CreepyStory

Он старался забыть кровавые пузыри, выпускаемые Михаилом через рот при каждом тяжёлом выдохе, но эта картина стояла перед его глазами словно ролик, поставленный на повтор.

Хруст снега пусть и не сильно, но все же приглашал довольное порыкивание хищников, пытавшихся утащить свою добычу подальше от двуногого с ружьём.

Напрасно.

Семён не представлял для них угрозы. Он потерял к хищникам всяческий интерес.

***

09 января 2008г.

Ботвин не знал, являлась ли тварь в первую ночь, проведенную им в охотничьем домике. Он попросту не мог этого знать.

Вернувшись, он сильно напился. Напился до соплей и полного отруба. Насколько Ботвин помнил эту ночь, он несколько раз даже всплакнул.

Но затем попросту отрубился и проснулся лишь после обеда следующего дня.

Похмелье хоть и мучило его, он все равно достаточно быстро пришел в себя и вспомнил все, что произошло прошлой ночью.

Волки. Их вой. Молния, бьющая в одно из растущих рядом деревьев. Смерть Михаила Разанова. И его роль во всем этом сумасшествии.

Помнил, но... Не чувствовал своей вины во всем произошедшем.

Почувствовав желание похмелиться, Ботвин быстро опорожнил рюмку коньяка и принялся думать, что ему делать дальше.

Насколько Семён знал, волки не могли съесть тело Михаила полностью. Что-то по-любому должно было остаться. Плюс ружье, которое нес Михаил. Да и своё ружье Семён потерял где-то по пути к домику. Как и где он вспомнить не мог, но почему-то знал, что до дома он ружье так и не донес.

Выходило так, что он — убийца. Убийца, которому необходимо каким-то образом подчистить место преступления.

Как?!

Да и куда девать труп?!

—  Мда... Что один братец был дерьмом, что второй. Неужели нельзя было просто сдохнуть?! —  пробормотал Семён и вдруг вспомнил слова Михаила про туалет.

Кирпичный туалет с современным септиком, который можно откачивать.

Догадка поразила Семена и он, решив подтвердить или опровергнуть ее, спешно оделся в мокрую после ночной прогулки одежду и вышел на улицу.

"Будка терпимости" приткнулась возле сарая и ожидала посетителей, покрываясь снегом.

Обойдя туалет, Семён нашел то, что искал — люк, открывающий доступ к септику.

Едва не издав радостный возглас на всю округу, Ботвин принялся собираться в лес. Взяв не допитую бутылку коньяка, накинув теплый свитер под мокрую куртку, мужчина был готов к прогулке.

Первым порывом, овладевшим мужчиной на улице было сесть в "Ниву", но помня, что ключи от машины и ключи от дома у Михаила были в одной связке, отмёл эту затею.

Глубоко вздохнув, мужчина вышел за ограду и направился в лес.

***

Каким-то чудом его следы не замело. Он явственно видел огромные овалы, оставленные его ногами на ровной снежной глади, и брел в ту сторону, откуда они шли.

Спешить Семёну было некуда, и он внимательно осматривал окрестности, надеясь найти оброненное им ружье. Тщетно.

Даже намека на творение тульских оружейников найти не удалось. А вот к деревьям, с которыми была связана местная сказка, он, к своему удивлению, пришел быстрее, чем рассчитывал.

Но и это было далеко не самым странным... Куда страннее было то, что волки почти не тронули тело Михаила. Он лежал чуть дальше того места, куда завалился после выстрела Семёна и, на первый взгляд, был относительно целехонек.

По крайней мере — Семён не увидел изъеденных рук или ног. Впрочем, он не особо и присматривался.

Вместо осмотра трупа он схватил окоченевшего за ночь Разанова за капюшон куртки и поволок по направлению к охотничьему домику.

Ружье, висевшее у Михаила на плече, то и дело норовило зацепиться за что-то, скрытое под снегом и Семён чуть было не зашвырнул его подальше, но вовремя передумал. От оружия следовало избавиться. Оно могло привлечь ненужное внимание.

Рассуждая о своем явно незавидном положении, Ботвин медленно волочил труп человека, пригласившего его на отдых.

"Иронично. Пригласил отдыхать, а вынудил трудиться в поте лица."

Эта мысль вызвала у Семёна улыбку, вышедшую мимолётной против его желания. Откуда-то со стороны сплетённых деревьев раздался громкий и отчётливый звук, походивший то ли на смех, то ли на рык.

Обернувшись, Семён ожидал увидеть какого-нибудь местного жителя, случайно оказавшегося в лесу. Но там, откуда вели следы волочения, не оказалось никого.

Списав услышанный им звук на нервное перенапряжение и разыгравшуюся фантазию, Ботвин продолжил свой тяжёлый путь.

***

Михаил не соврал — септик действительно был сделан качественно. По крайней мере, его содержимое не застыло даже зимой.

Убедился в этом Ботвин ещё тогда, когда с булькающим звуком внутрь ямы опустилось ружье. Тяжёлое тело Разанова Семён опускал аккуратно, стараясь уложить тело как можно компактнее. Ещё не хватало, чтобы труп всплыл на поверхность.

Захлопнув крышку септика, Семён вернулся в домик и попытался отогреться водкой.

Тогда-то он и ощутил признаки простуды в первый раз, но проигнорировал их.

Мужчина и сам не заметил, как уснул, завалившись на диван в зале. Сон выдался беспокойный, хоть Ботвин и не помнил, что же именно ему снилось.

Снова визит в родительскую квартиру?! Или ночной забег от волков?!

Нет, память все равно отказывалась говорить, а Семён и не сильно хотел знать ответ на свои вопросы. Куда сильнее его занимал вопрос "Что делать?!". И ответа на него он ещё не придумал.

По всему выходило, что дела его плохи. Он застрелил своего компаньона. Никто не поверил в рассказ о напавших на них волках. Никто.

Да и... Он самолично выстрелил Михаилу сначала в ногу, а затем и в грудь. Потом ещё и утопил труп в туалете.

Рассуждения Семёна прервал резкий и неприятный звук, донесшийся с улицы. Опять этот то ли смешок, то ли рёв.

Выглянув в окно, Ботвин резко отшатнулся, словно его ударило током.

Прямо напротив него, с той стороны окна стояло нечто. Нечто чёрное с красными, горящими глазами. Стояло и пялилось.

Звук повторился. Семён, оцепенев, продолжал смотреть на существо по ту сторону окна и не знал, что ему делать.

Одна — единственная мысль заставила его собраться с силами.

Дверь! Входную дверь он оставил открытой, не ожидая в этой глуши ни гостей, ни свидетелей Иеговы с их букетиками.

Хохочущая тварь если и хотела открыть дверь, то опоздала. Семён закрыл верхний и нижний замки на два оборота каждый и спиной приник к прохладному металлу.

Ноги предательски задрожали. Стараясь дышать как можно тише, Ботвин прислушался к происходящему на улице.

Хруть. Хруть. Хруть.

Хруст сминаемого снега вторил шагам твари, приближающейся к двери.

Резкий удар по металлической двери заставил мужчину подпрыгнуть, и он с трудом сдержал крик. Медленно, на негнущийся ногах, Семён отошёл от двери и прокрался вглубь дома.

Почему-то именно кухня показалась ему более надёжным укрытием и он, стараясь не смотреть в зарешеченное окно, уселся на пол возле кухонного шкафчика. Новый удар в дверь, к которому Семён был готов.

"Что это за тварь?! Как такое вообще может существовать?!"

Существо словно услышало мысли человека и подойдя к кухонному окну, принялось стучать по решетке.

Семёну хотелось заорать благим матом, но он сдержался. Прогнать существо, покрытое черной, спутанной шерстью криком вряд ли бы получилось. Даже его затуманенный страхом мозг понимал это.

Но и сидеть без движения, затаив дыхание, было невыносимо.

Вдруг к рыку красноглазой твари добавился какое-то отдаленное завывание, опознать которое Ботвин смог далеко не сразу. Лишь посмотрев в окно и заметив хоровод снежинок, мужчина понял — началась метель.

Смутная надежда на то, что тварь ретируется восвояси, оборвалась сразу, стоило ей появиться в душе мужчины. Тварь отошла от окна кухни и направилась в сторону туалета. Грохот откинутой в сторону крышки септика насторожил Семёна, но выглянуть в окно мужчина не рискнул.

В томительном ожидании прошло минут десять, показавшихся бизнесмену вечностью. Он уж было понадеялся, что существо не вернётся, но, к ужасу своему, вновь услышал шаги твари. Вой метели хоть и приглушал их, но не полностью.

Тварь встала под кухонным окном, и какое-то время была чём-то занята.

Затем, подойдя к окну, неподалеку от которого находился скрывшийся от существа человек, тварь застучала по оконной решетке и захихикала.

Семён почему-то был уверен, что тварь именно смеётся, издеваясь и подтрунивая над ним.

Постучав ровно столько, сколько было нужно для того, чтобы стук услышал и мертвый, тварь отошла в сторону, словно приглашая человека выглянуть в окно.

Семён выглянул.

Мужчина никак не ожидал увидеть то, что открылось его взору. Тварь зачем-то вытащила из септика тело Михаила и расположила его под деревом, растущим неподалеку от сруба. Видеть изуродованный красноглазым существом труп было невыносимо, но с минуту Ботвин не сводил глаз с покрытого фекалиями Михаила. Вернее того, что относительно недавно было Михаилом.

Метель разыгралась снова, подняв нападавшие снежинки в воздух и закружив их в хороводе. Снежинки оседали на труп Разанова медленно, угрожая рано или поздно засыпать его.

Смешок твари и хруст сминаемого ею снега возвестил Семена о возвращении существа. Стараясь не шуметь, мужчина вернулся к своему укрытию и уселся на пол.

***

" Нужно бежать". Одна мысль укоренилась в голове Ботвина и не давала ему покоя.

Он пытался составить план побега, но не мог. Ключи от "Нивы", которые Семён вытащил из кармана Михаила, давали ему пускай и смутную, но все же надежду на спасение. Добежать до автомобиля. Открыть быстро дверь. Прыгнуть на водительское сиденье. Завести двигатель. Уехать.

Мужчина хмыкнул. "А если сел аккумулятор?!". Такой вариант бизнесмен исключить не мог. Тогда весь план его шел наперекосяк.

Бросить машину и бежать в лес? Куда?! В какую сторону?!

Тут вдруг Семён вспомнил слова покойного Михаила о деревне, в которой осталось всего несколько жилых домов. Попробовать добраться до человеческого жилья и попросить помощи?! Спрятаться среди людей?!

Возможно... Но гарантии, что тварь не сунется за ним следом, попросту не было. О том, что могут пострадать посторонние ему люди, Ботвин даже не подумал.

Его куда сильнее волновала его собственная судьба.

Решившись на попытку побега, Семён принялся готовиться...

***

Глоток коньяка даровал тепло, разлившееся по телу Семёна. Ещё один глоток прояснил сознание, но мужчина вдруг ощутил усталость. Захотелось лечь и подремать хоть немного.

Но Семён понимал, что тварь рано или поздно воспримет новую попытку добраться до него. И гарантий того, что попытка эта не увенчается успехом, Семён не имел.

Натянув на себя всю одежду, которою только смог найти в охотничьем домике, Ботвин вновь прислушался, надеясь услышать шаги твари или метель, но на улице царила тишина, от которой он успел отвыкнуть.

Бизнесмен в какой-то момент даже поймал себя на мысли, что объяснить эту гнетущую тишину достаточно просто — он всего-навсего оглох, но хлопнув несильно в ладоши, опроверг это предположение.

Метель вновь прекратилась. Мужчина понимал, что она, скорее всего, просто копит силы на новый заход. А вот исчезновение твари не поддавалось разумному обоснованию. Ушла в лес?! Или, может быть, готовит очередной "сюрприз", вроде трупа, вытащенного ею из септика?!

Как бы то ни было, ждать возвращения твари Ботвин не хотел. Если уж бежать, то именно сейчас. И без того на улице уже изрядно потемнело.

Обувшись в мокрые ботинки, Ботвин приник к холодной двери ухом и прислушался вновь. Ничего. Ни хруста снега, ни воя.

Верхний замок открылся легко, издав два непростительно громких щелчка. Нижний задело, но провозившись с ним с минуту, мужчина все же отпер дверь.

Нажав на ручку, Семён помедлил. Он ожидал, что вот именно сейчас услышит шаги твари, но тишину по-прежнему нарушало лишь громкое биение его сердца.

Распахнув дверь, мужчина одним быстрым прыжком переместился на крыльцо домика.

Наспех осмотревшись и не увидев красноглазую тварь, Ботвин, пригнувшись, направился прочь со двора. Остановившись у машины, мужчина вытащил из кармана связку ключей Михаила и отыскал в ней ключ от дверей "Нивы".

Провозившись с замком двери с минуту, бизнесмен всё-таки открыл машину и спешно плюхнулся на сиденье с водительской стороны.

Мысленно призвав на помощь всех известных ему богов, Семён попался завести автомобиль, но тот отказался повиноваться.

— Черт! —  громко крикнул бизнесмен и ударил по рулевому колесу, что было сил.

Надежда на "Ниву" не оправдалась. Однако мужчина, все же несколько обнадёженный появившейся вдруг мыслью, потянулся к перчаточному ящику за телефоном. Но и тут его постигла неудача – пролежавший в холодном салоне вазовского внедорожника телефон разрядился и отказался включаться. Зашвырнув телефон обратно в бардачок, Семён глубоко и шумно вдохнул воздух, успокаивая расшатанные нервы.

Посидев так с минуту Ботвин понял, что тратить время впустую для него было непозволительной роскошью, и он спешно покинул салон отечественного внедорожника и направился в лес. Ему предстояло отыскать деревню, о которой ему рассказывал Михаил.

***

В лесу царили покой и тишина, единственным нарушителем которых оказался сам Ботвин. Он, подобно слону в посудной лавке, не мог передвигаться по заснеженному лесу тихо и аккуратно. Громко трещали ветки, и хрустел снег. Мужчина, то и дело, проваливался в снег по пояс, все равно пробираясь вперёд.

Тварь выскочила неожиданно для Ботвина.

Он скорее почувствовал ее появление, нежели услышал ее.

В этот раз существо уподобилось четвероногим животным, что придало его движениям стремительности. Снежная масса, укрывшая белым пологом землю, словно расступалась перед существом, разлетаясь в стороны.

Семён побежал, не разбирая дороги.

Он как-то сразу потерял направление, в котором, по его предположению, должна была находиться деревня. Более того — ему уже было абсолютно наплевать на деревню и ее жителей.

Он хотел лишь одного — убежать как можно дальше от твари, покрытой черной свалявшейся шерстью.

Но тварь стремительно сокращала расстояние, отделяющее ее от беглеца.

Семён боялся оборачиваться назад. Он не хотел смотреть на то, как пасть существа раскрывается шире от предвкушения добычи.

Впереди замаячили два дерева, что сплелись давным-давно. К ним, как мотылек на свет лампочки, и кинулся Семён, что было сил.

Выбор направления был неосознанным и и немало удивил самого Ботвина. Впрочем, он не имел возможности обдумать свои действия.

Его гнал страх.

А существо догоняло.

***

Все произошло неожиданно... Вот он бежал и вдруг — ощущение полета. Затем — стремительное и быстрое падение, закончившееся болью в правой ноге. Его приглушённый мат и стоны.

Смех твари откуда-то сверху.

Ботвин осмотрелся по сторонам и с трудом сообразил, что попал в ту самую яму, о которой упоминалось в сказке, поведанной ему Михаилом.

Сырая и холодная земля за спиной. Под ногами — то же самое.

Ощупав ногу, Ботвин с облегчением выдохнул. Скорее всего — вывих. Никакого перелома.

Ощупав пространство вокруг себя, мужчина вдруг осознал, что впереди действительно какая-то пустота, направленная вглубь земли. Что-то похожее на тоннель с небольшим, но ощутимым, уклоном.

Встав на четвереньки, мужчина пополз вперёд, надеясь скрыться от существа под землёй.

Но тварь видимо и не думала отставать от человека. Она снова захохотала, подойдя к ловушке, в которую провалился бизнесмен.

Тварь издевалась, находя забавным положение, в котором оказался беглец.

Глаза мужчины постепенно привыкали к темноте, царящей в подземелье. Он видел лишь темные земляные границы подобного кишке тоннеля. Не найдя выхода из подземного убежища, Семён улёгся на спину и попытался перевести дух.

Тварь все равно не спешила спускаться под землю и шумно топтала снег вокруг дыры в земле.

— Что тебе нужно от меня, тварь?! —  не выдержав, завопил Ботвин, обращаясь к существу.

Тварь в ответ лишь рассмеялась.

***

Сколько прошло времени мужчина не знал, да и имело ли это для него значение?! Важно было лишь то, что тварь наконец-то отошла от ловушки, в которую попал Ботвин.

Она какое-то время продолжала издеваться над мужчиной, но, видимо, твари это все же наскучило, и она ретировалась восвояси.

Темнота, царившая под землёй, давила на психику напуганного и уставшего Семёна. Он, выждав какое-то время и вылез из тоннеля, уставившись наверх.

Сказка не врала. Яма действительно была глубиной около четырех метров, но Ботвин все равно попытался выбраться.

Мёрзлая земля от прикосновений крошилась комьями и Семён, чертыхнувшись, попытался зацепиться за какой-то корень, торчавший над его головой.  Корень обломился, стоило мужчине взяться за него рукой.

Семёну вдруг захотелось закричать, позвать на помощь, но осознав безвыходность своего положения, мужчина решил поберечь силы, коих и без того было мало.

Ему хотелось есть. Пить хотелось ещё сильнее.

Он уже сгрёб в кучу весь снег, нападавший внутрь ямы и какую-то часть кучи закинул в рот. Снег показался ему несколько горьковатым на вкус, но выбирать Ботвину не приходилось.

Именно тогда он и услышал их впервые.

Продолжение следует...

Семён отрицательно помотал головой, отказываясь от пищи. Есть ему действительно не хотелось. А вот осмотреть дом он желал, чему и посвятил первые полчаса своего пребывания в охотничьем домике.

Интерьер домика подтверждал, что это действительно охотничий домик. Место, в котором может переночевать человек, промышляющий или увлеченный охотой. На одной из бревенчатых стен висело панно из рогов. На другой — старая, скорее декоративного, нежели боевого, вида двустволка.

—  Оно не стреляет. От прошлого хозяина мне досталось. Да и рога тоже. Старик охотиться любил, да старость — штука такая... Вот и продал он мне дом. Сторговались как-то легко с ним. Хороший старик. Много интересного рассказать может и о лесе, и о местах здешних.

Семён непроизвольно кивнул, продолжая осматриваться по сторонам. В зале из мебели были лишь пара табуретов и большой диван, укрытый вязаным пледом.

Спартанская, но при этом, уютная обстановка, вполне подходящая для отдыха.

Видя заинтересованность гостя домом, Михаил заговорил вновь:

—  Единственный минус — удобства во дворе. У деда, как я уже говорил, вообще будка терпимости была сколочена из досок. Я, в первую очередь, облагородил нужник и теперь он кирпичный, с большим септиком. Уж не знаю, как его откачивать, но так все же явно лучше.

Семён хмыкнул. Упоминание туалета, расположенного на улице, лишний раз подчёркивало отдаленность от цивилизации.

—  А бар тебя тут есть?! А то холодновато что-то...— пробурчал Семён, присаживаясь на диван.

***

Спиртное у Михаила нашлось. Не ахти какой выбор, но все же варианты были. Для себя Семён выбрал армянский коньяк с золотыми звёздами на бутылке. Звёзды напитку были даны явно авансом, но Ботвина это не смутило.

Сам же хозяин домика выбрал водку, на которую и приналёг. Разговаривали сначала вяло и на отвлеченные темы, но вскоре холодок таять и разгорячённые спиртным мужчины перешли на более личные темы.

