Сержант. Глава 5
Скривившись от вызывающего отвращение внешнего вида твари и издаваемых её глоткой звуков, Виктор успел взять на прицел уродливую морду и несколько раз судорожно нажать спусковой крючок.
От панической стрельбы три из пяти выпущенных пуль ушли в «молоко». Пистолет сухо щёлкнул, встав на задержку, демонстрируя пустой патронник. Ноздри жёг пороховой дым, что уже изрядно заполнил тесный коридор и стал постепенно вываливаться на лестницу.
Сержант оцепенело стоял на месте, держа в руках опустевший пистолет, не веря в происходящее.
Одна пуля врезалась в плечо существа, а вторая прямо в глотку, выбив наружу позвонки, оросив дощатый пол брызгами крови.
Тварь тут же заткнулась, но по инерции продолжила лететь с необыкновенно высокой для своих форм и размеров скоростью на Евгения, который в последний миг попытался прикрылся, выставив перед собой дубинку, и выпустив бесполезный пистолет из руки.
Изуродованная туша существа подлетела на изменённых конечностях к старшине и захлопнула пасть, заглотив его руку по локоть.
– Твою мать! – В приступе боли закричал Емельянов и в отчаянии стал тянуть руку на себя, пытаясь высвободить конечность из плена ужасных зубов чудовища, другой рукой орудуя дубинкой, он бил его по морде.
От крика старшины Виктор вышел из оцепенения и, схватив Евгения за плечи, стал тянуть на себя, в попытке освободить напарника.
Тварь встала на задние лапы, а передними упёрлась в дверную коробку, чем ещё больше стала напоминать паука, и тянула полицейского на себя. Преобразившиеся игловидные зубы разрывали мышцу и упёрлись в кость, стараясь откусить руку.
– Сука! – Белугой взревел старшина, побледнев от боли и ужаса. – Бей! Стреляй в башку, мля!
Виктор в спешке сбросил пустой магазин, уронив его на пол, и дрожащей рукой с трудом вставил новый. Дослал патрон в патронник. Свободной рукой он взял старшину за плечо, продолжив тащить его в сторону выхода из квартиры, а второй, что сжимала пистолет, одновременно ударил в лысую голову существа и выстрелил.
Кровавое месиво вырвалось из черепной коробки и забрызгало замызганные обои коридора. Чуть ослабив хватку, тварь начала валиться навзничь, суча всеми конечностями и содрогаясь в спазмах, соскабливая зубами мышцы с руки, обнажая кости, но всё же выпустив его.
Полицейские, не успевшие среагировать, вывалились на лестницу. Виктор в панике молниеносно поднялся, сделал ещё несколько выстрелов по голове и груди агонизирующего монстра, превратив их в бесформенную кашу, и пинком захлопнул дверь, вжавшись в неё спиной.
– Витя… – Бледный не то от потери крови, не то от страха Евгений сжимал искалеченную руку в районе бицепса, стараясь остановить кровь. – Помоги мне, пожалуйста…
– Сейчас. – Закивал перепуганный сержант. – Пять сек, Жека.
Виктор простоял ещё около минуты, толкая дверь изо всех сил на случай, если тварь попробует вырваться наружу, но таких попыток не последовало.
Шумно выдохнув, Виктор убрал пистолет в кобуру, отошёл от двери и сев на корточки, осмотрел сидевшего на полу площадки Евгения: рукав куртки был оторван, огромная рваная рана тянулась от локтевого сгиба, за который и схватила тварь, до середины лучевой и локтевой костей, обнажая их. Дальше тварь уже ослабила хватку, и кисти с пальцами повезло больше, но они явно нуждались в наложении швов.
Сержант выдернул ремень, который таскал больше для солидности, нежели по прямому назначению, и пережал бицепс старшины. Затянул изо всех сил:
– Не больно? – Спросил он.
– Больно было, когда она… оно цапнуло. А сейчас нет… Вить, я умру? – Старшина испуганными, но в то же время какими-то тусклыми глазами посмотрел на Виктора.
– Ерунду не говори. – Ответил он, снимая с себя куртку и накрывая рану внутренней стороной. – У тебя, скорее всего, болевой шок. Минут через пять снова всё заболит, потому что адреналин утрясётся. Сейчас скоряков вызовем, отвезут тебя в больничку и заштопают. Нормально всё будет, Жека. – Постарался успокоить его Виктор.
– А что это было? – Емельянов взял Виктора за воротник. – Витя, что мы только что видели?
