянул в отверстие и в очередной раз остолбенел. Под тонким слоем кожи скрывались металлические пластины и пластиковые трубки, провода и мерцающие диоды.

– Что это?

– Говорю же – куклы, андроиды – роботы, похожие на человека!

– Все? – Вик растерялся, но оружия не опускал.

– Все кроме твоей жены.

– Для чего? Какой-то эксперимент?

– Чтобы вам с женой жилось хорошо и счастливо… Слушай, Виктор, ты только не нервничай, – толстяк оживился, видя замешательство противника, – сейчас приедет твоя жена и всё объяснит…

Он попытался схватить со стола продолговатый предмет, название которого Вику услужливо подсказала память – электрошокер. Что это, он точно не помнил, но ассоциации были весьма неприятные.

Комплекция толстяка сама по себе не предполагала стремительных рывков, а тут ещё и через стол нужно тянуться… Металлический прут хорошо приложился к ненавистной спине, вроде даже что-то хрустнуло. Толстяк ойкнул, завалившись на неподвижного Давида, и притих. Пришлось Вику переключиться на его напарника, удачно напомнившего о себе вялой вознёй на полу.

– Что это за место? – приподняв его голову за волосы, спросил Вик.

– Э… Город счастья…

– Чего?

– Проект такой, Город счастья, делают площадки с декорациями по заказу богатеньких… – Темноволосый под пристальным взглядом Вика сел, бережно придерживая повреждённую руку.

– Почему ваш проект рядом с моим городом?

– С твоим? – темноволосый вымученно усмехнулся. – Да нет твоего города, он площадка проекта, одна из площадок!

– Как отсюда выбраться? – нахмурился Вик.

– А, – махнул здоровой рукой мужчина, – иди по коридору, там пропускной пункт. Всё равно не выйдешь…

Вик сорвал с его груди пластиковый пропуск и, отбросив прут, направился к двери. Сделав пару шагов, он вернулся к Давиду, невесело подмигнул булочнику, взял так и не пригодившийся толстяку шокер и вышел в коридор.

Здесь сирена казалась громче, а может, просто звук отражался от глянцевых стен, создающих эффект трубы. Метров через десять коридор упирался в мощную шлюзовую дверь, которая, к счастью Вика, открылась с помощью пропуска техника. А вот на противоположной стороне его встречали.

Трое мужчин в чёрной униформе с шокерами наизготовку.

– Виктор, вы должны оставаться на месте, – заговорил невысокий крепыш.

В маленьком помещении пропускного пункта стоять в ряд этим троим было откровенно тесно. Таким удачным построением охранников Вик воспользовался мгновенно, ударив крайнего шокером в живот. Какая там установлена мощность, Вик не знал, но её хватило, чтобы охранник дёрнулся, согнулся в дугу и практически запрыгнул на соседа, который, в свою очередь, рухнул под тяжестью своего немаленького коллеги.

Уклонение от выпада третьего охранника и тычок шокером – последний боец тоже на полу.

– Не шевелись, – предупредил Вик выглядывающего из-под обездвиженного товарища крепыша. – Пропуск!

Охранник зло зыркнул на него, но пластиковую карточку от формы отстегнул и молча протянул Вику.

– Благодарю, – улыбнулся Вик и шагнул в кабинку лифта.

Откуда это взялось, оставалось загадкой, но Вик почувствовал себя словно выздоровевшим после длительной болезни. Адреналин, движение – всё это, несмотря на стресс и испуг, доставляло ему удовольствие.

Если верить лифтовому табло, кабинка подняла Вика с минус пятого на нулевой этаж. Здесь его ждал просторный и светлый холл. Несколько дверей вели в разные помещения, где за терминалами и простыми столами работали люди в одинаковых белых комбинезонах. Они смотрели на Вика удивлённо и немного испуганно.

– Здравствуйте, – растерянно просипел сухой старик.

– Моё почтение, – кивнул ему Вик, не сбавляя шага.

Следующая дверь вела на улицу, которая встретила его глухой ночью. Тёмное небо, усеянное тысячами звёзд, на горизонте мерцало заревом ночного города, живущего своей обычной жизнью. Наверное, была осень. По крайней мере, холод сразу же сотней иголок пробежал по привыкшей к тёплому солнцу коже. А запах?! Пахло хвойным лесом после дождя, такой знакомый аромат.

За спиной осталось невысокое одноэтажное строение из белого, будто литого материала – вершина айсберга, скрытого под толщей земли. К ступенькам прилегала парковка, где стояли одинаковые белые электрокары с эмблемой в виде схематичного городка, ютящегося на человеческой ладони.

Здесь Вика тоже встречали. Четверо решительно настроенных охранников выгружались из подоспевшего транспорта. Плевать. Его заботило другое – из второго подкатившего электрокара вышла Марго. Его любимая, та, ради кого он готов на всё.