—  Слышь, Миха, а ты то почему не женат?! Ты, вроде, мужик ничего... Не урод, бабки есть. Бизнес вот поднимать пытаешься. Иди ты это, не по этой части, а?! —  с прищуром поинтересовался раскрасневшийся Семён, опрокинув очередную стопку коньяка.

Михаил громко рассмеялся.

—  Да был я женат. Дочка от первого брака. Но как-то... Всех сравнивать с первой начинаю. Стоит познакомиться с девушкой или женщиной — начинаю сравнивать. Стрижка у Оли лучше. Или нос красивее. Смех задорнее. Понимаю, что бред, но нафига кому такое нужно?! Тебе бы вот, например, понравилось, если бы тебя постоянно сравнивали с кем-то?

Семён, никогда и никого в этой жизни не любивший кроме себя самого, удивлённо крякнул и задумался.

—  Да фиг знает. Никогда не думал об этом. Да и зачем усложнять?! В койку затащил - а дальше будь как будет. Или ты в монахи податься решил?! Целибат там, все дела?!

Михаил вновь рассмеялся.

— Да нет, какой уж целибат. Просто возраст уж какой?! Правильно. Тут о быте думать нужно, а не о койках. Как бы эту койку заправить поудобнее, а не раскачать погромче. Да и нет у меня сейчас на это время! Сам знаешь, какие у нас проблемы. Завал бы этот разгрести и то хлеб! Эх... Был бы Олег жив...

Воспоминания об Олеге несколько насторожили Семёна, но он лишь согласно кивнул.

Но Михаил, затронув эту тему, решил не менять ее и продолжил:

—  Вот ты с моим братом сколько лет работал! А я... Редко виделся с ним. У нас всегда так было — вместе долго находиться мы не могли. Ссорились, ругались. И ведь оба понимали, что ближе друг друга у нас никого нет и не будет. Но это все из-за характеров, наверное. Не уживались. Вот и в последнюю встречу поругались так, что даже созваниваться прекратили. Я хотел, было, помириться, да видишь, как оно повернулось... Не успел. Минута делов, а не успел. Одно словно - "Прости".

Слова Михаила напомнили Ботвину о сне, который он увидел по пути в лес. Мурашки пробежали по его спине, стоило мужчине вспомнить неестественно выгнутую шею Олега.

—  Эй, Сём! Ты чего побледнел то?! Так! А рюмка почему пустая?! Так не пойдет!- заявил Михаил и сам наполнил рюмку компаньона.

Тот, едва дождавшись, когда стеклянный сосуд наполнится янтарной жидкостью, схватил рюмку и быстро опрокинул ее, проглотив содержимое одним глотком.

— Правильно... За тех, кого знали — не чокаясь! —  одобрительно прокомментировал нетерпение Семёна Разанов и последовал его примеру.

И тут с улицы до мужчин донёсся громкий и протяжный вой. Где-то вдалеке, в глубине леса, надрывая глотку, завыл волк.

***

Опьянение как-то мигом отпустило и Семён, резко вскочив на ноги, подошёл к окну и посмотрел в сторону леса. На улице стремительно темнело, из-за чего лес казался сплошной стеной, закрывающей воющего хищника от людей.

— Да не увидишь ты его, Сём. Он далеко. Бывает, что волки выходят к дороге, но редко. Я такое видел лишь раз, да и то отделался лёгким испугом.

Но волк, явно не согласный со словами Михаила завыл вновь.

Семён обернулся к компаньону и с усмешкой спросил:

—  Далеко, да?! Да он как будто под калиткой твоей сидит вообще!

Разанов как-то сразу посерел лицом и, подскочив на ноги, заметался по залу.

—  Скоро бензин в генератор заливать нужно будет! А если эта тварь во двор залезет?! Хотя...

Произнеся последнее слово с характерной задумчивой интонацией, Михаил направился в сторону спальни, не объяснив гостю своих действий. Семён пожал плечами и последовал за хозяином дома.

К удивлению Ботвина, Михаил, встав на колени, принялся ощупывать пол под кроватью, что-то бурча себе под нос.

—  Миха, ты чего?! —  удивлённо протянул Семён, не понимая, что же Разанов выискивает на полу. Но тот лишь отмахнулся от гостя и продолжил ощупывать доски пола.

Одна из них, к удивлению Семёна, слегка подалась вниз. Михаил издал восторженный вопль и принялся тянуть доску на себя, открывая нишу в полу.

Запустив руку в образовавшееся отверстие, Михаил склонился ниже и принялся что-то выискивать под полом.

Затем, явно найдя то, что искал, принялся вытаскивать какой-то длинный свёрток.

—  Возьми! Тут ещё есть! —  окликнул Семена Михаил, протягивая что-то длинное, завёрнутое в промасленную мешковину.

Вскоре он вытащил второй такой же свёрток и принялся разворачивать его прямо на полу.

Увидев, что же именно было завернуто в промасленную тряпку, Семён присвистнул. Его глазам предстало старое, явно советских времён, ружьё.

—  Это что такое, Мих?! —  удивился Ботвин и сжал крепче свёрток, который так и продолжал держать в руках.

—  Это от бывшего хозяина дома подарочки остались. ТОЗ-54 собственной персоной. Дед старый стал. Думал уж было сдать их в органы, да я его уболтал. Стволы в лесу лишними уж явно не будут. Мало ли.

Вновь пошарив в тайнике, Михаил вытащил на свет коробку патронов. Латунные гильзы призывно заблестели под электрическим светом.

— И нахрена тебе сейчас эти ружья?! —  недоуменно протянул Семён, уже подозревая, что услышит в ответ.

Изрядно захмелевший от водки Михаил поднял глаза на компаньона и с каким-то одержимым видом ответил:

—  Мы пойдем охотиться на эту воющую тварь!

***

Переломить стволы. Вставить два патрона. Курки пока не взводить.

Эту последовательность действий Семён повторил про себя несколько раз и наконец-то понял, что готов перейти к действиям. Щелчок — переломить стволы. Выполнено.

Вогнать два снаряженных патрона в стволы.

Щелчок. Готово. Останется лишь взвести курки и нажать на спусковой крючок.

Семён, ранее никогда не стрелявший из ружья, несколько опасался смертоносной палки, попавшей ему в руки. Но и отпускать Михаила одного не хотел.

А Разанов, напустив на себя воинственный вид, быстро оделся и распихал по карманам патроны. Поторапливая Ботвина, он переминался с ноги на ногу возле входной двери, готовясь отправится в лес.

Семён пытался было вразумить компаньона, но тот отказывался прислушиваться к голосу разума.

—  Сёма, если сдрейфил — так и скажи! Я тебя насильно не тащу! Просто в два то ружья мы всяко быстрее справимся с этой тварью! Ты просто представь, что тебе ночью приспичит до ветру сходить, а эта тварь по двору лазит! Каково?!

Семён, прикинув на секунду, мысленно согласился с изрядно захмелевшим Михаилом. Вслух, однако, он свои мысли озвучивать не стал. Напротив, вновь принялся отговаривать Разанова.

—  А если он там не один?! Ты об этом не подумал?!

Издав смешок, Михаил помотал головой.

—  Да не ссы ты! Стоит разок шмальнуть из ружья, и волки просто разбегутся. Один или нет — без разницы!

Помотал головой, Семён обречённо подошёл к двери, пропуская Михаила вперёд.

***

У самой кромки леса мужчины остановились, словно собирая всю решимость в кулак. Вой разносился по округе уже несколько раз, но воинственный настрой Михаила никуда не делся. Напротив — мужчина лишь в очередной раз принялся подгонять своего компаньона.

—  Шевели ногами, не то все волки от старости сдохнут!

Пьяный гогот Михаила уже порядком поднадоел Ботвину, но тот шел молча, стараясь чаще смотреть по сторонам.

И тут тьму, уже сгустившуюся в глубине леса осветила вспышка. Подскочив от неожиданности, Семён ошалело пялился вдаль, пытаясь понять, что же это было.

—  Никогда не видел молнию зимой? —  издав громкий смешок спросил Михаил. Увидев недоумение на лице Семена, принялся объяснять:

—  Это была простая молния, Сём. Явление такое погодное. Зимой ее, конечно, редко можно увидеть, но бывает. Да только вот по словам старика, что дом мне продал, тут она бывает частенько. Он и сам ее видел, да и в деревне ему рассказывали. Когда ещё было кому рассказывать, конечно. Местные, кстати, с легендой одной связывали эту молнию. Сказки, конечно, но все же. Фольклор, блин. Так вот... Жили якобы в здешних краях два друга. Зверя били и промыслом этим жили. Мясо, шкура... Неплохо жили, но и богачами не были. Бывало, накопят шкур и сообща на ближайший торг несут. И вот после одного такого торга Макар, один из друзей, перебрал спиртного, да и сболтнул, что поторговали они с другом удачно. Макара Федор с трудом утащил домой, да через лес чуть ли не пинками гнал... Да только не дошли они. Слова Макара слышали любители лёгких денег, да обогнав друзей, затихорились чуть ли не у самой деревни.

Федор, тот, что не пил, деньги, полученные за товар, припрятал, как мог. И Макару не сказал. Как уж там вышло — но напали на них неожиданно и давай деньги искать. Помяли для затравки и пообещали убить, если деньги не отдадут. Макар на колени упал и принялся пощады молить. Клялся — божился, что деньги у Федора. Мол, только он знает, где все до копейки. Бандиты тогда начали пытать и мучить Федора. Пальцы ломали, резали, кололи... Молчал мужик. Только зло и с осуждением на Макара смотрел. А тот от страха портки обделал. Потешались над ним, да внимания не обращали. До поры... Пока не надоело пытать Федора. Тогда Макара на ноги подняли и поставили перед выбором — либо ты друга своего убьешь и деньги найдешь, либо мы тебя и его. И обыщем уже обоих. Макар, трус такой, Федору то нож в грудь и воткнул... Раздел труп, но денег так и не нашел. А не нашел он их из-за того, что были они у него. В штанах. Это уже бандиты после смерти Федора узнали. Ну и разозлись они естественно на труса этого... Не убили, нет... Хуже.

В лесу два дерева росли. Их все местные знали. Два дерева, переплетающихся между собой привлекали внимание. И вот под ними уже тогда была яма глубокая. Сначала вниз на метра четыре уходит, а затем — вбок. Проваливались иногда зазевавшиеся путники в нее, да выбирались с помощью. Но все, кто там побывал, рассказывали странное — мол, голоса там в яме какие-то слышны. Кто деда своего покойного слышал, кто слышал соседа, отошедшего намедни, да силуэт его мерещился... Туда-то бандиты и сбросили тело Федора, а затем и живого Макара...

Никто уж не помнить почему, но мимо деревьев этих и ямы, никто из деревенских месяца два не ходил... Поэтому и вытащить Макара оказалось некому. Голод, холод, жажда... Голоса, что-то требующие... Короче, Макар начал есть тело Федора. Нож то, которым Макар друга зарезал, бандиты не тронули. Так и оставили в груди убиенного.

А когда мимо дерева все же прошел старик, Макар привлек его внимание жалобным визгом.

Вытащили его... И сами с помощью веревки в яму спустились. Увидев, что натворил Макар, жалеть его не стали. Просто сбросили вниз и ушли. Напоследок осыпали проклятьями, пожелав мучительной смерти, которую он заслужил. Усерднее всех проклятьями сыпала старушка, которую деревенские ведьмой считали.

Пока он жив был, люди клялись, что по ночам его вой слышен. Но вскоре и он превратился.

Тут странности и начались! Деревья эти, что рядом с ямой росли, всегда молодежь привлекали. Парочки свои имена на них вырезали в знак вечной любви. Друзья таким же образом братались. Макар и Федор не были исключением. Их имена так же стволы деревьев украшали. И знаешь... В то дерево, на котором было вырезано имя убийцы и людоеда, молния и начала бить. Оно лишь обгорает слегка, да и все. Темное стоит. Безжизненное. А вот то, что рядышком — живехонько. Не растет только ввысь, но живо.

Вот так до сих пор молния и лупит в дерево, а то все никак не сгорает.

Семён слушал сказку Михаила с улыбкой, не веря ни единому слову из его рассказа. Чуть ли не в каждом уголке планеты могли рассказать похожую историю и попытаться выдать ее за реальные события, произошедшие в прошлом.

Но Михаил, немного переведя дух, продолжил:

—  Но и это ещё не всё... Старик рассказал мне по секрету, что Макар это и не помер вовсе. Он просто перестал быть человеком. В конец оскотинился и стал зверем. Переродился в яме и стал под стать своей душе — черным, уродливым. И, бывает, бродит по округе, пытаясь обрести покой.

Договорив, Михаил, не посмотрев на Семёна, свернул влево. Туда, откуда, по его мнению, и доносился вой.

Семён в очередной раз подивился тому, как легко люди верят любой сказочной истории, забывая простую истину: главные чудовища — звери в человеческом обличии. Звери, ничуть не отличающиеся от нас самих.

Но говорить Ботвину ничего не хотелось. Он хотел лишь одного — поскорее покинуть этот лес и, приняв очередную порцию коньяка, завалиться спать.

Он давно уже замёрз и не хотел лазить во лесу до самого утра. Но Михаил неумолимо пёр вперёд, меся снежные барханы.

Покачав головой, Семён крепче сжал опостылевшее ему ружье и постарался ускориться.

***

— Прогулялись — пора и домой, — пробурчал Семён, почти догнав Михаила.

Но тот отмахнулся от компаньона словно от назойливой мухи и продолжил идти.

Семён готов был ударить его, повалить на снег и несколько раз сильно тряхнуть, чтобы мозги в бестолковой голове Разанова заработали. Но он этого не сделал по нескольким причинам.

Причина первая — новая вспышка молнии, перечеркнувшей потемневшее небо и ударившая куда-то в лес.

Причина вторая — вой, раздавшийся откуда-то неподалеку сразу после удара молнии.

Сердце Семёна бешено заухало в груди, разгоняя кровь по дряблым мышцам, не привыкшим к физической активности. Адреналин подстегивал тело бежать. Бежать, как можно дальше... Да только Ботвин не успел. Волки оказались позади него.

Четыре хищника свалились, приближаясь медленно, но неумолимо. Пригнувшись к покрытой снегом земле, они, казалось, выжидали удачного момента для прыжка.

Но Семён не собирался сдаваться легко.

В голове его металась одна — единственная мысль: их четверо. Четыре хищных твари, готовых порвать человека, оказавшегося на их территории в неурочное время. А патрона у него только два. Да и то не известно, что это за патроны... Обернуться, взвести курки, навести стволы на волков и... В случае осечки потерять драгоценные секунды.

Решив не рисковать попусту, Семён припустил вслед за Михаилом.

От чего-то ему вспомнилась передача про волков." Волки нападают на слабых, бегущих последними, особей. Именно поэтому их и именуют санитарами леса".

Новая мысль заставила его ещё сильнее ускорится. Он вдруг понял, как ему спастись. Вспомнилась не только передача, но и анекдот. Ему нужно бежать не быстрее волков... Всего лишь быстрее Михаила.

Увидев впереди спину Разанова, Семён щелчком взвел правый курок и вскинул ружье на изготовку.

Прицелившись навскидку, спешно нажал на спусковой крючок.

Отдача ударила в плечо так, что он, чуть было, не уронил ружье в снег.

Вскрик Михаила не остановил его. Напротив — Семён только сильнее ускорился, желая обогнать Разанова хотя бы на несколько метров.

***

Два дерева действительно переплелись. Одно из них действительно принимало на себя удары молнии и почернело от высоких температур.

Семён с удивлением смотрел на два этих дерева и не мог поверить. Но они были в каком-то метре от него. Прильнув спиной к тому дереву, что не было опалено молнией, сидел раненый Михаил Разанов и с ненавистью во взгляде, пялился на Семёна.

От чего-то Ботвину захотелось объясниться с человеком, приговоренным им к смерти.

—  Ничего личного, Миш... Правда. Ты сам виноват! Это было твоей идеей! Чертовски глупой, нужно сказать, идеей. Но умирать я не хочу. А волки... Волки — хищники. Их повадки хорошо изучены. Ты вот, например, помнишь, что нападают они на больных особей?! Нет?! Зря... Нужно было больше читать, Миша! Мне не было нужды убивать тебя. Мне нужно было лишь сделать из тебя больную особь. И ты со своей кровоточащей ногой стал для волков жертвой.

Монолог дался Семёну с трудом. Лёгкие все ещё горели от бега, но он старался не обращать на это внимания.

—  Ответь честно — Олег из-за тебя умер?! —  тихо, с какой-то обречённость в голосе проговорил Михаил, и откинул голову назад. Затылок его стукнулся в ствол дерева и с веток вниз посыпался снег.

Семён кивнул. Подумав несколько секунд, ответил:

—  Да, Миша. Да, из-за меня. Понимаешь, твой брат помешал мне. Он хотел продать свою долю нашим конкурентам, а я допустить этого не мог. У меня были далеко идущие планы, и я не мог допустить такого исхода. Радуйся, что Олег умер быстро. Любовнице его повезло меньше. Да и так ли все это важно? Тебе о себе думать надо, Миша.

Волки приближались к своей жертве, истекающей кровью. Запах багряной жидкости пьянил хищников, но они все равно сдерживали свой порыв наткнуться на двуногого и пустить в ход свои острые клыки.

Волки вышли к Михаилу с двух сторон медленно и настороженно. Вожак с черно-серой спиной, исподлобья посмотрел на Семёна, явно опасаясь ружья в его руке.

Оскалившись, вожак глухо зарычал, надеясь отогнать двуногого с палкой, выпускающей огонь. Ботвин хмыкнул и отошёл на шаг назад.

Продолжение следует...

Организовать случайную, по мнению Разанова, встречу, перешедшую в приятное знакомство, оказалось достаточно легко. Распорядок Разанова Семён знал неплохо и поделился этим знанием с Натальей.

Та разыграла целую сценку и позавидовать актерской игре девушки могли бы именитые служительницы МХАТа.

Олег Разанов, обрадовав Ботвина, клюнул и увлекся женщиной настолько, что чаще стал отсутствовать дома к недовольству супруги. Та даже несколько раз звонила Ботвину и интересовала, где же пропадает ее благоверный. И Семён без труда составлял Разанову алиби. Разанов принимал помощь Семена с благодарностью, считая, что это простая мужская солидарность.

А Ботвин, заметив, что компаньону уже не до бизнеса, вновь принялся прокручивать махинации.

Продлилось такое положение дел недолго и в один прекрасный день Семён узнал, что Разанов, околдованный чарами Натальи, задумал продать свою долю конкурентам и, разведясь с супругой, укатить на тропический остров со своей молодой нимфой. Известие это оказалось для Ботвина сродни удару обухом по затылку. Он и помыслить не мог, что сдержанный и скромный обычно Разанов решиться на такое.

Ботвин встретился с Натальей и принялся давить на нее, требуя срочно бросить Разанова, угрожая лишить ее всего, что девушке причиталось за выполнение договоренностей. Но та лишь рассмеялась, заявив, что она и без его жалкой подачки сможет не только разобраться со всеми своими житейскими трудностями, но и обеспечит себя на долгие годы за счёт Разанова.

Резон в словах девушки был, что не мог не признать Ботвин, но и сдаваться он не собирался. Первый порывом бизнесмена было попросту рассказать Разанову всю правду, но обдумав этот вариант, Ботвин отмёл его как несостоятельный. Ни к чему хорошему эта правда не привела бы.

Тогда он судорожно принялся выискивать другой способ остаться при своем. И нашел.

Бывший начальник службы безопасности фирмы предложил Семёну несколько вариантов устранения Разанова. И тот, в свою очередь, нашел привлекательным ДТП, в котором Разанов должен был погибнуть вместе с Натальей.