– Я не знаю. – Опустив голову, ответил Виктор, убирая руку от воротника. – Но оно мертво. Надеюсь что мертво.
– В смысле «надеюсь»? Ты же ей мозги вынес. – Представив тварь, с повреждённым мозгом поднимающуюся на ноги, Евгений побледнел ещё больше.
– Ты до этого в неё стрелял, и ей будто бы похеру было. Почему она не может снова мозги отрастить?
Емельянов с опаской посмотрел на дверь:
– А пистолет?
– Что пистолет? – Переспросил сержант, превративший патрульную куртку в подобие повязки. Едва касаясь, чтобы не занести инфекцию, он уложил раскрытые мышцы на место. Подол накрыл собой рану, а рукава сыграли роль вязок, удерживая всю эту кустарную поделку от распада. Иными перевязочными материалами полицейские сейчас не располагали.
– Как же я без табельного оружия смену сдавать буду? – Емельянов выглядел рассеянным и взволнованным. – Это же объяснительную писать. Рапорт, опять же. Вить, это столько геморроя. Не хочу. – Старшина закрыл лицо здоровой рукой и захныкал.
Виктору стало страшно, что человек тронулся умом. Не хватало ещё остаться в этой ситуации совсем одному. Если чудовище не мертво окончательно, то Емельянов станет обузой. В любом случае было необходимо доложить о происшествии, вызвать помощь и выбираться отсюда.
Положив руку на плечо старшины, Виктор попытался его успокоить и заставить работать, несмотря на происшествие. Сейчас нельзя оставаться одному.
– Жень, я помогу тебе с рапортом. Я сам его напишу, а ты подпишешь только и домой поедешь, к Лиде поедешь, хорошо?
Емельянов, услышав имя жены, закивал, а Виктор продолжил:
– Где рация, Жень? Нужно позвать на помощь, вызывай дежурного.
Емельянов, снова согласно кивнул и приложил руку к нагрудному карману, за который всегда крепил рацию. Рации там не оказалось.
– Наверное там. – Кивнул он в сторону двери, откуда они чудом выбрались. – Там же и ствол мой.
– Твою мать! – Выругался Витя и с опаской покосился на дверь. – Придётся открывать.
Емельянов поднялся с пола, шипя от боли. Болевой шок стал отпускать, и полученные увечья окатили его сильнейшим приступом боли.
Увидев это, Витя покачал головой:
– Никак нет, старшина. Ты сейчас тут не боец и пользы больше принесёшь, если мешаться не будешь.
Старшина было хотел что-то возразить, но осёкся на полуслове, обдумывая слова сержанта, и открыл дверь в квартиру Тамары Семёновны, протянув свой последний магазин Виктору:
– Я тогда подожду у бабки и Лёхе оперу наберу, чтобы со своими парнями сюда подъехал, а ты, как найдёшь рацию, остальных пригонишь. А у Тамары Семёновны явно обезбол найдётся.
– Принято. – Бросил Витя, принимая боеприпасы, и прикрыл за скрывшимся в квартире старшиной дверь.
Секунду помедлив, подсчитывая патроны, он усмехнулся про себя, вновь оглядев подъезд — патронов нужно больше патрульным раздавать. Оно понятно, что два магазина по восемь патронов для ПМ и один магазин на тридцатку для АК-74у вполне хватало, но нынешняя ситуация явно требовала пересмотра алгоритмов снабжения.
Такое дерьмовое место с обшарпанными стенами и заплёванным полом, которое населяют фрики, алкаши и наркоманы. Ещё и Тамара Семёновна до кучи с ними. Неудивительно, что здесь выросло такое чудовище.
В распоряжении Виктора был один полный магазин на восемь патронов и ещё три в заряженном. Он вытащил почти пустой магазин и сменил его новым, не вынимая патрона из патронника. Восемь в магазине и один в стволе. Итого девять – подытожил он.
Убрав магазин с двумя патронами в карман брюк, он прислонился ухом к двери, вслушиваясь в каждый звук — тишина. Никаких звуков из злополучной квартиры не было слышно, и сержант тихо открыл дверь, просунув ствол пистолета в открывшийся проём. Будучи готовым на любой шорох открыть огонь, Виктор рывком распахнул дверь до конца и заскочил в квартиру.
Стены коридора были забрызганы кровью, в одной из них красовалось пулевое отверстие, оставленное после выстрела, усмирившего тварь навсегда. На полу разлилась огромная красная лужа, которая уже начала сворачиваться. К запаху гнили и мертвечины прибавились пороховой дым и медная вонь, присущая крови. Виктор готов был поклясться, что в комнате, откуда выползло чудовище, воняет ещё сильнее, потому что именно там оно и устроило себе праздник.