Женщина выглядела непривычно – волосы собраны в тугой хвост, брючный костюм, которых она на его памяти не носила, короткое распахнутое пальто. Но главное – застывший во взгляде испуг. Этого хватило, чтобы Вик начать действовать. Внутри что-то опять переключилось, придав сил и уверенности. Бойцы охраны ничего не успели понять, оставшись корчиться на мокром асфальте.

– Вик, что происходит?

– Не бойся, – он, словно после долгой разлуки прижал Марго к себе, – они ставят над нами какой-то безумный эксперимент! Нужно бежать!

Вик потянул немного сопротивляющуюся женщину в электрокар. Спешно осмотрев панель, он по привычке виновато попросил:

– Давай ты за руль.

– Подожди, – как-то скорбно остановила его Марго, – нам нельзя уезжать.

– Они что-то сделали тебе? Ты ранена?

– Нет, нет! Всё в порядке.

– Хорошо, – облегчённо выдохнул Вик. – Ты не поверишь, но наш город, наши соседи, да всё там – фикция! Подделка! Мы жили в окружении декораций и роботов!

– Андроидов…

– Ты в курсе? – едва не потерял дар речи Вик.

– Да, – кивнула Марго, – это для нашего блага…

– О чём ты?! Какое благо?!

– Мы же там счастливы…

– Марго, ты сейчас потрясена и не понимаешь. Это же всё не по-настоящему, наша жизнь – не настоящая!

– Да плевать мне на правду! Я хочу быть счастливой! Там в нашем мире, с тобой! – женщина перешла на крик. – Я придумала этот городок, я придумала персонажей! Всё сделано за мои деньги!

Это оказалось даже не мешком по голове, молотком, нет, кувалдой. Вик хватал ртом воздух, не в силах хоть что-то ответить. Она не просто знала, она всё придумала!

– Зачем? – сдавленно пробормотал он.

– Иначе мы не сможем быть счастливы…

– Бред! О каком счастье может идти речь?! Нас окружили ложью, этими андроидами!

– Не нас, меня…

Теперь на голову рухнул грузовик, размазав по кожаному автомобильному креслу остатки уверенности в реальности происходящего.

– Ты хочешь сказать, что я тоже робот?

– Не совсем, – в глазах Марго блеснули слёзы, – ты – программируемый биологический объект. Копия одного человека, воссозданная из его ДНК. Мужчины, с которым у меня… Была возможность, но я её упустила. Он служил в армии, молодой офицер, звал меня с собой куда-то к чёрту на кулички. Я выбрала карьеру, но забыть его не смогла. И вот есть деньги, есть успех, есть всё кроме счастья. Конечно, потом я его искала, но опоздала, он погиб. Здесь мне помогли воплотить мечту, сделали моего любящего Витю, который не проживёт без моей улыбки! Да, я хочу счастья здесь с тобой, и чихать я хотела на правду!

– Я робот… – бормотал Вик, – да нет, чушь…

– Как тебя зовут?! – разозлилась женщина.

– Вик, Виктор!

– А дальше?

Вик впал в ступор. Фамилия, она же должна быть! Он не помнил.

– Смирнов Виктор Алексеевич! Так его звали! – женщина извлекла из сумочки небольшой брелок в виде сердца с эмблемой проекта и вдавила единственную кнопку. – Мы снова будем счастливы! Они починят тебя!

Перед глазами поплыли круги, в ушах зарокотал почти родной прибой. Невыносимо захотелось оказаться на террасе их уютного дома и пить горячий чай со свежими булочками, которые так замечательно печёт Давид.

***

Солёный морской ветер трепал лёгкие белые брюки и парусом надувал расстёгнутую на три пуговицы рубашку. Накатывающие волны щекотали босые ноги, даруя приятную свежесть. Вик всматривался в скалы на краю пляжа, уже несколько дней не дающие ему покоя, словно он забыл что-то крайне важное связанное с ними. Огромные каменные глыбы – свидетели недавнего обвала, загородили подход к отвесной стене.

– Погодка сегодня замечательная, – улыбнулся Алекс.

– А разве бывало иначе? – задумчиво спросил Вик. – У нас на побережье всегда солнечно.

– Да, – довольно протянул Алекс, – лучшее место в мире! Ладно, Вик, хватит пялиться на эти каменюки. Скоро Агнес за молоком придёт, нам пора.

– Слушай, – скривился Вик, – называй меня Витя, мне кажется, так будет правильней!

Он развернулся на пятках и побрёл по тёплому песку, твёрдо решив позже обследовать каменный завал. Там его точно ждёт что-то невообразимое, не может не ждать!

Автор: Юрий Ляшов
Оригинальная публикация ВК