Купить путевку на побережье Черного моря для Разанова и его пассии Ботвину оказалось не сложнее, чем разыграть искреннюю радость за компаньона. И мужчина, не уловив фальши и злого умысла в словах и поступке Семёна, принял подарок.

Человек, которому заплатил бывший начальник безопасности фирмы, осуществил все так, как и было запланировано. Он, загодя угнав ничем не примечательный автомобиль и сменив на нем номера, дождался черный Мерседес Разанова в условленном месте и выдавил его с дороги перед опасным поворотом.

Но вот исход этой аварии несколько отличался о того, что был запланирован. Нет, Разанов действительно получил травмы, не совместимые с жизнью - в этом все сложилось так, как нужно было Ботвину...

Однако Наталья почему-то не умерла. То ли все дело было в том, что она была куда моложе свое спутника и ее молодой организм легче перенес произошедшее, то ли она, в отличие от водителя была пристегнута ремнем безопасности, но девушка осталась жива. Хотя, по мнению Семена, участь, которая постигла ее, была для неё куда хуже смерти.

Перелом позвоночника. Сильные ожоги, изуродовавшие не только ее кукольное личико, но и неподвластное девушке тело.

Наталья стала овощем.

Переживать по этому поводу Ботвин не собирался, да и некогда ему было раздумывать о том, к чему привели его действия. Он ждал, кем же окажется наследник Разанова.

К его удивлению, владеть частью компании, что принадлежала совсем недавно усопшему стал его родной брат. Супруга покойного Разанова в бизнес лезть не решилась, но и терять постоянный источник доходов не пожелала. Она просто передала все дела родственнику, которой, по ее мнению, способен был продолжить дело мужа.

И тот достаточно бойко вник в дела фирмы, кое-что переиначив на свой манер. Семён был шапочно знаком с Михаилом Разановым, младшим братом Олега и понимал, что он может представлять для него угрозу.

Впрочем, сначала Михаилу нужно было перелопатить кучу бумаг и с головой погрузиться в дела фирмы, а это давало Ботвину какое-то время на спокойное обдумывание сложившейся ситуации.

Михаил Разанов, умный и волевой мужчина, чуть младше самого Семёна, имел аналитический склад ума и достаточно споро схватывал на лету. Руководил он так же умело и, к удивлению Ботвина, не стал тянуть одеяло на себя. Он во всем советовался с компаньоном покойного брата и учился у него ведению дел.

Некоторые конфликтные ситуации, конечно, возникали, но мужчины умудрялись решать их сообща. Какое-то время такое положение дел устраивало Семёна. Он попросту занимался своим делом, видя, что их с Разановыми совместное детище крепнет и развивается, выходя на новые рынки. Но ненасытная натура Ботвина все равно взяла над ним верх и толкнула к очередной авантюре.

Семён давно уже затевал строительство коттеджного поселка на окраине города и пытался согласовать его план с Олегом, но тот, взвесив все риски, отказался от этого сомнительного предприятия. Разанов-старший аргументировал свою позицию развернуто и ёмко, желая довести до конца строительство тех объектов, что уже были начаты и целый ряд объектов за городом взваливать на себя попросту не хотел.

Но Ботвин не унимался. По его плану, коттеджный поселок, один дом, в котором, по его плану, отходил ему самому, должен был стать второй Рублёвкой и принести немалый доход. Он грезил этим поселком во сне и наяву, уже подсчитывая дивиденды, которые он сможет получить от выгодных сделок с власть имущими.

Подсунуть проект поселка Михаилу оказалось легко. Тот и сам видел, что коттеджи на берегу озера способны привлечь потенциальных покупателей, но удивился смете, предоставленной Семёнов.

Ботвин, без обиняков, рассказал, что, помимо работы и материалов реально включено в смету, чем привел в замешательство партнёра. Тот прекрасно осознавал, что в их бизнесе без откатов попросту невозможно вести дела, но такой масштаб и представить себе не мог.

По плану Семёна, едва ли не треть коттеджей отходила полезным людям по бросовой цене. Полезным людям, от которых он желал впоследствии получить преференции, но говорить об этом Михаилу не собирался. В его план входило единоличное владение фирмой. Пусть не сейчас, но в обозримом будущем. И провернуть это он планировал с помощью и благодаря попустительству сильных мира сего. Он им уступку — они ему. Рука руку моет, как знает каждый.

И ведь Михаил чуть было не согласился начать строительство, о котором грезил Семён!

Помешала деревенька с не поэтичным названием Грязево. На плане поселка, предоставленного Михаилу Ботвиным деревеньки этой уже не было, но на деле она была. Пускай и жило в ней всего два с половиной калеки, но деревня числилась жилой.

Семён как-то раз сам заезжал в эту деревеньку и предлагал жившим там людям баснословные деньги за их полуразвалившиеся дома и клочки земли, на которых они стояли. Оставшиеся в деревне жители, преимущественно — старики, были непреклонны.

Михаил обратил свое внимание на эту деревеньку и посетовал, что платить за землю в этом месте у фирмы нет денег. Семён лишь ухмыльнулся, посчитав, что с уговорами жителей Грязево покончено.

На помощь снова пришел бывший начальник безопасности фирмы, которого Ботвин заботливо пристроил на новое хлебное место. И деревня попросту сгорела. Пожар, из-за которого крохотный населенный пункт перестал существовать, по официальной версии произошел из-за неаккуратно брошенного окурка.

Выкупив землю у оставшихся в живых погорельцев и наследников тех, кто так и не пережил пожар за смешные, по современным меркам, деньги, Ботвин вновь предложил стройку поселка Михаилу.

В этот раз Разанов, скрепя сердце, согласился, не увидев помех в осуществлении плана Семена.

Все разрешения Ботвин получил достаточно быстро, потянув за доступные ему ниточки. Дело спорилось, и часть коттеджей уже готовились к сдаче собственникам, когда разразился очередной экономический кризис.

Как это часто бывает, первой из отраслей, ощутивших на себе влияние кризиса, оказалась строительная. Фирма Разанова и Ботвина не была исключением.

Возведение некоторых объектов грозило остановиться полностью, переведя их в ранг "долгостроев". Дольщики грозили судами и без конца жаловались на затягивание сроков.

Но коттеджный посёлок Ботвин все же планировал закончить в срок. Он направлял деньги фирмы исключительно на реализацию своего проекта, отодвинув все остальные стройки на второй план.

Аргументы, коими он пичкал Михаила, сводились лишь к тому, что бедняки могут и подождать своих квартир. А вот заставлять ждать прокурора области, мэра и дочь губернатора — негоже. Мало того — ещё и чревато проблемами.

И Михаил, стиснув зубы, терпел такое положение дел. Он, понимая, что фирма вот-вот может лопнуть как мыльный пузырь, изо всех сил пытался заткнуть пробоины тонущего корабля пальцами. Находя инвесторов, выбивая кредиты в банках, мужчина пытался хоть как-то спасти положение, казавшееся даже ему самому безвыходным, и даже умудрился преуспеть, достроив несколько многоквартирных домов в срок.

Занятость и проблемы отвлекли его от действий Ботвина. А тот, в свою очередь, продолжал строительство поселка с непозволительным для сложившейся в стране экономической ситуацией размахом.

Премиальные материалы, эксклюзивный дизайн, газон во дворе, бассейны на заднем дворе каждого из коттеджей... Все это увеличивало затраты, которые Михаил призывал сократить.

И при этом — Семён не забывал часть средств переводить на оффшорные счета.

Деньги таяли. Фирма дышала на ладан.

И вдруг Михаил, решив взять небольшую передышку, пригласил Ботвина в охотничий домик, которым владел уже несколько лет.

—  Зима, свежий воздух! Выпьем, отдохнем! Что мы как кони, в самом деле?! Пашем и пашем на износ... Так и загнуться недолго! —  уговаривал Семёна Разанов младший несколько дней, пока тот не сдался.

Ботвину даже показалось, что компаньон что-то подозревает, но улыбка Михаила несколько успокоила его.

***

О том, что Михаил владеет небольшим охотничьим домиком в лесу Семён знал, но как-то не придавал этому значения. Мало ли какие у человека могут быть загоны?! Кто-то вон марки собирает, кто-то к апокалипсису готовится. А кто-то покупает старый сруб, затерянный в непролазной глуши. При этом — этот кто-то способен построить себе большой и комфортный дом, в котором можно прожить до конца своих дней, не ведая забот. Но Михаил почему-то предпочел купить дом в лесу.

При этом, на сколько знал Ботвин, Михаил заядлым охотником не был. Разанов, как-то раз в момент особого расположения духа, поведал Семёну, что только в своем охотничьем домике способен по-настоящему отдохнуть и собраться с мыслями. Аура там якобы особая и умиротворяющая.

Семён тогда понимающе покивал для вида, да и забыл то признание компаньона.

Не мог он помыслить, что наступит день и он окажется приглашён в святая святых Михаила Разанова. Мало того – он это предложение примет и отправится в лес без охраны. Уж больно нелепа казалась Семену мысль, что Михаил может представлять для него угрозу.

***

08 января 2008г.

То ли так совпало, то ли Михаил сознательно так подстроил, но ретрит в домике посреди леса совпал с протяженными зимними праздниками. Не склонный праздновать религиозные праздники Семён удивился, когда Михаил озвучил дату планируемой поездки. Восьмого января переться к черту на куличики мужчине не улыбалось, но что-то подсказывало ему — Михаил не с проста пригласил его в эту поездку. Он явно желал о чем-то поговорить с глазу на глаз. Это одновременно и настораживало, и интриговало.

Второй раз удивился Семён, увидев, на какой машине Разанов решил отправиться в лесные дебри по заснеженной, и вряд ли почищенной, дороге. Старенькая "Нива" бежевого цвета, непонятно откуда взявшаяся, заставила мужчину крякнуть.

- Старушка моя! Давненько на ней никуда не выбирался. В гараже стоит, бедная. Вот и решил приятное с полезным совместить. И машинке дать побегать и доехать с гарантией! Твоя-то уж точно нас не довезёт. Застрянем где-нибудь и задубнем. А этот вездеход хоть с виду и неказист — вывезет! - принялся пояснять Семёну Михаил, увидев недоумение на его лице.

Ботвин брезгливо поморщился усаживаясь, но смолчал. Кивнув в знак приветствия, показал, что готов двигаться в путь.

Разанов верно воспринял кивок компаньона и нажал на газ, трогаясь с места несколько резвее, чем было нужно. Машину чуть повело на покрытом снегом асфальте, но водитель, казалось, даже не заметил этого.

Попытавшись устроиться в Вазовском внедорожнике поудобнее, Семён подумал было пристегнуться, но тут же от чего-то на ум ему пришла Наталья и участь, постигшая ее. Рука, протянувшаяся к ремню безопасности вдруг дрогнула и безвольно опустилась.

«Нашел что вспомнить, дурак», - мысленно укорил себя самого мужчина и чуть помотал головой, прогоняя дурные воспоминания.

— Вот увидишь — тебе понравится мой домик. Не поверишь - я туда ещё никого в гости не приглашал. Брата, вон, хотел, да не успел. А больше и некого. Я как купил этот домик — обустраивать его кинулся... Сам — своими руками! До меня домиком дед какой-то владел, так ему ничего и не нужно было. Даже туалет был и тот из досок. А я и ремонт сделал, и мебель какую-никакую туда перевез... Знал бы ты, как геморройно было проводку делать и генератор везти... Но ничего! Зато сейчас — райское местечко! Единственное — связи там нет абсолютно. Да и не нужна она там, если честно. Если взял с собой мобилу – запихни ее в бардачок. Там она целее будет.

Мужчина послушно достал из кармана свой мобильный телефон и, выключив его, закинул в бардачок.

Довольный щебет Михаила Разанова раздражал Семёна, но он старался не показывать своего настоящего настроения, изредка улыбаясь. Мысли Ботвина были заняты совсем другим. Он, смотря в окно на белый снежный полог, укрывший дорогу и обочину, гадал, с чем же на самом деле связана эта поездка. Неужели Михаил узнал о его махинациях?

Водитель вдруг замолчал и сконцентрировал свое внимание на управлении автомобилем. Тепло от печки, развивающееся по салону и утробное рычание двигателя убаюкивали не выспавшегося за ночь Семёна и он, сам не заметив, погрузился сначала в дремоту, а затем и в сон.

***

Сон был скомканный и сумбурный. Ботвин бежал по бетонной лестнице, явно опаздывая. Он почему-то был уверен, что его ждут. Миновав несколько лестничных пролетов, он вдруг оказался у старой двери квартиры родителей, которую уже давно не видел. Дверь была именно такой, как он ее запомнил — чуть покосившейся в косяке, обитой старым, потрескавшимся местами коричневым дерматином. Единственное, что претерпело изменения — ручка, которую Семён не признал. Позолоченная, современная ручка никак не походила на ту, что была на входной двери в тот период, что Семён жил с родителями.

Но долго рассматривать входную дверь ему не дали — дверь распахнулась и на ее пороге возник отец. Ещё достаточно молодой и поджарый, явно не пренебрегающий спортом мужчина. Увидев Семёна, мужчина расплылся в теплой улыбке и широко раскинул руки в стороны, словно предлагая сыну обняться.

—  Заходи, Сёма! Все давно уже тебя ждут! Где ты пропадаешь?!

Но Семён медлил. Предчувствие чего-то не хорошего сковало его, и он не мог сделать и шага. Но предчувствие вдруг отпустило его, и он медленно и вяло, словно разом лишившись всех сил, проследовал внутрь квартиры, давно не знавшей ремонта.

Старые советские обои пожелтели и местами отслаивались от стен. Подняв глаза вверх, Ботвин-младший увидел, что потолок квартиры был усеян большими, расходящимися в стороны, трещинами. Да и вообще — вся квартира пребывала в упадке.

Но его снова поторопили.

—  Сёма! Не стой ты столбом! Чай стынет! —  донёсся до Семёна задорный и весёлый голос матери.

Она, по всей видимости, ожидала его на кухне. Отец вновь улыбнулся Семёну и хлопнув его по плечу, подтвердил догадку сына, направившись к двери кухни.

Присев, Семён хотел было разуться, но, посмотрев на пол, покрытый пылью и частичками побелки с потолка, передумал. Помявшись несколько секунд, он последовал следом за отцом.

Первым открытием было то, что кухню, вопреки его ожиданиям, заливал яркий теплый свет, не свойственный, по его воспоминаниям, родительской квартире. Свет был настолько ярок, что Ботвину-младшему захотелось крепко зажмуриться.

Но он не мог.

Вместо этого он удивлённо озирался по сторонам, даже не скрывая своего удивления. На маленькой кухоньке ютилось слишком много людей. Людей, которых он некогда знал.

Тихон Антонов сидел возле подоконника, так и не найдя себе места возле маленького стола, за которым, по воспоминаниям Семена, было тесно и троим. На шее парня без труда можно было рассмотреть сине-лиловый след от петли.

— Привет, Сём! Как жизнь?! —  с улыбкой проговорил Тихон, поймав на себе взгляд Семёна. Ботвин-младший лишь кивнул, так и не найдя слов, уместных в данной ситуации.

Следующим, кто заметил вошедшего на кухню Семена, оказался Тимофей Аркадьевич, старик, у которого Ботвин-младший некогда арендовал гараж.

Старик расплылся в улыбке и отсалютовал мужчине кружкой с чаем.

— Привет! Ты мне, часом, выпить не принес?! А то тут, видишь ли, все непьющие! —  прошамкал беззубым ртом старик, поднося фарфоровый сосуд с темным напитком к губам.

Семён помотал головой и спешно отвёл взгляд от выпивохи с бледно-серым лицом.

—  О! Здоров, Семён!

Вздрогнув как от удара, Ботвин-младший посмотрел на Олега Разанова, сидящего напротив старика и обнимающего изуродованную ожогами Наталью. Девушка так же широко улыбнулась, отчего обложенная половина ее лица чуть заметно дрогнула. Ее улыбка больше походила на оскал, и Семён невольно попятился назад к двери.

—  Как там дела в нашей фирме?! —  не давая Семёну сбежать с кухни вновь заговорил Олег, с трудов поворачивая сломанную шею.

Ботвин-младший, к своему ужасу, отметил, что грудь его бывшего компаньона раздавлена, отчего поломанные ребра, прорвав кожу и белую рубашку, выглядывали наружу.

Ботвин вновь промолчал, не зная, что и сказать.

Слева от стола, возле мойки, копошились двое мужчин, разговаривая быстро на незнакомом Семёну языке.

К ужасу своему, он отметил, что голова одного из мужчин выглядит так, будто череп его нещадно вмят внутрь одним сильным и резким ударом. Почувствовав дурноту, бизнесмен попытался оторвать взгляд от строителей, но не смог. Его поплывший взгляд зацепился за бордовые пятна на спине второго. Ещё секунда, и Ботвин-младший смог рассмотреть не только пятна, но и дыры, находившиеся аккурат по центру каждого из этих пятен.

"Дыры от арматуры"- пронеслась в голове Семёна мысль, объяснявшая причину появления дыр в спецовке строителя. Кровь так же залила спину мужчины именно из-за прутов арматуры, прошивших его тело насквозь.

Семён хотел было закричать, но изо рта его доносилось лишь жалобное кряхтение, словно он захлебнулся своим собственным криком.

***

Резко выныривать изо сна всегда неприятно. А дернувшись при этом вперёд и ударившись лбом о стойку лобового стекла и подавно. Но все же для Семена это был спасительный побег от его же прошлого, сразу принесший облегчение.

—  С тобой все нормально, Семён?! Ты во всем похныкивал... Кошмар приснился? —  с растерянным видом проговорил Михаил, уставившись в лицо компаньона, словно надеясь увидеть на нем ответ.

—  Ерунда снилась... Бывает, — промямлил в ответ Ботвин и прислонился головой к прохладному окну пассажирской двери.

Михаил помотал головой, но комментировать ответ Семёна не стал. Вместо этого он проговорил:

—  Вовремя проснулся, кстати. Почти приехали!

Но Семён уже и сам видел, что машина, съехав с дороги, углубилась в чашу леса. Присмотревшись, Ботвин увидел колею, ведущую куда-то вперёд.

— Кто-то из деревенских за дровами, небось, выезжал. Тут есть деревенька небольшая. Вернее... Была. Там осталось, от силы, пара жилых домов, да и всё. Иногда даже видно дымок от печей. Но так, чтобы их видеть вне деревни приходилось — такого и вовсе не было. Говорю — тут чуть ли не весь лес мой.

Последнее утверждение Михаил сопроводил смешком, давая понять Семёну, что это всего лишь шутка.

Однако Ботвин, пытающийся осмыслить свой сон, веселья компаньона не поддержал.

Разанов пожал плечами и направил машину вперёд.

Изредка пробуксовывая, "Нива" медленно, но, верно, везла людей к конечной точке их назначения.

Оба мужчины сохраняли молчание вплоть до того момента, как в пределах видимости появился забор, ограждавший старый, но добротный, сруб.

—  Приехали! Вот мой замок! —  громко продекламировал Михаил, резко выкручивая руль. "Нива" повиновавшись указанию хозяина, завернула и капотом чуть было не упёрлась в забор.

Семён поймал себя на том, что эти молодцеватые выходки Разанова его раздражают, что-то недовольно пробурчал и, открыв дверь, выбрался наружу. Только сменив душный, не особо просторный салон отечественного внедорожника, на прохладную, зимнюю улицу, Ботвин ощутил, как устал за эту поездку.

—  Под ноги смотри, Семён. Снега все же навалило немало, — предупредил компаньона Михаил, так же покинувший машину. Направившись к металлической калитке, мужчина достал задорно позвякивающую связку ключей.

Вопреки ожиданиям Семёна, замок калитки открылся достаточно легко и Михаил, распахнув металлическую дверь, махнул рукой, приглашая компаньона во двор.

Тот повиновался и медленно ступая потрусил на огороженную территорию, попутно осматриваясь.