Тварь лежала на полу и не двигалась. Пистолет лежал рядом в луже крови. На крючке прихожей висел такой обыденный и такой чужеродный в данных обстоятельствах пакет с пакетами, один из которых Виктор и взял, используя как перчатку и одновременно как тару для сбора потерянных вещей.
Пистолет был безбожно заляпан вонючей кровью и оказался внутри пакета. Вскоре к нему прибавились два пустых магазина, найденные там же, а рация разбилась вдребезги.
Антенна одиноко лежала в полуметре от места, где стоял Виктор, а остальные части, видимо, покоились под тушей существа. Скорее всего, прищепка не удержала устройство на кармане, когда тварь врезалась в старшину. Рация упала на пол, и, если не сломалась в тот момент, то изменённое туловище уж точно расплющило чёрный пластик.
Виктор достал телефон и включил запись видео, выбрав режим фронтальной съёмки:
– Всем привет. – Начал он, удивившись увиденному в экране телефона. Оттуда на него смотрел заляпанный кровью, побледневший и постаревший на пятак лет сотрудник полиции. – Я, сержант патрульно-постовой службы Ленинского Отдела полиции города Х Семёнов Виктор Игоревич, и старшина Емельянов Евгений Сергеевич сегодня прибыли на вызов по адресу: город Х, улица Ломоносова 74, квартира 32. Мы был атакованы… вот этим.
Виктор сменил режим съемки и поднёс камеру к окровавленным останкам зубастой пасти, меж зубов которой торчали застрявшие волокна тканей, белёсые осколки костей и клочки одежды. Множественные выстрелы по голове превратили черепную коробку в красную массу, но пасть, напоминающая рот рыбы-удильщика, отлично сохранилась.
– Оно вышло из дальней комнаты и атаковало нас. Двигается очень быстро, пусть размеры туши вас не обманывают. Старшина Емельянов был тяжело ранен и, скорее всего, его руку спасти не удастся. Там всё в клочья. Народ, я не сумасшедший, мы не снимаем кино и это не пранк, пожалуйста, если кто-то знает что это – скажите. И будьте осторожны.
Вспомнив бурлящие речи существа и несколько голосов, которыми оно булькало, он добавил:
– И оно говорило с нами. Звало на помощь и отчаянно ревело. И выло. Этот вой будто бы сковал тело и не давал двигаться. Прям акустический удар. Люди, если кто-то увидит ещё подобное — бегите как можно дальше и вызывайте полицию. Мы всадили в эту сволочь больше двух пистолетных магазинов, и оно держалось на ногах. Завалить получилось только раздолбив ей грудную клетку и вышибив мозги.
Оставшиеся полминуты видео Виктор молча снимал существо с разных ракурсов, стараясь не упустить ни одной детали. Промелькнула мысль перевернуть тело, чтобы снять его со всех сторон, но трогать тварь совершенно не хотелось.
Не осталось без внимания и то, что в кровавой каше на месте головы были многочисленные красные нити. Виктор вгляделся получше — точно, весь мозг, вернее то, что от него осталось, было опутано сотнями едва видимых красных нитей, что врезались в извилины и растворялись в недрах толком неизученного органа. Казалось, что они переливаются и сокращаются, пытаясь двигаться, но Виктор не мог понять так оно на самом деле или перепуганное воображение дорисовывает картинки из фильмов ужасов.
Ведь именно такие красные нити были и в теле разодранного на лестнице парня. Виктор встряхнул головой, сбрасывая наваждение. Пусть этим уже занимаются эксперты, с него хватит.
Видео он решил выложить позже, а сейчас убрал телефон в карман и отправился в квартиру Тамары Семёновны.
– Ну что тут? – Спросил Виктор, переступая порог квартиры.
– Позвонил я Лёхе. Наших не будет — все заняты. По всему городу творится какая-то херня. Все будто бы взбесились. Отпускных уже всех выдернули. – Пессимистично начал Емельянов. – В больницах народу полно после нападения неадекватных граждан, бригад СМП и до этих припадочных наркоманов не хватало, а сейчас и подавно.
– А нам что делать?
– Он не сказал, быстро всё выпалил и трубу бросил. Значит, действуем сами, а именно: меня в больницу, а тебя в отдел. Сказал, что будет брифинг. Будут решать, что делать с этим всем. Начальство полагает, что в город завезли какую-то химозу. Наши местные нарки объебались ей и теперь бросаются на людей, кусаются. – Он помедлил. – Даже животных жрут.