Домовладение Михаила не произвело на Ботвина впечатления. Небольшой одноэтажный домик из бревен с зарешеченными окнами и покрытой снегом крышей. Небольшое, но отремонтированное крыльцо, защищённое от снега небольшим козырьком. Металлическая входная дверь несколько выбивалась из общего антуража, но при этом не была этаким ярким и броским пятном. Простая и надёжная дверь, способная преградить вход в дом всякому названному гостю.

Ничего монументального и эпохального. Дом, который представляет всякий, услышав слово "Изба".

Однако Семён все же ощутил то, о чем рассказывал Михаил, рекламируя отдых в этом самом доме. Уединение. Тишину. Отдаленность от цивилизации. Отрешённость.

Михаил проследовал ко входной двери и повторил ритуал с отпиранием замка. Несколько оборотов ключа и дверь открылась.

—  Проходи, Сём. Чувствуй себя как дома. А я пока включу генератор.

Продолжение следует...

Но тварь издевалась. Врезав по двери, что было сил, она вновь затихорилась на какое-то время, словно решила дать человеку, спрятавшемуся внутри дома, возможность перевести дыхание.

Подумав об этом, мужчина нервно усмехнулся. Ему действительно была нужна эта передышка. Хотя бы для того, чтобы вытереть испарину, покрывшую лоб.

Смех смехом, но он, по всей видимости, умудрился простудиться. Но рассудив здраво, что простуда - меньшая из всех зол, Ботвин проигнорировал хворь, приняв с утра лишь таблетку аспирина.

Сейчас же куда более насущной проблемой была тварь, явно пришедшая по его, Семёна, душу.

Когда метель затихала, мужчина слышал хруст сминаемого лапами существа снега и этот звук сводил его с ума. Хруть. Хруть. Хруть. Тишина. Тварь останавливалась подле окна, словно желая разглядеть намеченную ею жертву, скрывшуюся в деревянном строении и, не увидев ее, продолжала свой моцион вокруг дома. И снова хруть, хруть, хруть. Шаги то отдалялись, то приближались.

На ум Ботвину пришло сравнение с акулой, нарезающей круги вокруг клетки с находящимися внутри металлического защитного сооружения аквалангистами. Хищник, ждущий первой же возможности для нападения.

Семён помнил из какой-то передачи, увиденной им по телевизору, что акулы могут долго нарезать эти круги, но их терпение не безгранично и они все равно начинают бросаться на клетку, надеясь выманить мясо, оплаченное в гидрокостюмы.

И тварь, снующая вокруг сруба, все же потеряв терпение, принялась ломиться в единственную дверь. Наверное, подумалось Ботвину, таков инстинкт хищника. Попытаться добраться до жертвы всеми способами. Если уж не получается - то хотя бы выманить.

Но Семён не собирался сдаваться. Да, возможно, самым простым выходом и было бы просто открыть дверь и выбежать наружу. Возможно, у него бы даже получилось добежать до машины. А дальше? Что, если аккумулятор отечественного вазовского внедорожника попросту разрядился из-за минусовой температуры?! Слишком уж тогда коротким выдастся забег Семёна и уж явно не переведет к желаемому спасению.

Впрочем, прятаться бесконечно Ботвин не мог и прекрасно осознавал это. Если еда в охотничьем домике какая-никакая была, то вот с водой оказалась напряжёнка. Покойный Михаил что-то говорил про запас воды, который был в багажнике "Нивы", но добраться до него нужно было умудриться. Да и не успел бы он сделать ни единого глотка - тварь только и ждёт, когда он высунется.

А пить хотелось нещадно. Сказывались похмелье от выпитого прошлой ночью и температура, явно перевалившая порог нормы в 36,6°c.

Снег, валивший на улице уже больше суток, белел за зарешеченным окном, лишний раз напоминая человеку о жажде. Но Ботвин терпел. Страх перед неизведанной опасностью в лице темного, смертоносного существа был куда сильнее желания напиться вдоволь.

И все же мысль о снеге, который можно растопить дабы получить воды, заставила мужчину застонать и тихонько приоткрыть дверь шкафчика. В очередной раз обшарив полки, Семён с досадой чертыхнулся и неаккуратно закрыл дверь шкафчика, отчего она, стукнувшись о стенку, громко хлопнула. Твари словно только этого хлопка и не хватало. Она, в несколько прыжков преодолела расстояние, разделявшее входную дверь дома и окна кухни, возле которого и затаился Семён. Он, закрыв глаза, принялся молиться по себя, обращая не озвученные слова мирозданию. В голове родились мысли, среди которых была лишь одна радостная - он догадался сесть так, что окошко оказалось за его спиной, отчего страшная, перекошенная от злобы морда твари ему не видна. Впрочем, как и он не виден красноглазому существу, заросшему шерстью.

Ему хватило одного раза, чтобы понять — ничего хорошего от встречи с этой тварью ждать не стоит. В самом лучшем случае — умрёшь быстро. В худшем — муки растянутся по времени.

Снова резко затихшая метель сменилась гнетущей тишиной, в которой мужчина без труда расслышал, как существо, покрытое черной, спутавшейся шерстью шумно втягивало воздух, принюхиваясь. От этого звука по спине Ботвина пробежали мурашки, заставившие его вздрогнуть. Мысленные мольбы несколько сменили вектор, и Семён умолял мироздание сделать так, чтобы существо, приникнувшее к окну, ушло.

И, о чудо, до слуха мужчины донеслась очередная серия шагов, сопровождаемых хрустом сминаемого лапами снега. Шагов, к радости, напуганного до дрожи человека, удаляющихся.

Но расслабляться Семён Ботвин не собирался. Тварь уже не раз разыгрывала свою жертву, давая той ложную надежду на скорое спасение. Семён, считая себя не самым глупым человеком, клевать на этот трюк не собирался.

Отпрянув от шкафчика и приподнявшись над подоконником так, чтобы увидеть происходящее на улице, Ботвин осмотрелся. К своему облегчению, изогнутой подобно знаку вопроса твари мужчина за окном не увидел и слегка успокоившись, приподнялся повыше. Теперь его взору открывался чуть ли не весь двор, примыкавший к срубу.

Мозг Семёна непроизвольно отмечал перемены, затронувшие двор и все, что было видно из окна с того момента, как он вынужден был прятаться на кухне охотничьего домика. Снега намело не так много, как он ожидал — даже тело Михаила, прислоненное к дереву, было лишь слегка припорошено, отчего взгляду Ботвина представали чуть ли не все ужасающие травмы, которым подвергся человек, затащивший его в эту глушь. Смотреть на развороченный живот и вывалившиеся из него внутренности без содрогания было невозможно, поэтому мужчина спешно отвёл свой взгляд выше - к груди. Огромная дыра на некогда ярко-оранжевой зимней куртке, так же была припорошена белым, холодным крошевом, прикрывающем смертельную рану. Сейчас же куртка, как и вся остальная одежда, в которую был облачён труп, была покрыта фекалиями, делая хладное тело похожим на фигуру, слепленную из свежей, не успевшей затвердеть, глины.

Впервые за сутки в груди у Семёна зародилось чувство, больше похожее на совесть. Однако мужчина спешно отогнал его подальше, не собираясь винить себя в произошедшем.

—  Сам виноват, — глухо пробурчал Ботвин и отвернулся от тела Михаила, выставленное тварью на обозрение.

Тихо прокравшись в спальню, Семён прислушался к звукам, доносящимся с улицы.

Хруть. Хруть. Хруть.

Тварь снова начала свою прогулку, решив не отставать от намеченной жертвы.

***

Смерть приходит ко всем. Рано или поздно, костлявая приходит без приглашения и забирает то, что принадлежит ей.

Всякий, ещё при жизни, сталкивался с ней так или иначе. Кто-то разминулся, так как время его ещё не пришло. Кто-то же просто стал свидетелем посещения косточкой родственника, близкого, знакомого.

Она рядом. Ждёт своего часа.

Банальная аксиома, примириться с которой может далеко не каждый.

Есть те, кто считает, что старуха с косой обойдет его и наведается позже. Но существуют и те, кто и вовсе помыслить о своей кончине не может. Такие люди, как правило, считают себя хозяевами не только своей жизни, но и какой-то части мироздания.

Успешные дельцы, ведомые жаждой наживы и не ценящие моментов, повтора которых попросту не будет. Такие люди считают, что материальный успех в жизни главное и не обращают внимания на то, что жизнь, по сути своей, проходит мимо них. Ускользает день за днём.

Парадокс. Счёт "пухнет" - жизнь сокращается.

Дети, которых такие родители годами обделяли вниманием, отдаляются все больше, пока вовсе не становятся посторонними людьми, живущими с родителями под одной крышей. Соседи, связанные родственными душами.

Дружба для таких и вовсе досадная помеха, места которой в их жизни просто нет. Они смотрят на тех, кто не разделяет их ценностей свысока и с чувством собственного превосходства. Возвышают себя, позабыв, что они такие же живые существа. Такие же смертные.

Одним из таких людей и был Семён Анатольевич Ботвин, 1962 года рождения. Единственное — детей он так и не нажил, не видя в этом никакого смысла. Он привык жить для себя одного и его этот вариант вполне устраивал. Сходиться с людьми Ботвин предпочитал исключительно ради собственной выгоды и только на своих условиях. Нет, несколько человек, подходящих под определение "Друг" у Семёна когда-то были, но это было давно.

При всей своей одержимости накоплением материальных благ, женщин Ботвин любил. Сегодня одну, завтра — другую. Гармоничные отношения, заканчивающиеся так же, как и начались — по договоренности. Мужчина предлагал то, чем обладал — деньги. И получал взамен то, что хотел.

Семёну хватало плотских утех и большего он не требовал. Да и могла ли хоть одна из его знакомых дать что-то большее?! Навряд ли.

Он и относился к ним как к куклам. Милое личико, точёная фигурка - а больше ничего и не нужно.

Ботвин не льстил себе и осознавал, что представительницам прекрасного пола от него нужно было лишь одно — деньги. Осознавал и даже в какой-то мере был рад этому раскладу. Он, уже разменявший пятый десяток, не хотел ничего менять в устоявшейся жизни. Да и зачем?! Ради чего?! Чтобы кто-то в старости подал стакан воды?

Обычно данная мысль вызывала на губах Семёна Анатольевича усмешку. Времена заботливых родственников, по мнению мужчины, давно уж миновали, если вообще хоть когда-нибудь наступали. Сейчас же родственники могут принести воду в тазике. Не для того, чтобы хворый, болезненный предок утолил жажду, нет... Для того чтобы как можно скорее поставить точку и перейти в томительных режим ожидания наследства.

А делиться нажитым Ботвин не хотел. Он с детства не любил делиться. Не понимал этого. Более того — он брал то, что ему нравилось. Когда было возможно — брал силой. Когда такой вариант не проходил — брал хитростью.

Отбирать понравившиеся игрушки у слабых Семён начал ещё в песочнице, что находилась во дворе. Рос Семён в небольшом провинциальном городке, затерянном где-то на просторах необъятной, богатой страны в семье бедных инженера и врача. Родители старались вырастить из сына человека под стать их представлениям. Но...

Но Семен был словно из другого теста. Он видел, как родители считают медяки, прикидывая, что могут себе позволить. Жить впроголодь Ботвину не улыбалось и он, возненавидев нищету, твердо решил для себя добиться успеха в жизни. Всеми возможными способами.

Именно это решение и стало основополагающим в его жизни.

Будучи школьником, Семён ленился учиться, чем немало огорчил родителей. Но все переменилось, стоило Ботвину найти способ получать отличные оценки, не прикладывая для этого особых усилий. Он попросту нашел более слабого физически, но более успевающего в учебе одноклассника, на которого и возложил миссию по решению домашних задач. Симонов Роман, забитый и щуплый мальчик, опасаясь побоев Семёна, безропотно выполнял все требования Ботвина. Но не только тумаки заставляли Ромку решать задачки за Семёна. Неуч вполне здраво рассудил, что принцип кнута и пряника куда лучше на практике, нежели исключительно кнут и принялся защищать Симонова от любых сторонних посягательств, несколько раз кинувшись в драку с обидчиками Симонова. И Симонов это расценил по-своему. Он, из свойственной ему детской наивности, расценил это как проявление дружбы. Ботвин-старший разубеждать мальчика не стал и со свойственным ему безразличием принимал плоды этой неравноценной дружбы до самого выпускного класса.

Учителя, конечно, знали, что оценки Ботвина не отражают его уровень знаний, но поделать ничего не могли. Все работы Семён делал на отлично, да и экзамены, на которых Симонов старался усесться с Ботвиным рядом, так же прошли предсказуемо.

Золотой медали Семён, конечно, не получил, но поступить на "бюджет" в ВУЗ все же смог.

Он, понимая, что без бегающего за ним хвостиком Симонова не сможет "вытянуть" учебную программу ни по гуманитарным, ни по физико-математическим направлениям, пошел по той стезе, которая показалась ему проще — он выбрал Институт физической культуры.

Родители Ботвина поохали-поахали для приличия, но вскоре махнули рукой, понимая, что любое образование их сыну все равно нужно для "галочки".

А Семен, не найдя среди одногруппников "тяглового мула", способного "притащить его" к красному диплому, нашел другой выход. Молодой человек, все так же предпочитающий пользоваться любыми мало-мальски полезными знакомствами, ударился в "фарцовку". Имея множество знакомых среди спортсменов, выезжающих на соревнования в заграничные страны, Ботвин смекнул, что с лёгкостью может наладить торговлю иностранными товарами, коих в Союзе была явная нехватка.

Активнее всего шли жвачки и джинсы. Парень прекрасно осознавал, что "лавочку" его могут прикрыть в любой момент и постарался обезопасить себя от возможной поимки способом, первым пришедшим ему на ум. Он попросту нашел себе компаньона.

Тихон Антонов, учившийся с Ботвиным на потоке, был неплохим бегуном, подающим надежды. Спортсмен, которым гордились некоторые преподаватели, был родом из далёкой деревни и отчаянно нуждался в деньгах. На этой нужде Семён и решил сыграть. Дав несколько раз Тихону в долг, Ботвин без труда взял в оборот Тихона.

Уговаривая Антонова на первое дело, Ботвин пел сладко и велеречиво, сулил золотые горы и называл другом. Простой парень, развитый физически, но умственными способностями не блещущий, клюнул и вскоре стал "толкачом".

Ботвину оставалось лишь делиться с Тихоном деньгами и считать "барыши". Но щеголеватые джинсы, в которые наряжались студенты ВУЗА, заинтересовали компетентные органы, что не стало для Ботвина неожиданностью. Он что-то подобное предполагал и готовился к тому, что в один "прекрасный" день его предприятие закроется. Закроется вместе с поимкой Антонова.

Так и вышло.

Однажды вечером Тихон, как обычно, пришел на встречу с покупателем, неся в авоське свёрток с зарубежными джинсами. Невзрачный покупатель сбивчиво, и явно нервничая, принялся рассказывать Тихону, что джинсы он покупает на подарок дочери и очень рад, что один из коллег посоветовал ему обратиться к Антонову. Простак-Антонов расплылся в улыбке и спокойно отдал товар, получив взамен деньги. Тут то его и "скрутили".

Допрашивали Тихона умело. Кричали и угрожали вначале. Понимали и сетовали на неукоснительность исполнения сволочного закона впоследствии. Но каким бы наивным Тихон не был, Ботвина он не сдал.

За что и поплатился. "Накрутили" Антонову столько, что на суде он чуть было не упал в обморок. Да и дальнейшей его судьбе позавидовать было невозможно — попав в места не столь отдаленные, простой деревенский парень подвергся издевательствам и унижениям, окончательно сломавшим его. На второй год, отчаявшийся и забитый парень попросту повесился.

А Ботвин, лишившись подельника, свернул свою бойкую торговлю дефицитным товаром, рассудительно отложив накопленные деньги про запас, благо товар он распродал втихую, уже после суда над Антоновым.

Бойкий делец, промышлявший "фарцовкой", имел небольшой гараж, номинально принадлежавший старику-выпивохе, жившему неподалеку от ВУЗа. Именно этот гараж Ботвин и использовал как склад для запрещённого законом товара. Знать о нем не полагалось никому. Даже хозяину гаража. Впрочем, старик и не совал нос в дела Семёна, предпочитая получать раз в месяц несколько бутылок водки и купюры в качестве арендной платы.

На какое-то время Ботвин угомонился. Он продолжал платить за гараж, который простаивал, ожидая своего часа. И час все же пробил.

Закончив ВУЗ и устроившись на работу в школу учителем физкультуры, Семён заскучал. Ему не хватало самореализации и денег. Влачить нищенское существование было для него равносильно смерти.

И тогда он вновь замыслил предприятие незаконное, но, по его прикидкам, прибыльное. Ботвин, сам не пьющий, знал, что алкоголь в стране стал дефицитным товаром и решил сыграть на этом. Тут-то ему и пригодился гараж, за который он продолжал платить.

Первой мыслью Семена был небольшой цех с самогонным аппаратом, но все же подумав подольше, данный вариант Ботвин отмёл, как несостоятельный. Нет, он, конечно, мог бы найти способ варить самогон в небольшой жестяной коробке, но долго такое предприятие вряд ли продержалось бы. Кто-нибудь из вездесущих старушек уловил бы испарения, обладающие характерным запахом, и позвонил бы по короткому номеру, известному каждому гражданину Союза с малых лет.

Так подставляться Ботвин не мог.

Тогда он пошел другим путем — он нашел знакомого, имевшего доступ к спирту. Тот и без того привык тащить с производства все, что не было прикручено к полу и стенам, а получив от Семена Ботвина хрустящие купюры, напрочь позабыл про все сомнения.

Бутылки и этикетки для них Семён купил уже позже, воспользовавшись удобным случаем. Деньги вдруг потекли рекой, чему несказанно радовался сам Семён, не забывая, однако, про осторожность. Он наладил целую сеть распространения самопальной водки через местных пьянчуг, знавших всех любителей горячительного в округе. Да, ему пришлось мириться с тем, что какая-то часть его продукта употреблялась этими пьянчугами задарма, но это были незначительные издержки, не стоящие, по мнению Семена, его внимания.

Однако без помех все же не обошлось. Старик, владелец гаража, вдруг захотел поучаствовать в производственном процессе чуть-ли не на правах совладельца, пригрозив Семёну сообщить куда нужно, если тот не согласится.

Пойти на это Ботвин не мог. Да и сама ситуация, когда пожилой алкоголик имеет над ним хоть какое-то подобие контроля претила Семёну. Немного поразмыслив над неприятной и скользкой ситуацией, он не придумал ничего лучше, чем оборвать тонкую ниточку, способную положить начало целому клубку.

В конце месяца он, как обычно, наведался к старику с бутылкой и туго свернутыми в рулончик купюрами. Пообещав в очередной раз подумать над исполнением требований хозяина гаража, Семён ретировался, едва ли не вприпрыжку. Он знал, что стоит только закрыться двери за его спиной, старик сорвёт крышку с бутылки и вольёт в себя грамм сто-двести пойла. Подумав об этом в очередной раз, он вдруг ощутил ни с чем несравнимое ощущение истинной свободы.

Пока хитрый делец, в уме подсчитывающий свою прибыль за этот месяц, спешил к гаражу старика, пропойца наливал в гранёный стакан раствор, концентрация метанола в котором не оставляла ему ни малейшего шанса.

Обжигающие рот и горло глотки ядовитой жидкости модели закономерный итог жизни старика и он, скрючившись от нестерпимой рези в желудке, повалился на пол и забился в предсмертных конвульсиях, продлившихся недолго. Затихнув раз и навсегда, старик испустил дух, оставив гараж в попечение Ботвина.

Уже изрядно разложившийся труп старика нашли только из-за запаха, распространившегося за пределы его квартиры. Но это Семёна уже абсолютно не волновало. Он, избавившись от изрядно надоевшего ему старика, достаточно оперативно свернул свой небольшой ликёро-водочный завод и перевез его на новое, загодя найденное место.

Таким образом, Ботвин в очередной раз ушел от ответственности за свои темные делишки.

Распад СССР Семён встретил с нескрываемой радостью, что окончательно поссорило его с отцом, ярым коммунистом до мозга костей. Впрочем, Ботвин-младший не особо переживал по этому поводу. Он давно уже не ощущал нити родства, связывающей его с родителями. Он выбрал свой путь в жизни, и он значил для него куда больше, чем голодные годы, прожитые в отчем доме. А честность и принципиальность отца и матери, осуждение, с которым они смотрели на него, лишь раздражали Семена. Родители, готовые перебиваться с хлеба на воду, считали честность залогом счастья. Он же был другого мнения. Для него значение имели исключительно деньги и их добыча.

Вложившись в МММ по совету экранного Лёни Голубкова, Ботвин несколько приумножил свой постперестроечный капитал, вовремя смекнув, что Мавроди затевает что-то грандиозное, но нехорошее. Потом он с гордостью рассказывал о своей "чуйке" знакомым, подчёркивая, что главное — вовремя "спрыгнуть".

Через несколько лет, когда страна переживала расцвет бандитизма, умер отец Семён. И Ботвин-младший, кинув горсть земли на крышку гроба родителя, отметил с неким удивлением, что не чувствует по поводу кончины отца ничего. Абсолютно. То же самое произошло и несколько лет спустя, когда следом за отцом ушла мать Семёна.

Он не чувствовал горя и скорби. Не радовался смерти родного человека. Он чувствовал лишь пустоту. И мужчина отметил про себя, что это тоже некая часть свободы. По крайней мере — для него.

Он не делился ни с кем этим открытием, да и не с кем ему было вести разговоры по душам. Просто отметил это для себя как некий факт, открытый им случайно.

А вскоре Семён и вовсе ушел с головой в очередное предприятие. Он с удовольствием принял участие в делёжке некогда общественного достояния и приватизировал то, до чего успел добраться.

Один из приобретений стала часть городского рынка, на котором достаточно бойко шла торговля. Челноки с клетчатыми сумками, распухшими от товара, платили аренду за места, предназначенные для ведения торговли безропотно. Но аппетиты Ботвина росли, а с ними росла и арендная плата.

Расцвет бандитизма не обошел Семёна стороной, и он неоднократно подвергался "наездам" братвы. Но и тут природная хитрость помогла Ботвину с проблемой. Он попросту стравил между собой две противоборствующие шайки широкоплечих бандитов, пообещав и тем и тем немалый куш.

Простая конфликтная ситуация переросла в перестрелку с кучей трупов. Спустить на "тормоза" такой исход главари шаек не могли и кровопролитие продолжалось какое-то время до тех пор, пока оба лидера преступных групп не скончались. Одного застрелили, другого зарезали.

А Ботвин, о котором в этом хаосе все забыли, лишь ухмылялся, когда ему по телевизору попадался очередной сюжет криминальной хроники.

«Лихие девяностые» закончились и Семён, почуяв новые веяния, решил перевести свой бизнес в законное русло. Выйдя из всех сомнительных предприятий, способных бросить на него тень, Ботвин принялся выискивать дело, способное легализовать все его состояние.

Нашел.

Один из его старых знакомых, Олег Разанов, учредил строительную компанию, бурными темпами возводящую жильё чуть-ли не по всей стране. Семён долго и нудно обхаживал знакомого, пытаясь войти в дело, но тот, в свою очередь, оставался непреклонен, сводя предложение Ботвина к шутке.

Помог случай. Семён, как бывший совладелец рынка, был знаком с представителями различных диаспор и смекнул, что дешёвая рабочая сила — залог успеха для любой строительной фирмы. Раз отвалив немалую сумму лидеру диаспоры, Ботвин получил доступ к каналам, по которым в страну поступали нелегалы. А дальше все пошло по накатанной.

Бизнес, за счёт труда бесправных, не знающих даже языка, трудяг ширился и развивался. Ботвин и его компаньон Разанов обрастали не только деньгами и имуществом, а ещё и связями, ограждающими бизнесменов от различных проблем. О проверках бизнесмены нередко узнавали даже раньше самих проверяющих. За такую информированность приходилось платить, но это было терпимо. Издержки бизнеса.

Но Ботвин все же вел дела в свойственной ему манере. Зачем платить реальную заработную плату, если можно платить меньше?! Но как платить меньше тем, кто работает чуть ли не за миску супа?!

И Семён смекнул... Можно и вовсе не платить этим грязным оборванцам. Нужно всего лишь "подкормить" кого нужно в миграционной службе и организовать проверку на стройплощадке.

Первый раз прошло отлично. Компаньон, отсутствовавший в городе по неотложным делам, не смекнул, что к чему. А Ботвин, решивший к своей доле присовокупить заработанные мигрантам деньги, лишь развел руками — бывает, мол.

То, что зарплату работникам выплатили ровно за сутки до рейда на стройку, списали на совпадение. Но на самом же деле деньги до работников так и не дошли, осев на одном из счетов Семёна.

Второй раз такую схему Ботвин провернул через полгода. Рвать и метать снова никто не стал. Все попросту сделали вид, что ничего страшного не произошло.

Но как бы не так... Произошло. Молва о странных проверках, организованных специально чтобы не платить деньги, разлетелась быстро и вскоре найм новых работников стал проблематичен.

Однако Семён и в этом случае не растерялся и с выгодой для себя "разрулил" проблему. Он извлёк из оборота немалую сумму и заявил, что попросту "подмажет" кого нужно и проверки прекратятся. И они действительно прекратились.

Лидеры диаспоры так же наладили приток мигрантов за кое-какое материальное поощрение, размер которого для компаньона Ботвин преувеличил, разницу оставив себе.

Всё бы ничего, но... Более или менее квалифицированных работников на стройплощадки попадало все меньше и меньше, что нередко приводило к трагедиям.

Такое понятие, как техника безопасности у мигрантов из ближнего зарубежья отсутствовала напрочь и ЧП со смертельными исходами стали обыденностью. Сообщать о них, естественно, Семён никуда не собирался. На помощь пришел начальник службы безопасности, которого на работу взял лично Ботвин. Его интересы тот, в основном, и защищал.

Погибших строителей увозили на пусть за городом и попросту закапывали без каких-либо сожалений. За несколько лет пустырь превратился в братскую могилу, знать о которой полагалось лишь немногим.

Мигранты — народ кочевой и получив пинок под причинное место споро снимались с места и находили новую работу. Бежать в правоохранительные органы никто не спешил.

Но Разанов, человек, не растерявший совесть окончательно, все же смекнул, что у Ботвина рыльце в пушку и принялся приглядывать за компаньоном.

Семён почуял неладное, когда его ставленника, начальника охраны, вдруг уволили без всякой на то причины. Этот первый тревожный звоночек сообщил Ботвину многое. Например, то, что Олег Разанов оказался все же не настолько глуп, как казалось Семёну.

И тогда Семён решил отвлечь компаньона от своих темных делишек. Сперва он долго думал над тем, что же сможет заставить Разанова забыть о его махинациях хотя бы на время, но без толку.

Продолжение следует...

Чувство дискомфорта от того, что что-то неправильно и очень «не так» стремительно возрастало. Теперь это было связано не только с несоответствием смысла сказанного и его подачи. Лао Вейдер прошелся взглядом по рядам и убедился по выражениям лиц, что не он один чего-то не понимает. Мисс Тейлор продолжала:

— Адам ни слова не сказал в суде, но место преступления и протокол вскрытия сами прекрасно рассказали историю. Его осунувшееся лицо и моя улыбчивая фотография были на всех каналах, пока шло судебное разбирательство. Фотография с деревенской ярмарки, которую мои родители выбрали для объявлений о пропаже. Я была на ней очень красивой. К несчастью для Адама, в тюрьмах тоже смотрят новости, поэтому ему пришлось несладко. Больше всего его заставили пожалеть о том, что он выбрал чернокожую. Чуть больше, чем через год заключения Адам скончался.

Повисла тишина. Никто в зале, казалось, даже не дышал. Джонатан Бай Вень кивнул агрегату:

— Спасибо за твою историю, Дженни. Мой ассистент еще побеседует с тобой, а я вернусь несколько позже.

— До свидания, — попрощалась мисс Тейлор.

Глава «ЭйчБиТи» поднялся с кресла и вернулся к трибуне. Он оглядел побледневшие, растерянные и напуганные лица. Его собственное лицо выражало восторг победителя. Еще до того, как стена полностью опустилась, мужчина заговорил с широкой и несколько отталкивающей улыбкой.

— Господа и дамы, вы заметили что-то странное? — Бай Вень рассмеялся. — Судьба мисс Тейлор, без сомнения, трагична. Но я познакомил вас с ней не случайно. Она образец Ди-42, или И-5, пятая из особых случаев проекта «Возвращение». Признаюсь честно, я не был абсолютно уверен, что она им окажется, тогда эта конференция слыла бы моим «эпическим провалом». Но я оказался достаточно подготовленным.

В истории Адама Крайса и Дженни Тейлор сохранились некоторые странности. Бедняжка Дженни, пять футов семь дюймов при весе 110 фунтов, действительно не могла ничего сделать со своей тюрьмой. Но Крайсу с его шестью футами и 230 фунтами было явно по силам сдвинуть клетку и дотянулся до ключа. Боялся потерять силы и при этом остаться без источника воды? Возможно.

25 сентября 2020 года на втором году заключения Крайс доставлен в тюремное больничное крыло с несколькими переломами, ушибами внутренних органов и сотрясением мозга. Он в коме, но состояние стабильно. Более того, на вторые сутки диагностировано уменьшение глубины отсутствия сознания, он мог прийти в себя в любой момент. Тем не менее, ночью 26 сентября, он неожиданно умирает от внутреннего кровотечения.

Кстати, интересный факт: последнее выступление любительского театра со спектаклем «Синяя борода» состоялось в детском доме 26 сентября 2015 года.

Чувствуете? Становится немного жутко.

Ответа, разумеется, не последовало. Зрители пребывали в шокированном состоянии. Убаюкивающий бубнеж исторического введения сменился информацией, которую было крайне трудно переварить. А Бай Вень, словно издеваясь, продолжал добавлять подробностей:

— Все эти данные почерпнуты из источников, имеющих юридическую силу: полицейских отчетов, заключения судмедэкспертизы, протокола заседания суда. Но были газетные, литературные и сетевые данные, не имеющие доказательств, кроме многократно пересказываемых слов очевидцев. О них несколько слов, прошу прощения за каламбур.

На полу подвала были обнаружены царапины, соответствующие тем, которые оставляет клетка при перемещении. По настоянию детектива они были расценены, как оставленные в то время, когда Адам только устанавливал пристанище своей жертвы. Однако эксперт отмечал, что по их глубине и направлению очень похоже, что мистер Крайс дополз-таки, таща свою тюрьму, до места, где мог бы дотянуться до ключа. А потом что-то с большой силой резко оттянуло клетку назад.

В 2049 году пенсионер рассказал студенту журфака, пишущему работу о мисс Тейлор, интересную историю. По признанию мистера Фиглла, бывшего санитара заведения, где отбывал срок Адам Крайс, он не уверен, что говорит правду, но унести с собой в могилу этот случай не хочет.

Во время своей смены, в 4.50 утра, Мистер Фиглл проснулся от жуткого холода. В 4.56 он еще не заснул, и ему показалось, что кто-то прошел за дверью ординаторской. Дежурный врач спал на другом диване. Выйдя в коридор, в котором было еще холоднее, санитар никого не увидел, но из наблюдательного оконца одной из палат исходило странное свечение. Мистер Фиглл заглянул туда, снедаемый неожиданным страхом.

Койка Адама Крайса была второй от двери и хорошо просматривалась. У изножья кровати стояла красивая женщина в старинном белом платье. Санитар не мог пошевелиться, скованный ужасом: неожиданная гостья была очень похожа на многократно виденную в новостях и объявлениях о пропаже мисс Тейлор. От жемчужно-белой кожи исходило свечение. Женщина наклонилась, и в ореол света попало лицо Крайса. Его глаза были открыты, лицо выражало отчаянье. «Дай мне еще миг, только один миг, с духом собраться», — прошептала женщина. Санитар понимал, что не мог услышать этот проникновенный шепот через железную дверь, но услышал. Две темные тени, лишь отдаленно напоминающие человеческие, выросли по бокам от кровати убийцы. «Матерь Божья», — выдохнул герой нашей истории, и в ту же секунду лицо женщины оказалось прямо перед окошком. В следующее мгновение мистер Фиглл упал с дивана в ординаторской под писк, сигнализирующий об остановке сердца пациента. Реанимационные мероприятия не принесли успеха, и в 5.15 врач объявил время смерти Адама Крайса. А мистер Фиглл так и не рискнул посмотреть записи с камер наблюдения и узнать, вставал ли он в эту ночь в 4.56.

В работе студента, бравшего это интервью, было отмечено, что «Дай мне еще миг, только один миг, с духом собраться» — это последние слова, которые произносит жена Синей Бороды, прежде чем ее братья убивают его.

Джонатан Бай Вень замолчал и медленно обвел взглядом своих притихших слушателей. У Лао дрожали колени, он подумал, что чувствует не меньший холод, чем мистер Фиглл в коридоре. Ему не хотелось даже мысленно озвучивать то, к чему вел директор «Гидры». Возможно, скажи Бай Вень это сам, стало бы легче. Но тот продолжил издевательски игнорировать вывод собственной речи.

— Проект «Возвращение» не был закрыт потому, что образец Си-34 вдруг не закончил повесть о своем существовании собственной смертью. И по закону парных случаев образец Си-35 сделал то же самое. Они оба умерли насильственно и продолжали рассказывать вплоть до смерти виновника своих мучений.

Директор «Гидра-Биос-Технолоджис» сделал небольшую паузу. На его лице вдруг возникло небольшое сомнение, но сразу исчезло. Он широко улыбнулся и игриво, чуть манерно, словно шутку, произнес:

— А вот образец Си-41, он же объект Би-15, так как этот мозг мы вырастили повторно, во время своего первого диалога, услышав первый звук — мое приветствие — и увидев меня, своей первой фразой поздоровался со мной по имени.

У Лао Вейдера Дейвиса стучали зубы. Ему хотелось закрыть уши и убежать. Он не был готов. Он вообще не должен был здесь находиться после исчезновения мисс Тейлор. Юноша не сомневался, что многие в зале разделяли его чувства. Но никто не произнес ни слова, не сделал ни движения, словно завороженные главой корпорации.

— Таким образом, дамы и господа, принимая во внимание: первое — невозможность контакта с двумя идентичными мозгами одного человека одновременно; второе — не вызванное  психофармакологическим воздействием отсутствие у возвращенных желаний как-либо строить свою жизнь дальше; третье — сохранение памяти, никак не связанной с биологической структурой мозга и более того — четвертое — памяти событий, произошедших после смерти объекта и вдалеке от его тела, — мы, «Гидра-Биос-Технолоджис», только что, 6 апреля 2327 года, не  просто доказали существование призраков, которые остаются привязанными к своему мучителю, пока не получат отмщение, но и вплотную подошли к доказательству существования души и загробного мира. Ведь, если воспоминания-разум-личность-душа вернулись в мозг, который биологически не мог их таковыми иметь, то они где-то были. И мы нацелены на то, чтобы выяснить, где именно.

У вас явно много вопросов, но, пока мы не проведем дополнительные исследования, я не намерен на них отвечать. Хорошего всем дня.

После этих слов Джонатан Бай Вень поклонился и ушел. Люди повскакивали со своих мест. Толкая друг друга, одни побежали к сцене, что-то крича вслед директору корпорации. Другие, менее импульсивные, первым делом вернули все свои приспособления на места и, запечатлевая царящее вокруг безумие, принялись осаждать администраторов. Некоторые остались неподвижно сидеть, будучи в полном смятении. Юный мистер Дейвис, борясь с потоком тел, пробирался к выходу, стремясь скорее оказаться в своей комнате, и, по возможности, забыть все, что только что увидел.

Пока молодого человека везли обратно в университетское общежитие, по щекам у него текли слезы. Новости распространялись слишком быстро, и массовая отдача росла подобно снежному кому, хотя не миновало и получаса. Лао пытался отвлечься, но заявление Бай Веня проникало куда угодно: все фасады друзей запестрели ссылками на различные видео: «"Гидра-Биос-Технолоджис" доказала существование жизни после смерти», «Джонатан Бай Вень играет в бога и весьма успешно», «АААА ЖЕСТЬ ПРИЗРАКИ СУЩЕСТВУЮТ». Каждый стремился высказать свое мнение на этот счет, будто они хоть близко представляли, о чем говорят.  Даже посвященный экзамену чат ожил.

Лао отключил уведомления, закрыл все регулярно просматриваемые фасады и постарался отвлечься на тупой скетч, но Сьюзи то и дело рекомендовала перейти на статусных представителей сети, чей прямой эфир грозил лопнуть от количества просмотров.  Вдруг посыпались звонки, вызовы в рум и сообщения в духе «Привет! Я сижу за тобой на культурологии, а тут я увидел тебя на одном видео. Хотел спросить...». Лао Дейвис отключил связь и переключился на простую игру. Но и там к концу путешествия, всплывающая реклама выдала «Хочешь своими глазами увидеть, что произошло на ТОЙ конференции? Запретное видео! Нужно только...»

Молодой человек не испытывал божественного благоговения, скорее ощущал себя прикоснувшимся к чему-то грязному, плохому. Чувствовал жуткое отвращение от того, что всем почему-то так захотелось обсудить случившееся.

Запись

— Я в те дни казался себе мерзким и виноватым, а все, кто, не затыкаясь, повторял ее имя, вызывали у меня неприязнь и отвращение. То есть абсолютно все в то время.

Вы наверняка посчитаете это странным. Решите, что это был первый звоночек об изменениях в моей башке. Ведь будь я в своем уме, разве сделал бы то, что сделал? Ха. Вы будете не правы.

Так легко судить, что хорошо и что плохо, о вещах отдаленных, о тех, к каким не имеешь непосредственного отношения. Последняя Война… Зона Отчуждения… Закон о сохранении жизни… Образцы Бай Веня… На эти темы постоянно спорят и разглагольствуют, из-за них устраивают демонстрации и все время кого-нибудь обвиняют. Но люди делают это только из-за каких-то высших моральных целей, нередко копируя чужие идеи. Из-за этого их страсть, заинтересованность и вера тоже какие-то высшие и отстраненные. Но когда сам, лично, прикладываешь к чему-то руку, все восприятие меняется. Особенно, если понимаешь, что действие имело физические последствия, а не оставило несколько сраных строк в сети.

Я не мог отделаться от мысли, что все — моя вина. Я — дал согласие на то, чтобы ее вернули. Я — позволил, чтобы она месяцы и годы проводила наедине со своими кошмарными воспоминаниями, которые теперь были вытащены на поверхность восстановленной безукоризненной памятью. Я — допустил, чтобы она даже не могла сказать о своих страданиях из-за проклятого «ЭмИкс». Я за всю жизнь не сделал ничего, что даже отдаленно имело бы такие последствия для другого человека. Меня не утешали мысли, что я не мог знать, чем для нее обернется мое согласие на «возвращение». Да, без сомнения, с этого чувства вины все и началось, потом тянулось через события, разговоры и размышления, а закончилось спустя годы тем, что есть.

Йохан Штернберг поставил видео на паузу. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь взять себя в руки. Прикованный к креслу некрупный мужчина глядел на него с виртуального экрана с благодушным и несколько усталым равнодушием. Ни его тон, ни выражение лица не сочетались с только что сказанным. Создавая рум и вызывая в него полковника Сота, заместитель директора «ЭйчБиТи» повторял дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться. Когда же не последний человек в рядах правоохранительных органов подключился, мистер Штернберг угрожающе заулыбался, невольно копируя своего руководителя:

— Прошу прощения за беспокойство в столь позднее время, но я так и не понял, что вы мне прислали.