– Ты думаешь, что это всё нарко́ты?
– Хер его знает, Витя. – Помотал головой Евгений, разгрызая несколько таблеток анальгина. – Меня сейчас волнует только то, что моя рука держится на соплях, а боль усиливается. И вообще меня всё уже заебало. Стар я уже для этого дерьма, как тот мужик из фильма. Сейчас мы поедем в больничку, я лягу на операцию. Там мне починят руку, отдохну месяцок и на пенсию. Я ведь уже несколько лет как могу уйти на раннюю. – Жека улыбнулся, скривившись от боли. – С чертовщиной в этом притоне пусть опера с экспертами ковыряются, наркоманов тоже пусть они ловят. А с меня хватит.
– Но то, что кинулось на нас, явно не было человеком, Жень, а что если оно не одно такое?
– Я знаю, Витя, но мне это уже до лампочки. Пусть эту херь смотрят медики, учёные, уфологи, мать их за ногу с вашими англицизмами, но не мы с тобой. Наша задача с тобой сейчас свалить отсюда и передать по смене это говнище. А там пусть будет то, что будет. И родню Тамары Семёновны по-человечески правильно было бы найти. – Он задумчиво покачал головой.
– А что с ней не так? – Спросил Виктор.
– Сам посмотри. – Кивнул в сторону спальни Емельянов, склоняясь над домашней аптечкой пенсионерки, пытаясь найти что-нибудь мощнее анальгина.
Тело Тамары Семёновны лежало на кровати ничком. Домашние тапочки свалились с ног старушки и небрежно валялись у подножия кровати. Рядом с рукой лежал телефон, с которого она и вызвала наряд.
Скорее всего, когда тварь стала жрать гостей вечеринки, Тамара Семёновна приняла их крики за очередную вышедшую из-под контроля пьянку и хотела дать молодым идиотам шанс успокоиться без помощи полиции. Она не могла не заметить, как Емельянов и Семёнов провели процедуру воспитания в прошлый раз, и скорее всего, лично пошла попросить их вести себя тише.
И вот результат. Увиденное в незапертой квартире шокировало пенсионерку настолько, что стало плохо с сердцем. Женщине хватило ценных секунд забежать домой и вызвать полицию. Но не скорую.
Виктор подумал, что можно взять телефон и вызвонить родственников, для которых освободилась квартира, но решил предоставить это экспертам и следователю. Как ни крути, это всё ещё место преступления и трогать что-нибудь здесь — себе дороже. А писать не один десяток объяснительных и рапортов совсем не хотелось. Эта бюрократическая экзекуция будет пострашнее схватки с видоизменённым мутантом.
Он прикрыл дверь спальни и вернулся в прихожую. Евгений уже стоял у двери.
– Передам всё дежурному, а там пусть сами разбираются. Выходим. – Сказал Виктор, протягивая Жеке пакет с окровавленным пистолетом и магазинами.
Спускаясь по лестнице, Виктор с опаской прошёл мимо разодранного парня, замедлив шаг. Красных нитей не было. Перед ним лежал абсолютно обычный труп, растерзанный чудовищем в приступе неутолимого голода.
– Ну чего встал? Шевели карандашами, молодой! – Подтолкнул Виктора Емельянов.
Задержись они на несколько секунд, или, выйдя через минуту-другую, то стали бы свидетелями отвратительного союза двух совершенно разных организмов.
Захватившие тело безымянного наркомана нити вросли в его нервную систему, пока он был человеком, попав в него вместе со слюной изменившейся Алёны. Прорастая по его нервным окончаниям, вызывая адские судороги и причиняя неописуемую массу боли, от которой он лишился сознания быстрее, чем от боли или потери крови.
Организм человека подключил защитные механизмы, пытаясь противостоять чужеродному, но нитевидному существу не было до этого никакого дела. Их не могли выжечь пирогены, вызывающие сильнейшую лихорадку.
Нитевидный паразит обосновался в теле. Используя доступные ему ресурсы, он остановил кровотечение, не давая носителю умереть, а потом захватил едва живой мозг и разросся по всей нервной системе, заменяя её собой, и дал пробный импульс. Тело вздрогнуло, мышцы сократились. Открыв глаза и подняв голову, он пополз на руках вверх по лестнице. Лёгкие расправились, вдыхая сотни подъездных запахов, среди которых читался запах еды.
Полицейские могли увидеть это, но ушли на несколько секунд раньше.
Оно ползло в квартиру, где лежал его отъевшийся сородич.