— Отчет о допросе террориста, сэр, — аватар полковника для деловых встреч вытянулся по струнке, сильно зарябив. Связь опять сбоила.

— Нет. Это просто запись его монолога под действием метафенарелаксина Икс-2, — процедил сквозь зубы Йохан. — Ваш наплевательский ответ на нашу просьбу оскорбителен. Я потратил целый час и узнал лишь то, что этого человека зовут Лао Вейдер Дейвис, он был на «возвращении» мисс Тейлор и явно не проникся идеями господина Бай Веня.

Сот ничего не сказал, но выпрямился еще сильнее. Йохан Штернберг не выдержал и закричал:

— Час на то, что уместилось в одном предложении!

Уже завтра мистер Штернберг должен будет предстать перед Джонатаном Бай Венем, чтобы рассказать о ходе следствия. И это очень пугающая перспектива, если вспомнить участь людей из службы безопасности и тех несчастных, что подвернулись под руку главе корпорации. Его ярость, казалось, могла выжечь новую Мертвую Зону, ведь со дня, о котором рассказывал мистер Дейвис, о загробном мире так ничего и не удалось узнать. И теперь вряд ли удастся. Продолжение исследований потребовало бы колоссальных средств: в живых уже нет начавших проект ученых, которые помогли бы восстановить уничтоженную информацию, да и пришлось бы заменять почти всю технику, которая с уменьшением Живой Зоны стоила с каждым годом все дороже. А сосредоточенность ресурсов компании на исследования загробной жизни и так вызывала трения между Бай Венем и обоими правительствами: с ухудшением экологической ситуации требовались более частые замены органов, а феномен Леминой начал распространяться на новые типы тканей, что привело к необходимости выращивать системы органов целиком. Джонатану просто не дадут удержаться на должности, если он увеличит спонсирование «Возвращения».

— Мистер Сот, полковник, проект «Возвращение» был причиной некоторого недовольства общественности с момента своего создания, — продолжил Йохан спокойнее, — но вот уже тридцать лет с того самого дня, о котором я зачем-то слушал целый час, разные люди предпринимали попытки помешать нашей работе. Представители религиозных конфессий, этических комитетов, просто обыватели и влиятельные политики. Одни твердили, что Джонатан Бай Вень суется в материи, которые человеку не дано понять, что он прогневает высшие силы, другие — что он маньяк, «держащий в плену души».

На лице полковника, по которому все еще бежали волны ряби, мистер Штернберг прекрасно прочел, что тот думал о попытках людей повлиять на корпорацию, изготавливающую протезы, внутренние органы и занимающуюся деторождением. От внимания Сота явно не ускользнули разнообразные публикации о религиозных или политических деятелях, менявших свое мнение о проекте на диаметрально противоположное, а через некоторое время даже оказавших определенную материальную поддержку корпорации. Или о людях, которые рьяно придерживались своих установок, но, по совпадению, получили высочайшую степень наказания за преступления или узнали об окончании своего времени.

— Я хочу, чтобы вы четко и кратко мне объяснили, как, — заместитель директора «ЭйчБиТи» открыл в руме окно с досье и указал на него пальцем, — простой сетевик из «Центрального архива» с допуском категории «Ди» уничтожил все за одну минуту!

По руму пронеслось эхо от крика. Йохан знал, что это не настройка, а проблема с подключением, но полковник Сот впечатлительно побледнел и принялся объяснять.

Лао Вейдер Дейвис уже много лет находил в сети людей, чьи навыки могли бы ему помочь, и либо сразу говорил о цели, если по деятельности аватаров мог рассчитывать на поддержку, либо заказывал отдельные работы, прикрываясь другими причинами. Себя он называл мистером Тейлором, и ни с кем никогда не встречался лично, самое большее — через румы. В «Центральном архиве» мистер Дейвис работал с незначительными правонарушениями, ограничивающимися штрафами: одной из его обязанностей было отсылать сведения органам правопорядка. Он хорошо изучил работу системы и в румах вел беседу так, чтобы программа при запросе не фиксировала связи между словами «вирус», «уничтожение», «Гидра-Биос-Технолоджис» и другими. И не давал своим собеседникам делать подобных ошибок.

Названный мистер Тейлор догадывался, что не сможет достичь своей цели и не быть пойманным, поэтому написал программу, которая, по сути, ломала его Бай-Нет-устройства, не давая ему видеть личные данные. Все названия и имена заменялись случайными, как и внешность и голоса в румах. Конечно, ища людей определенной специальности, даже с выдуманным названием фирмы можно догадаться, о каком предприятии идет речь, но Лао Дейвис не работал с одними и теми же людьми долго, а случайные названия менялись ежегодно. На допросе он высказал несколько предположений о личностях своих сообщников, но сам признавал их маловероятными, ведь, учитывая время и количество проделанной работы, легко мог что-то перепутать.

Более того, «мисс Тейлор» уничтожила не только все связанное с «Возвращением» и синтезом нервной ткани. Она полностью удалила все, что можно было найти по личному номеру Лао Вейдера Дейвиса за последние двадцать лет. Все сетевые контакты, диалоги, аватары, записи с камер наблюдения на улицах и зданиях, случайные записи, сделанные прохожими: совершенно все, что могло бы навести на связь террориста с другими людьми. Службам только и оставалось, что искать причастных по размеру удаленных данных, связанных уже с ними, проводить многочисленные разбирательства и допросы. Но это был бы невероятный труд. К счастью для них, Лао Дейвис сделал эту работу бесполезной, дав «мисс Тейлор» стереть еще и значительный кусок случайных сведений по всей сети.

Йохан Штернберг очень холодно поблагодарил полковника за информацию, еще раз извинился за поздний вызов и закрыл рум. Заместитель господина Бай Веня вздрогнул, представив, как завтра сообщит боссу, что большинство замешанных в подготовке теракта никогда не будут пойманы.

Какое-то время мужчина стоял посреди своего кабинета в глубокой задумчивости, после чего, шевельнув пальцами в спайдере, вновь раскрыл свернутое видео, пораженно уставившись на уставшее бледное лицо в обрамлении пепельных волос. «Ты не только не давал людям узнать, кто ты, но и сам не знал, с кем имеешь дело. Ты знал, что придется за все отвечать, но не хотел, чтобы кто-то пострадал», — мысленно обратился он к человеку на экране.

Кривая натянутая усмешка, родинка над губой, высокий лоб, короткий подбородок: Йохан пожирал взглядом лицо на экране. Он никогда не пытался представить мистера Тейлора никак иначе, как лисом в цилиндре, каким его видел. Мистера Штернберга глубоко поразили его слова во время первой встречи, навсегда оставшись в памяти.

«Я понимаю, что, как и все, Джонатан боится неизбежной кончины нашего мира», — говорил лис. «Я понимаю, что таким образом он хочет спасти человечество. Ты никогда не замечал, что люди спасают человечество несколько однообразно? Пытают, унижают, уничтожают целые народы и расы, ибо считают, что, если те придут к процветанию и влиянию, общество будет обречено. Разрывают треть планеты, испепеляя четверть населения, потому что увеличивающаяся угроза диктует необходимость отделаться малой кровью. Для всеобщего блага, разумеется. В конце концов, отправляют единожды оступившихся за все меньшие прегрешения в настоящий ад, чтобы оставшиеся вкушали плоды рая и обессмертили род людской. Ну, или хотя бы продлили существование обреченного общества. Но приносить страдания даже за пределами жизни — это рубеж, который мы не должны были переходить «для всеобщего блага». Ты можешь осознавать все это и ничего не делать? Я не могу».

Заместитель директора «ЭйчБиТи» медленно опустился в кресло. У него защипало глаза и сдавило горло. Мистер Тейлор - мистер Дейвис победил. Даже если забыть, что он не позволил больше людям пересекать черту, которую каждый должен пересекать лишь единожды, тот факт, что он толкнул корпорацию заниматься насущными проблемами, был неоценим. Но Джонатан Бай Вень не прощает. Люди будут знать только то, что он захочет, чтобы они знали. Как, когда проект "Возвращение" только начинал существовать, и обществу было на него плевать, кроме некоторых особо дотошных фанатиков. Ведь новости о воссозданных мозгах подавались корпорацией под соусом восстановленной компьютерной программы, не имеющей ничего общего с реальным живым существом и созданной только для получения информации. Просто база данных в биологической обертке.

Или как сейчас, люди знают о быстрых и медленных циклах роста Зоны Отчуждения. Но не знают, что быстрые будут ускоряться, и к концу тысячелетия, если ничего не изменится, Живой Зоны уже не останется.

Кем Бай Вень сделает Лао Вейдера? Раз и навсегда пошатнет репутацию какого-нибудь вероисповедания, причислив его к фанатикам? Или просто объявит сумасшедшим, что, возможно, ужесточит психиатрический контроль и уменьшит среднюю продолжительность жизни? Разумеется, допрос мистера Дейвиса будут показывать: измененные черты лица, чтобы они вызывали большую неприязнь, и другие слова, чтобы они вписывались в придуманную легенду. И в итоге даже некоторые из тех, кто пошел за мистером Тейлором, зная о его истинных намерениях и веря в его идею, решат, что он просто одурачил их.

«Джонатан уничтожит его. Не оставит от него ничего настоящего, кроме имени. А потом отнимет и его, заменив на номер, что присваивают в Зоне Отчуждения.

Это несправедливо. Просто несправедливо. Он же… Он же все сделал правильно. Его должны чествовать, как величайшего героя.»

Не в силах больше смотреть на допрашиваемого человека Йохан хотел закрыть видео, но руки дрожали, и он невольно перевел бегунок куда-то в конец многочасового допроса.

Мужчина на экране выглядел плохо, дыша поверхностно и прерывисто. Мокрые волосы прилипли к голове, нос и уши отдавали фиолетово-голубым, а губы были совершенно синими, кожа блестела от пота, а во взгляде читалась совершенно больная эйфория. У мистера Штернберга сдавило сердце, и он хотел выключить видео, но застыл, когда мистер Тейлор вдруг улыбнулся и сказал:

— Вы думаете, я не знаю, что меня ждет? Знаю. Джонатан уничтожит меня, извратит мою идею, не оставит от меня ничего, кроме имени, под которым уже не будет ровным счетом ничего от меня. Но это не важно. Мое имя не важно. Важна только мисс Тейлор. Ее имя. Она была обычной женщиной, которая не пережила нечто ужасное. И то, что ее имя стало знамением падения человеческой морали, покушением на первозданные законы природы, попыткой их извращения… Нет. Так не должно было быть. Пусть лучше каждый дурак, увидев, что сотая запись его робокота не найдена, и попытавшись понять в чем дело, узнает, что в его данных побывала «мисс Тейлор». Пусть это имя упоминается как вирус, сделанный сумасшедшим. Пусть оно запомнится хотя бы так. Но я верю, что для некоторых оно будет связано с искуплением.

Мистер Штернберг закрыл лицо ладонями, по щекам его текли слезы. «Я не забуду настоящего вас, мистер Тейлор», — беззвучно произнес он.

Буря

Кроваво-красное небо над Бостоном рассекали молнии. Пока оно ничем не отличалось от неба «обычного вторника», как здесь говорили, но сигнал тревоги заставил заключенных все бросить и спрятаться в ближайших укрытиях. Защитные костюмы не давали им возможности почувствовать изменение ветра, появление горького привкуса в воздухе, но сирена никогда не обманывала. Костюмы оставались в шлюзах, но внутренние помещения укрытий не защищали так хорошо, как основной блок. Но до него мало бы кто добежал. Двери блокируются в зависимости от атмосферных показателей, а успел ты укрыться от бури или нет, волновало только тебя.

Двадцать несчастных теснились на нарах, но никто не хотел разговаривать. День был тяжелым. К этому убежищу должны были бежать еще пятеро. Добрались ли они до другого места или встретили шторм снаружи, никто не знал. Говорили, что буря, должно быть, очень красива. Молнии полностью испещряют небо, оно наливается синевой, переходящей в черноту, ветер вздымает клубы мертвой земли, а вой, напоминающий песнь сверхъестественных созданий, перекрывает привычный звон в ушах. Правдивы ли истории, никто не знал. Окон ни в убежищах, ни в блоках не было, а и без того постоянно отключающиеся камеры в бурю вообще переставали работать. Те, кто видел шторм вживую, не могли о нем рассказать.

Многим было трудно сидеть. Головная боль, тошнота, звон в ушах: все привычные мучения в непогоду усиливались. Номер 1266 вырвало. Номера 1316 и 1199 последовали его примеру. Рвота 1199 была кровавой, он потерял сознание и свалился бы с нар, рискуя сломать шею, если бы 1439 не поддержал его. Что-то стукнуло о стену убежища, кто-то вскрикнул.

— Это волна? — спросил 1453, новенький, который больше всего боялся смерти из-за гигантского цунами.

— Вода бы ударила сверху и равномерно. Крыша бы не выдержала. — ответил 1316 вытирая рот. — Это «Крот» летает. Или «Ковырялка».

Снаружи тяжелая техника кружила, как листья на ветру, и все молились, чтобы целостность стен не нарушилась. Убежища и так не шли ни в какое сравнение с блоком, что чувствовалось по жжению на коже и привкусу горечи во рту. Когда буря кончится, ничего не останется на своем месте, даже буровые установки покорежатся. Но на этот случай они здесь и находятся: приводить вручную технику в чувство, а потом передавать минералы через кучу шлюзов, получая в обмен крохи, необходимые для жизни.

Уложив 1199, номер 1439, шатаясь направился к своему месту. Он пошкрябал грязную голову рукой, оставив между пальцами клок волос, а в волосах ноготь. Такой обмен позабавил его. Посмеиваясь под пристальными взглядами людей, названными преступниками, номер 1439 выкинул кусочки себя в контейнер для биоотходов. Этот мужчина действительно поражал товарищей по несчастью своим жизненным довольством. Кем он был, за что оказался здесь? Говорить о подобном было не принято. Он делился всем, чем мог, с другими обитателями блока В, старался всем помогать и постоянно улыбался своей все более беззубой улыбкой, и, казалось, совершенно не заботился о том, сколько он еще протянет в Зоне Отчуждения. Месяц? Два?

Для номера 1439 это не имело значения, ведь он успел позаботиться о том, что было действительно важно.

С другими работами Анастасии Голиковой (меня ^_^) можно ознакомиться на Литрес и Author.today

Ссылка на профиль автора на Author.today

Вскоре Аня и этот товарищ заметили, что я пришел в себя.

- Анют… это кто? - предотвратив возможные вопросы о своем состоянии, спросил я.

- Это Архангел Гавриил. Он пришел, когда твоя метка начала распространяться… у тебя уже вены зеленые стали.

Да уж, на этот раз она спокойнее отреагировала на появление Архангела в доме.

- Есть разговор, Андрей, - я услышал голос незнакомца.

- Анют, пройдешь в комнату? Нам с гостем нужно поговорить.

Пожав плечами, девушка без лишних возражений скрылась за дверью.

- Ты как себя чувствуешь, Андрей?

- Да… сейчас, вроде, нормально. А вот когда пришел в бункер, было совсем паршиво, - я встряхнул головой, - Гуаран вел себя по-другому, да? Потому что сейчас он себя не проявляет.

- Гуаран? Это кто тебе такое сказал? - Гавриил почему-то удивился.

- Когда меня Хассар отправил найти его, он сказал название артефакта. А что, он как-то по-другому называется?

- Ну, вообще-то да. А что тебе Хассар еще про него рассказывал?

Я почти дословно поведал ему рассказ об артефакте, но никак не мог унять интерес.

- А ты знаешь что-нибудь об этом?

- Знаю. Хассар не совсем правильно трактовал этот знак. Это символ слияния гнева и смерти, а не гнева и силы. Ну, возможно, он перепутал. Эти символы в Кельтмуне похожи. Самое плохое в том, что он питается гневом, многократно его приумножая. И смертью, заставляя идти на крайние вещи. Хассар использовал его правильно, закрепив артефакт в храме, где распределил влияние на армию. Но никто не знал, да и предположить не мог, как он будет влиять на людей. Когда я пришел сюда, он уже серьезно распространился и взять над тобой контроль. Пришлось усыпить его, но это воздействие временное. Скоро он вновь проявит себя. Я не смог уничтожить его, потому что секрет его происхождения - одна из глупостей нашего братца.

И даже здесь, оказывается, замешаны Архангелы. Везде Архангелы! Практически все, с чем я сталкиваюсь, связано с Высшими силами.

Какая ирония!

- А что за глупость, если не секрет?

- Тогда Люцифер был на пике своих сил и не изгнан. Он путешествовал за пределами Земли, смотрел на жизнь других цивилизаций и нарвался на Кельтмунов, которые показались ему самыми изобретательными и умными существами. Они как раз бились над созданием подобных артефактов. На подобие этого… как там его Хассар прозвал? Гуарана! Но у них ничего не получалось, а все от того, что для создания такой мощной субстанции нужно огромное могущество и знания, которыми как раз обладал Люцифер. Он помог этой цивилизации, поделился своей силой, чтобы Кельтмуны могли запустить конвейер по созданию манипуляционных магических камней. Наверное, он заключил с ними сделку.

Мы, конечно же, не знаем, что он хотел взамен этих знаний и силы. Но Люцифер потом был изгнан с Небес и Земли, а Кельтмуны продолжали заниматься своей деятельностью, что мы с братьями в скором времени обнаружили. Михаил повелел провести зачистку и уничтожить Кельтмунов, как и все, что они успели создать. Мы уничтожили все. Вернее, думали, что все… этот камень мы как-то упустили.

Люцифер? Ну, даже если бы Гавриил не назвал его, я бы и так понял, кто это сотворил.

- А с чем связана его аномальная активность?

- С тем, что у нас возникли проблемы, - пояснил Гавриил.

- В каком роде?

- Вроде Люцифера! - он замялся, отведя взгляд.

Страх в момент усилился… даже знать не хотелось, что там за проблемы с Дьяволом у Высших сил!

Хотя нет… обязан был поинтересоваться.

- Что же случилось?

- Когда Михаил изгнал Люцифера, он заложил в него Искру, которую дал Отец. Она сдерживала часть его сил, а так же немыслимо терзала. Но он с этим смирился. Только на Земле он не мог с ней появиться во плоти. Однако, нашел способ расколоть искру. Одна часть осталась в Люцифере, а вторая, по слухам, была поглощена пленным существом из Преисподней, имя которого - Дамбала. Именно из-за Искры он стал Дьяволом.

Но недавно, после ссоры с Михаилом, Люцифер сумел избавиться и от второй половины Искры, сбежал из Преисподней и вернул почти все могущество. Сейчас он разгуливает по Земле и набирается сил. И я боюсь, что он сможет найдет возможность дать отпор самому Михаилу. К тому же, вчера были убиты наши рядовые Ангелы. Но если кто и может убить Ангела, то только Архангел. Наводит на дурные мысли, не так ли? Сейчас он, скорее всего, готовит какую-нибудь бомбу, последствия которой могут быть непоправимы. И если он не сможет остановиться, то выход я вижу только один, - Гавриил серьезно задумался.

- Какой же выход?

- Убить его.

Судя по интонации Гавриила, такой вариант его не устраивал.

- Давай пока не думать об этом. Может, есть какой-нибудь вариант, который позволит мне сдержать Гуаран? - я попытался перевести тему.

- Феникс - частичка Тауриэля, которая сейчас дремлет. Можешь попробовать насытить Феникса. Если он на твоей стороне, то поможет сдерживать Гуаран. Или хотя бы попытается подавить его попытки овладеть тобой.

Архангел протянул мне руку для рукопожатия и улыбнулся, но в его взгляде читалось что-то тревожное.

- Приятно было побеседовать с тобой, Андрей, но мне пора.

Я ответил на рукопожатие, а Гавриил оставив меня в холле одного.

В очередной порции раздумий.

Феникс! Точно!

Я позвал Аню и, объяснив ей ситуацию, спешно покинул бункер в надежде найти источники огня.

Было начало августа, а погодка в России стояла жаркая. Вот я и рванул туда, намереваясь найти крупный лесной пожар, на который все же нарвался. Но когда готовился поглощать пламя, почувствовал себя крайне хреново.

Закатав рукав рубашки, заметил свечение Гуарана, который начал распространяться дальше, за пределы символа. Об этом говорили тонкие зеленые нити, заполняющие кожу в области вокруг знака. Не дожидаясь того, пока это Дьявольское творение возьмет надо мной контроль, включил двигатели и, пролетев через весь лес, поглотил все бушующее пламя.

Феникс насытился…

Похоже, помогает!

Я облегченно выдохнул, заметив, как зеленые «нити», стали уменьшать радиус, возвращаясь к Гуарану.

«Кажется, нужно что-то серьезнее, не находишь?» - вмешался Феникс. Вот тут я немного завис.

- Не понял?

«Ну, еще бы. Не думал о каком-нибудь пламени по круче? По жарче? Гуаран так просто не возьмешь»

И точно… в моей голове проскочила безумная идея, поэтому я поспешил связаться с Оилом.

- Ты уже в бункере?

Услышав положительный ответ, снова сорвался домой, где уверенно встал перед машиной в мастерской, предварительно позвав Аню.

- Включай оба огнемета и зажарь меня! - дал я команду.

Пламя от сгорания нано-топлива куда мощнее, чем обычно - логично, что и Феникс напитаться должен сильнее.

- Ты уверен? - насторожено спросила Анюта, скривив губы.

- Да! Это единственный вариант.

Оил выпустил два огнемета, а в меня устремилось две мощные струи ярко-голубого пламени. С каждой секундой я чувствовал, как Феникс напитывается, а по телу разливается небывалый приток сил. Но это было лишь вначале, пока насыщение не сменилось чем-то другим…

Сила оказалась слишком велика. Оил даже прекратил огонь, потому что сработала сигнализация, которая реагировала на аномальную активность. И сейчас ее было просто дохрена.

Я и пошевелиться не мог.

- Анна, быстро в машину! Сейчас будет взрыв, реакция нестабильна, - скомандовал Оил.

Анюта, стараясь бороться с паникой, запрыгнула в автомобиль, который сорвался с места и покинул бункер.

И правильно сделал.

Все мое тело полыхало ярко-голубым пламенем, а вспышки распространялись по значительному радиусу вокруг. Глянув на метку Гуарана, я заметил, как она выгорела без остатка.

Только вот огонь не успокаивался, а вскоре все пламя, которое с трудом сдерживал Феникс, выплеснулось наружу, словно огромное цунами, и начало заполнять весь бункер, лишь бы найти выход.

Видимость полностью пропала, а я все еще не мог сдвинуться с места…

***

- Оил, с ним все будет в порядке?

Девушка нервничала, постоянно оборачиваясь в сторону выхода.

Но автомобиль, чувствуя критическую угрозу, поднялся в воздух прежде, чем из ворот бункера на огромной скорости вырвался неудержимый поток голубого пламени, за которым последовал мощнейший взрыв…

***

Помню, что отрубился, но не помню, что именно случилось. Вокруг темно и подозрительно тихо. Лишь светильники в бункере, мигающие красным светом, сообщали, что в помещении критическое положение. Было…

Встав и оглядевшись, я не увидел особых повреждений, словно взрыв был иллюзорный. Поднявшись на ноги, поспешил выйти из мастерской и врубить уже нормальный свет, чтобы осмотреться.

Подойдя к панели управления, где находится источник питания, приоткрыл стекло и обнаружил два переключателя, которые изменили положение после взрыва. Тумблер под названием «Защитное поле» - поднят вверх, как и «Чрезвычайная ситуация». А вот рычаг «Питание» - опущен вниз. Как только я вернул первые два переключателя в прежнее положении и включил электричество, вокруг снова разлился спокойный, белый свет.

- Будто ничего и не произошло, - вырвалось из меня.

Хотелось позвать Оила обратно в бункер, вот только все это желание отбил увесистый удар сзади, сваливший меня на живот. Столь приветливый товарищ сразу заломил мне руки за спиной.

- Кто ты!? - прикрикнул я, не имея возможности рассмотреть нападающего.

- Ты знаешь, - послышался голос.

Незнакомец медленно отпустил меня, а я смог перевернуться на спину и был готов ко всему. Ну, как мне казалось.

Но точно не к такому…

Чувство, словно я смотрелся в кривое зеркало. Только у этого персонажа лоб выше, чуть шире нос и немного другие контуры лица. Одежда - точно такая же, как и на мне.

- Не понял… откуда ты взялся?

И только я замер в ожидании ответа, как нас отвлекла вспышка пламени, в которой появился… Гефест.

- Тише, девочки, не ссорьтесь. Это и для меня не осталось незамеченным.

Кажется, теперь я начинал догадываться о том, что произошло.

- Что это? Это… Феникс?

Попробовал раскрыть крылья за спиной - нихрена. Да и ощущения «инородной» сущности пропало.

- Да, тот самый Феникс, который был в тебе все время. Но от твоего бездумного решения, он не просто взял над тобой контроль, а даже отделился и стал самостоятельной сущностью, - пояснил Гефест.

Ну, неужели, теперь никто не будет мне докучать, да и я перестал чувствовать влияние Гуарана! Убил двух зайцев одним выстрелом.

Уже хотелось поинтересоваться, что делать дальше, но прервал звонок Оила. Решив не мешать этим двоим, я удалился в мастерскую и принял вызов…

***

- Оил, когда мы сможем вернуться? - Анна сидела на капоте машины и всматривалась в ночное, звездное небо над Невадой.

- Пока не знаю. Возможно, минут через двадцать, когда реакция стабилизируется, - предположил Оил, но пустынную тишину разрезала его сигнализация, заставив девушку подорваться.

- Что такое, Оил?.

- Вернись в салон, я чувствую угрозу, - автомобиль спешно распахнул водительскую дверь.

Анюта дернулась к салону, но в последний момент ощутила мертвую хватку на своих волосах, которая больно сжимала их у самых корней. Девушка не успела ничего понять, поскольку все перекрыла острая, пульсирующая боль - ее с чудовищной силой ударили о крышу машины и отпустили из захвата.

Несчастная скатилась на песчаную почву рядом с пассажирской дверью. По рассеченному лбу заструилась кровь. Боль звоном отдавалась в ушах, напоминая, что девушка продолжает жить.

Сквозь гул и головокружение, Аня подняла ослабленный взгляд и увидела перед собой Асмаэля. Ангел, который когда-то исцелял ее любимого, теперь навис над ее беспомощным телом с массивной кувалдой.

- З-за… что?

Она с трудом шевелила губами, а сознание в конец помутнело.

Ответа не последовало. Ангел занес смертоносное орудие для рокового удара в голову…

Анна попыталась прикрыться, вскинув руки перед лицом, но вмешался Оил - он резко распахнул дверь, оттолкнув обидчика в сторону.

Кувалда не достигла цели, но приземлилась в колено Ани - та истошно взвыла и повалилась на песок, потеряв сознание. Автомобиль без промедлений выпустил ремни безопасности и, сковав ими раненую, затащил в салон.

Но Асмаэль бы завершил начатое, только ему снова помешали. Остановить ослушавшегося брата явился Архангел Михаил, который со сдержанным видом сжал кулак.

Взгляд Ангела заметался в ужасе грядущей кары, и он медленно опустился на колени.

- Как ты выбрался из Чистилища? Кто тебе помог? Говори…

Слова Верховного Архангела звучали тихо, но при этом свирепо. Оил поступил в этой обстановке грамотнее всего - включив двигатели, спешно направился в сторону ближайшей больницы.

- Люцифер, он…

Глаза Михаила вспыхнули Небесным светом, заставив Ангела пасть ниц.

- Прости, Михаил! Прости… верни меня обратно в Чистилище… прошу!

- Достаточно тебе пощад, Асмаэль, - мужчина провернул кулак, заставив Ангела вспыхнуть факелом.

По пустыне разнесся истошный вопль заживо сгораемого, пока тело того не взорвалось, оставив после себя горстку пепла.

***

Звонок от Оила был очень кстати - как раз появились новости.

- Оил, в бункере все нормально. Можете возвращаться. Я вам еще кое-что покажу.

- Андрей, Анна сейчас в больнице - сказали, впала в кому. У нее серьезная черепно-мозговая травма, которая привела к отеку мозга. И раздроблена коленная чашка вместе с суставом. Я отвез ее в больницу в Спринг-Вэлли. Сейчас за ее жизнь борются врачи, прилетай скорее.

Чего? Что? То есть… как? Нет… это шутка?

- Ты приколоться, сука, вздумал!?

Я просто отказывался верить в такую новость!

Да… ЧТО ПРОИЗОЙТИ-ТО МОГЛО!?

И его, как Рауса, закоротило что ли!?

- Андрей, такими вещами не шутят. Тем более автомобили, - отрезал Оил.

Вся надежда разом рухнула…

- Что? Что, мать твою, произошло? А-а-а… черт с тобой! Скоро буду!

Я оборвал связь и уже собирался бежать на выход, но меня остановил Феникс.

- Что случилось?

- Не лезь не в свое дело! - отрезал я, продолжая идти.

Но он резко нагнал меня и, врезавшись в мое тело, буквально слился со мной воедино.

Ясно…

Я безумно хотел побыстрее добраться до больницы, лишь бы не опоздать. Молился о том, чтобы Анюта выжила. Похоже, это желание спровоцировало Феникса на помощь - окутавшись голубым пламенем, я потерял всю видимость, а когда вспышка погасла, то уже очутился напротив… больницы?

Кажется, такой Феникс куда умнее, потому что до этого я вообще не знал, что он так может.

Меня с трудом пропустили в отделение реанимации, сообщив, что состояние Анюты… критическое. Она лежала на койке в куче проводов, с перебинтованной головой. Левая нога в гипсе… к шее подведена трахеостома, потому что дышать сама она уже не могла.

Ее жизнь поддерживал аппарат искусственной вентиляции легких.

Казалось, словно и не она вовсе. По крайней мере, хотелось в это верить. Я сидел рядом с ее койкой и поглаживал по руке, когда по щекам бежали слезы.

Это был крах. И сейчас я, понимал, как никогда, что не хочу ее терять!

Но уже, наверное, потерял…

Феникс вдруг отделился от меня и зачем-то подошел к Ане с противоположной стороны. Так, все ясно.

- Руку от нее убрал! - рыкнул я, заставив его одернуть руку, - чтобы больше не прикасался к ней! Это моя девушка!

Еще не хватало, чтобы этот пламенный урод на нее зарился. Вот только мне одно покоя не давало… что могло произойти? Поэтому я поспешил связаться с автомобилем.

- Оил… что там случилось?

- Я почувствовал угрозу, когда Анна находилась неподалеку. Сразу сообщил ей и позвал в салон, но она не успела. Появился человек из воздуха и ударил ее о мою крышу. У него была кувалда, он хотел добить Анну, но я оттолкнул его, открыв дверь. Удар пришелся не в голову, а в ногу. Понимая угрозу, я затащил ее в салон. Потом появился еще один человек и назвал нападавшего Асмаэлем. Что было дальше, не знаю. Я не стал медлить и решил сразу отвезти ее в больницу, потому что сердечные ритмы Анны были нестабильны, и она была уже без сознания. Когда ее забрали медики, я связался с тобой.

В груди моментально вспыхнул очередной пожар ярости, но уже без Гуарана.

Асмаэль?

И что это за судьба такая, которую ей уготовили? Умереть от рук Ангела? Так что ли получается? Да где это видано, чтобы слуги Небес людей убивали, да еще и так?

Ярость продолжала прожигать существо. От обиды, от несправедливости… а я понимал лишь одно - нужно было срочно поговорить с этими Высшими силами, которые решили свести мою любимую лицом к лицу со смертью. Посмотреть им в глаза, после того, что они сотворили. Да просто спросить, как у них совести на это хватило.

- Оил, возвращайся в бункер, - ровным тоном отрезал я и посмотрел на Феникса, - и ты вали отсюда! Мне надо прогуляться.

- Куда еще?

Огненный сученыш еще противиться думает.

- На кудыкину гору! Что нам тут делать? Что? ЧТО? - я подошел к Фениксу и схватил его за грудки, - ты что, сможешь ее исцелить? Отмотать время назад? Я вот не обладаю такими способностями. Есть те, кто это может сделать, вот только они и виновны в том, что она сейчас здесь при смерти. В коме!

- Как ты собрался найти Ангелов? Я понимаю, что произошло, знаю, кто они такие, - одернув мои руки, рыкнул Феникс.

- Я сказал - проваливай, - вспылил я и, схватив его за грудки, хотел уже слиться с ним воедино, чтобы вытащить из больницы так.

Но он отпихнул меня.

- Ты совсем конченый? Дай хотя бы с документами у нее тут все утрясу. Или ты позаботился об этом при переезде, и она у нас теперь гражданка соединенных штатов?

Бл… ладно. Я снова взял его за грудки и скрутил рубашку до треска ткани.

- И чтобы больше не появлялся тут...

Продолжение следует

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ, ВСЕ ГЛАВЫ С ФИНАЛОМ - https://author.today/work/335206

Почти каждую знаменитость сопровождал менее статусный спутник, снимающий ее с помощью своих Бай-Нет-чков, пришедшие в одиночку использовали парящую дрон-камеру. Все эти именитые гости описывали, что видят, и брали интервью друг у друга. По отрывкам брошенных фраз Лао Дейвис догадался, что никто из них не имел представления, чего ждать. Джонатан Бай Вень обещал им сенсацию, связанную с проектом «Возвращение», но они даже не знали, что «возвращаться» будет Дженни Тейлор, кем бы она ни была. Молодой человек заерзал в кресле, понимая, как повысит свой статус, если засветится рядом со знаменитостью, рассказав ей о том, что ему известно. Но он находился почти в самом центре зала и, разумеется, к нему — простому пользователю сети — никто с вопросами не подходил, а сам Лао Вейдер постеснялся пробиваться к какому-нибудь интервьюеру, тревожа всех сидящих на пути. И еще он испугался быть высмеянным до того, как успеет хоть что-то сказать. Поэтому младший мистер Дейвис просто глазел по сторонам и покусывал с досады губы.

Продолжая знакомиться с фасадами тех, кто держал их открытыми, и сопоставляя с одеждой тех, кто был закрыт, Лао выделил еще две группы зрителей. Помимо очень серьезных людей в дорогих строгих костюмах, чьи аватары не рассказывали ничего об их владельцах, но многое о фирмах и компаниях, на которые те работали, юноша узнал еще и представителей многих религиозных конфессий: буддизма, серпентоизма, христианства, скандинавского неоязычества, германского неоязычества, ислама и прочих. «Что здесь происходит? Кто такая эта мисс Тейлор?» — подумал молодой человек, совершенно растерявшись и пожалев о том, что не попытался вчера что-либо разузнать.

Когда свободных кресел не осталось, прозвучал звуковой сигнал, знаменующий начало конференции. В течение минуты приглушался свет, а затем Джонатан Бай Вень вышел на сцену. Зал стих. После формального вступления директор «ЭйчБиТи» перешел к исторической справке:

— С вашего позволения, я не буду останавливаться на развитии и успехах биоинженерного дела, которым уже многие сотни лет, и не стану объяснять принципы феномена Леминой, или феномена «кристаллизации», открытого в 2248 году.

Лао Вейдер, который о «кристаллизации» знал только то, что она как-то связана с кризисом рождаемости, поспешил активировать справочную строку Сьюзи, чтобы хотя бы примерно понимать, о чем пойдет речь.

— Пожалуй, я начну историю проекта «Возвращение» с 2286 года. Именно в этом году происходит технический прорыв в палеонтологии: моделирование форм на основании останков становится сверхточным, — Джонтан Бай Вень выдержал паузу, а затем начал стремительно перечислять факты. Загруженные корпорацией картинки и фотографии в правой части виртуального экрана постоянно менялись; слева изредка перелистывались слайды презентации с датами и одной-двумя фразами напротив каждой; снизу Лао Дейвис, видел ссылки его Сьюзи, предлагающей ознакомиться с тем или иным определением, но едва успевал читать их из-за быстрой речи докладчика.

— В 99 году виртуальные модели ископаемых формируются практически поклеточно. Это привлекает внимание доктора Говарда Майерса, и он начинает свое исследование. Его идея заключается в следующем: имея ДНК объекта, его расшифровку и визуальное представление о том, что должно получиться, можно воссоздать живого взрослого человека. Ведь что формирует личность? Генетически заложенный темперамент, моделируемый памятью и опытом. Что формирует последние? Цепочки живых связей нейронов, которые можно визуализировать. Таким образом, можно синтезировать мозг, имеющий то сознание, которое у него было на определенном этапе. Создать «чистую» нервную систему, которой просто не от чего отторгаться, поместить ее в тело — набор органов с той же ДНК — закачать в него физиологические жидкости и запустить сердце.

Идея, которая сулила много технических трудностей: виртуальное моделирование еще не было достаточно совершенным, а с проблемами адаптации тела даже из относительно недавнего прошлого к крайне агрессивным условиям внешней среды компания была знакома не понаслышке. Синтез же взрослого двойника живого объекта был бы, разумеется, аморальным.

[Проект «Реинкарнация» — в настоящее время закрытая исследовательская деятельность «Гидра-Биос-Технолоджис», связанная с клонированием человеческих организмов. Подробнее]

— К 2317 году точность визуального моделирования возрастает до молекулярного уровня, а в лабораторных условиях начинают проводиться первые попытки копировать изменения при феномене Леминой. Этот уровень развития технологий позволяет доктору Майерсу начать практическую часть своих исследований. На начальных этапах воссоздание тела является не целесообразным. Планируется вырастить только головной мозг и черепномозговые нервы с примыкающими сосудами и, не извлекая их из физиологической среды, подключить соответствующие нервные окончания к механическим протезам и рецепторам, а сосуды — к трубкам, ведущим к искусственному сердцу. Для обмена веществ решено использовать те же методы, что и для жизнеобеспечения плодов.

Разумеется, не каждый мозг имело смысл восстанавливать, учитывая особенности посмертных повреждений. Был составлен ряд критериев отбора, и в 2319 году оживлен первый мозг. Мы не знали, являлся ли он копией личности хозяина ДНК, но он, без сомнения, жил. Его клетки функционировали, энергетические потенциалы фиксировались. Оставленный на этой фазе объект Эй-4 двадцатого года до сих пор в отличном состоянии.

Как известно, единственный способ полноценно оценить психическую деятельность — это диалог. Но при подключении органа к искусственным рецепторам, протезам, голосовому аппарату, мы получали спонтанные движения и несвязанную речь, указывающие на сильнейшую шоковую реакцию, из-за которой разум, если он и имелся, становился утерян. Мозг оставался жить биологически, но был полностью недоступен контакту, а в некоторых случаях регистрировалась смерть огромных частей коры. Его фармакологическое восстановление было невозможным.

Неожиданно Бай Вень поджал губы и заговорил строго и назидательно, словно отчитывая маленьких детей:

— Я полагаю, некоторые считают данную информацию для них излишней или, возможно, не новой. Прошу, проявите терпение. Здесь присутствуют люди мало знакомые с историей данного вопроса. Они не смогут в достаточной мере понять причину, по которой сегодняшнее событие будет иметь столь высокий вес, если я не опишу картину полностью.

Лао громко хмыкнул, но тут же спохватился. Он на мгновение забыл, что находится не на очередной скучной лекции в кампусе. Растерянно пошарив взглядом по вкладкам, предоставленным "Гидра-Биос-Технолоджис", он нашел причину негодования оратора. В обычном окне, где по ходу лекции можно оставлять вопросы, на которые потом докладчик будет отвечать, творилось форменное безумие. В отличие от студенческих занятий в этом поле вопросы писались анонимно, поэтому среди непонятно кому необходимых уточнений проскакивали возгласы вроде «Это еще долго?» и «Где уже мозг в банке?». После замечания лектора в ленте вопросов одновременно появились «Простите!» и «Не сердитесь на дураков», и на какое-то время она затихла.

— Решение проблемы нашлось, — продолжил глава «ЭйчБиТи», — в уменьшении количества органов чувств, повышении порога их раздражения и нивелировании шоковой реакции метафенарелаксином Икс.

[Метафенарелаксин Икс — транквилизатор последнего поколения, относящийся к группе синтезированных на основе бромдигидрохлорфенилбензодиазепина. Отличается от других анксиолитиков наличием растормаживающего эффекта на фоне общей релаксации.  Официально используется органами правопорядка для проведения допросов. При накоплении токсичен. К продаже запрещен. Подробнее]

— 11 апреля 2321 года в 9 часов 18 минут состоялся первый полноценный диалог. Объект имел механический аналог голосового аппарата и слабые зрительные и слуховые анализаторы: он мог видеть и слышать лишь то, что происходит непосредственно перед резервуаром. Как выяснилось, благодаря полному восстановлению нейронных связей он помнил и мог рассказать всю свою жизнь, а благодаря метафенарелаксину Икс не отказывал в этом. Объект нуждался во сне, продолжительность которого была увеличена из-за вышеупомянутого препарата; проходил психологические тесты, подтверждающие сходство личности с его биографическим прототипом; мог строить предположения в абстрактных задачах, высказывать предпочтения. Полноценно оценить эмоциональные реакции не представлялось возможным из-за влияния транквилизатора.

Окно для вопросов вновь начало оживать. Многих интересовала данная тема, и Лао с удовольствием послушал бы ответы на некоторые дополнительные вопросы. Но как-нибудь потом. Сейчас он мысленно присоединился к то и дело возникающим комментариям, требующим переходить непосредственно к «возвращению».

— Новые проблемы были обнаружены спустя несколько дней. К препарату быстро формировалась толерантность, а последствия его токсичности — интеллектуальные нарушения, снижение памяти, увеличение продолжительности сна — нарастали. На 162 часу существования, из которых объект бодрствовал лишь 49, кора больших полушарий погибла. Несмотря на последующие попытки подбора наименьшей эффективной дозы транквилизатора, максимальное время активного участия в диалоге составило 98 часов и всего 35 часов до возникновения первых когнитивных нарушений.

Волнения в окне для вопросов переключили на себя внимание студента исторического факультета. Он был несколько озадачен капризностью и нетерпением присутствующих здесь знаменитостей. Ему показалось, что Джонатан Бай Вень начинает нервничать.

— При единичном использовании метафенарелаксин Икс практически безвреден, полное исчезновение последствий его воздействия на нервную систему наступает за 28 дней. Учитывая это, мы начали «хранить» объекты. После диалога нервная система истощалась, и мозг засыпал. Во время сна его отключали от внешних стимулов, оставляя подобно образцу Эй-4. Реакция шока не развивалась. Повторное же введение транквилизатора без необходимости повышения дозы проводилось каждые 4 недели. В результате мы получили 10-16 часов ежемесячной беседы без ухудшения памяти и когнитивных функций. Начиная с образца Си-21, нервные системы функционируют без изъянов.

В силу отсутствия раздражителей во время «хранения» объекты не утомляются и спят буквально по четыре-пять часов в сутки. Периоды бодрствования характеризуются ими как «размышление перед сном», «время в депривационной камере», «вся жизнь перед глазами, словно собственное домашнее видео», «фантазии, размышления и реальность вперемешку». Многие отмечают удивительную, «абсолютную память», позволяющую «с теплотой окунаться в детские воспоминания». При этом объекты помнят предыдущий диалог, и некоторые при возобновлении беседы могут ответить на задачу, данную перед отключением органов чувств.

В уже не на шутку разбушевавшемся окне для вопросов стали всплывать довольно резкие высказывания, касающиеся моральной стороны проекта. Если объекты способны фантазировать, то настолько ли они далеки от людей, на основе которых создавались? На каком основании компания держит их годами в заточении, если они являются полноценными людьми? Пусть и «новыми», «созданными» и «не имеющими тела».

Лицо Джонатана Бай Веня утратило невозмутимость: на нем то и дело проскальзывала растерянность и даже беспомощность. Но глава «ЭйчБиТи» с профессиональной самоотдачей продолжал говорить:

— В 26-ом, прошлом, году проект планировался к завершению. Его значимость для истории, культурологии, психологии трудно переоценить, но это не те области, которые входят в круг интересов «Гидра-Биос-Технолоджис». Привлечение объектов к экономически полезной деятельности было невозможным из-за шоковой реакции при усилении получаемой сенсорной информации, а использование их интеллектуальных резервов было резко ограничено временем, требуемым для объяснения всех социокультурных и научных особенностей. Работа с имеющимися объектами пока продолжалась, две уже выращиваемые нервные системы — Си-34 и Си-35 — также включались в исследование, но новых объектов в проекте «Возвращение» не планировалось. Однако первый же диалог с объектом Си-34 заставил компанию пересмотреть данное решение.

Лао, как, наверно, и большинство людей в зале, почти не слушал докладчика: он был поглощен хаосом, воцарившемся в окне для вопросов. Строки сменялись с такой скоростью, что юноша едва успевал понять, о чем идет речь. О предназначении вкладки все забыли. Спор о том, можно ли считать мозги в банках полноценными людьми, переходил на личности, смачные нецензурные выражения и изредка прерывался на цитаты из священных писаний.

— Прошу вас! — не выдержал глава корпорации. — Я не хочу вступать в морально-религиозную полемику. Сейчас не время и не место. Даже среди наших служащих есть определенные разногласия, но это не мешает нашему плодотворному сотрудничеству.

Джонатан Бай Вень осекся, а по залу пронесся шепот, кто-то ахнул: на сцену вышел другой Джонатан Бай Вень. Пальцы сидящих тут же напомнили умирающих в страшных конвульсиях пауков: все отмечали время случившегося в записях или оставляли текстовый комментарий в своих трансляциях. Переводя взгляд с одного директора на другого, Лао подумал, что новоприбывший обладает более царственной осанкой, а в его легкой усмешке читается та же неприятная холодная ирония, что и у человека, говорившего с ним в кабинете декана. Старый Джонатан уступил место у трибуны новому. Когда мужчина заговорил, зал погрузился в гробовую тишину, подобную той, что была в начале конференции. Низкий голос каким-то образом звучал намного проникновеннее такого же голоса предыдущего оратора. Но теперь студент исторического факультета слышал явные стальные нотки.

— Я должен попросить прощения у присутствующих за этот трюк. Когда я понял, что задержусь, я попросил своего ассистента, мистера Штернберга, провести вам небольшой исторический экскурс. Я не планировал, что это займет столько времени, но теперь вы, без сомнения, подкованы в области проекта «Возвращения», и мы можем перейти к сути нашего собрания. Но сначала поблагодарим мистера Штернберга за прекрасную лекцию.

Виртуальная голограмма исчезла, открыв кучерявого длинноносого мужчину в строгом костюме. Его лицо залилось краской, когда глава корпорации высоко поднял руку, показывая большой палец. Все зрители повторили жест. Мистер Штернберг поклонился и исчез за сценой. Настоящий Джонатан Бай Вень вновь обратился к залу:

— Но все же о некоторых важных фактах мой ассистент забыл упомянуть.

Волна беззвучного стона пронеслась среди собравшихся. Несмотря на то, что зал продолжал соблюдать тишину и никто ничего не высказал в сети, Лао абсолютно точно ощутил эту волну, в которую внес свой вклад.

— Первое. Предпринимались попытки создать два одинаковых образца одновременно, но это не возымело успеха из-за казуистически редких сочетаний факторов. Проще говоря, один мозг оживал, а второй аналогичный, выращенный в тех же условиях теми же людьми, почему-то нет. Второе. Ни один из образцов не высказывал никаких желаний: ни увидеть будущее, в котором он оказался, ни ощутить вкус пищи, ни узнать, что произошло с его потомками. Позже я объясню, почему это важно. А теперь перейдем к делу.

Лао Вейдер отметил, что Штернберг называл мозги объектами, а Бай Вень — образцами. Эта мысль не получила дальнейшего развития, так как глава «ЭйчБиТи» сделал невероятное. Он снял Бай-Нет-чки.

Это было настолько странно и неожиданно, что спусти мужчина штаны — и это меньше удивило бы зрителей. Но Джонатан Бай Вень обладал даром контролировать публику, поэтому шокированные гости остались безмолвными. Лишь паучье войско затрепыхалось в судорожном припадке. Лао постучал пальцем по колену, ставя отметку на этом моменте.  Теперь он легко найдет его, среди всего увиденного сегодня. О, как он ругал себя за то, что растерялся и не стал делать живую трансляцию по примеру статусных пользователей сети.

Джонатан Бай Вень вновь заговорил. Начал он тихо и неспешно, но чем дольше говорил, тем громче и жестче становилась его речь. Присутствующие вжимались в кресла, забывая оставлять комментарии. Все чувствовали нарастающий гнев оратора.

— Правомерно ли обвинять род людской в том, что он прячется за иллюзиями? Когда Мертвая Зона расширяется с каждым годом, а электромагнитные бури закрывают дорогу в космос? Когда мир реальных вещей, сосуществующих с человечеством, уменьшается с каждым часом? А вот мир идей, подаренный сетью, — это совсем другое дело, — глава корпорации осклабился. В его голубых глазах плясало пламя. Христиане назвали бы его адским. — Он расширяется, зовя в бесконечность. Такой же бескрайний, как космос, но такой доступный. Люди так привыкли к его защите, что съедают любую иллюзию, не задумываясь. — Бай Вень помолчал, а потом улыбнулся. Неприятно и высокомерно. — Я не желаю, чтобы у кого-либо из присутствующих возникли сомнения в истинности того, что последует далее. Особенно после моей, без сомнения, бесчестной уловки с мистером Штернбергом.

Улыбка резко соскочила с лица Бай Веня. Он отчеканил распоряжение так, что оставалось только поразиться тому, как его ассистент до сих пор не заикается.

— Я хочу, чтобы все присутствующие сняли и отключили свои Бай-Нет-устройства. Я не даю согласия на оптическое или акустическое копирование того, что вы увидите и услышите до конца конференции. Я не потерплю возражений, обещаний ничего не выкладывать в сеть и предложений просто отключить режим фиксирования. Говоря по-простому, вырубите свои очки, линзы и микрофоны. Вы имеете право воспроизводить на своих фасадах все случившееся до этого момента и рассказывать во всех подробностях о случившемся после. Я обязан предупредить, что за несогласованное воспроизведение в сети данных, принадлежащих «Гидра-Биос-Технолоджис», нарушители будут привлечены к уголовной ответственности вплоть до заключения в Зоне Отчуждения. Все несогласные могут немедленно покинуть зал.

Лао Вейдер поспешил выполнить требование, испугавшись, что не успеет этого сделать до появления запретных данных и к нему применят высочайшую степень наказания. Но не все поступили таким же образом. Зал возмущенно галдел. Кто-то вскочил и направился прямо к сцене, кто-то — к выходам, рядом с которыми сидели администраторы, другие спешно набирали или диктовали сообщения, единицы демонстративно сидели, не снимая связующие с сетью устройства. Но появление органов правопорядка заставило всех присутствующих вернуться на свои места и отключить Бай-Нет-устройства. Оскорбленный гвалт перешел в озлобленный шепот. Зал никто не покинул.

Глаза Лао Дейвиса с трудом привыкали к новым точкам фокусировки, картинка то и дело начинала расплываться. Не сказать, чтобы мир кардинально поменялся, но он словно стал больше и пустыннее. Исчез форум конференции, свернутые чаты, проплывающая реклама. Молодой человек растерянно оглядывался и встречал такие же озадаченные лица: от одних веяло беспомощностью, от других — злостью.

Джонатан Бай Вень невозмутимо наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди. Когда все расселись и наступила тишина, директор «ЭйчБиТи» надел свои Бай-Нет-чки и вновь оглядел зал с неприятной усмешкой. Этот поступок, казалось, вызвал в сотни раз больше возмущения, чем требование отключить технику. Лао тоже почувствовал неожиданный прилив злости, глядя на человека в очках, в то время как ему строго запретили доступ к сети. Некоторые даже потянулись к своим Бай-Нет-устройствам, но передумали, так как вдоль стен все еще стояли люди в униформе. Шелест раздраженного шепота мгновенно стих, стоило главе корпорации вновь заговорить. Справа и слева от сцены появились голографические экраны с китайскими субтитрами.

— А теперь, — он торжественно поднял руки, — дамы и господа, сейчас вы увидите «возвращение» Дженни Тейлор.

Стена с эмблемой издала тихое жужжание и начала подниматься вверх. За ней оказался сложный десятифутовый агрегат, напоминающий стеклянный цилиндр на прямоугольной металлической подставке. В самом центре агрегата в желтоватой жидкости находился человеческий мозг. Разглядывая невероятное изобретение, Лао Дейвис не замечал стоящего слева от конструкции кресла с высокой спинкой, пока в него не уселся глава «ЭйчБиТи».

— Начинаем, — скомандовал он. Словно повинуясь приказу, аппарат ожил: загудела штука, похожая на насос, задвигался какой-то поршень, множество лампочек принялись перемигиваться разными цветами, когда загоралась крупная зеленая, слышался короткий писк, из глубин машины стали доноситься щелканье и скрежет. Бай Вень сидел неподвижно, лишь пальцы в спайдерах что-то выстукивали на подлокотниках. Вся нужная информация была у него перед глазами в Бай-Нет-чках, а зрители завороженно следили, как желтовато-серый мозг постепенно пропитывается кровью, поступающей в него через тонкие трубки.

Спустя несколько бесконечных минут Джонатан Бай Вень медленно оторвал руки от кресла и дотронулся пальцами до дужек очков. «Сейчас начнется», — Лао подался вперед.

— Протокол 587-Си-7605305-42-Ди-3 привести в исполнение, — скомандовал директор корпорации.

В растворе всплыл столп пузырей, и все затаили дыхание, но, когда он рассеялся, ничего не изменилось. «Неужели не получилось?» — Лао Дейвис облизал пересохшие губы, волнуясь так, будто лично проводил данный опыт. Время шло, кто-то начал перешептываться, но вдруг Джонатан Бай Вень продемонстрировал, что умеет улыбаться тепло и дружелюбно.

— Здравствуй, Дженни. Ты меня слышишь?

Из динамика в передней части аппарата донесся женский голос. Это был тот самый классический голос, которым по умолчанию говорит Сьюзи или система Умного Дома.

— Да. Здравствуйте.

— Что ты видишь, Дженни?

— Молодого мужчину в странной одежде. Он улыбается. Я плохо вижу.

Дженни говорила монотонно, но совсем не так как Сьюзи. Ее речь была очень близкой к механической, но в то же время живой, только будто очень уставшей. Очень странной.

— Этот мужчина я. Меня зовут Джонатан. Как ты себя чувствуешь, Дженни?

— Странно. Я ничего не чувствую.

— Тебя это пугает?

Мисс Тейлор ответила не сразу.

— Наверное, это должно пугать. Но меня почему-то не пугает.

— Тебе интересно, что с тобой?

— Нет. А должно? — и сама же ответила. — Наверно, должно.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать четыре.

— Где ты живешь?

— У меня квартира в Нью-Джерси. Вам сказать адрес?

— Необязательно, — Джонатан Бай Вень закинул ногу на ногу. — Дженни, я хотел бы узнать, что именно произошло с тобой 12 декабря 2018 года.

— Я попала в беду.

— Расскажи об этом. От начала и до конца.

— Все началось раньше 12 декабря 2018 года.

— Тогда расскажи с того момента, когда, по твоему мнению, начались эти неприятные события.

— Это была «Синяя Борода». С нее все началось. С первых репетиций, когда я и Адам оказались весьма близки на сцене. Мы оба были в любительской труппе. Выступали на ярмарках, в детских домах, домах престарелых, устраивали благотворительные спектакли. Часто угощали зрителей выпечкой. Я делала очень вкусные овсяные печенья с шоколадной крошкой. Адам был высоким, атлетически сложенным мужчиной, богатым брокером. Вот уж у кого были все данные, чтобы стать мачо номер один. Из-за этого его постоянная нервозность, замкнутость и необщительность казались неестественными и странными. То, что у нас были главные роли, никак не повлияли на его отношение ко мне. По крайней мере, мне так казалось. Потом была другая пьеса, потом еще одна. Я не знала, что после последнего показа «Синей бороды» Адам жил идеей еще раз меня пленить. Он подстерег меня, когда я шла с работы 12 декабря 2018 года.

Адам держал меня в своем подвале. Он где-то достал клетку с тяжелым замком, наверное, для перевозки крупных животных. В ней можно было только сидеть, со всех сторон решетки и рядом садовый шланг. Чтобы я могла пить и мыться. Почти каждый день он выволакивал меня наружу и насиловал. И избивал. Кормил он меня хорошо, разговаривал всегда ласково. Через месяц он добился своего — я забеременела.

Лао слушал, затаив дыхание. Голос возвращенной звучал настолько обыденно и монотонно, что жуткий смысл сказанного доходил не сразу. Вот она бубнит про какие-то пьесы, а вот уже заточение и пытки. А потом вдруг замечание о еде. Молодой человек догадывался, что все происходит именно таким образом из-за препарата, но осознание причины не помогало переварить странную диссоциацию смысла сказанного и манеры речи.

— Он хотел от тебя детей? — учтиво спросил Бай Вень.

— Нет. Но чего он ожидал, постоянно трахая женщину без резинки? — В этот момент тон немного изменился, но понять в какую именно сторону было невозможно. Горькая усмешка или злое раздражение? И этот мимолетный звук в конце. Что-то с динамиком или вырвавшийся смешок? — В тот вечер, после того как я при нем пописала на тест, он был явно расстроен. Ушел надолго, а когда вернулся, то сделал то, чего никогда не делал. Залез ко мне в клетку. Я, как всегда, забилась в дальний угол, но Адам вместо того, чтобы вытягивать меня, подполз ко мне и обнял. «Я хотел быть с тобой вместе всегда. Хотел, чтобы мы были счастливы. А теперь мне придется убить тебя», — мисс Тейлор неожиданно замолчала.

— Тебе трудно говорить об этом? — рука в спайдере главы корпорации сделала несколько движений.

— Нет, не трудно. Я помню все слишком хорошо. Это странно. Мне казалось, что я все делаю картинками, сцена с действием — провал — новая сцена. А сейчас я отчетливо помню все провалы — переходы между сценами.

Лао Вейдер подумал, что мисс Тейлор должна была произнести это с грустью. Молодому человеку показалось, что он физически ощутил исходящую от аппарата печаль. Но голос, идентичный голосу Сьюзи, не демонстрировал эмоций.

— Просто продолжай, — попросил Бай Вень.

— Я заметила, что он не вытащил ключ из замка. Поцеловала его и прошептала: «Но мы же сможем это сделать еще разок?» — и проползла мимо него к выходу. Мне хватило нескольких мгновений его замешательства. Я почти выбралась и уже закрывала дверь, когда он потянул меня за ногу, оставшуюся в клетке, а сам подался наружу. Я захлопывала металлическую дверь много раз изо всех сил, сдавливая его руку со своей ногой. Я помню жуткий хруст. Я привыкла к боли, а он нет. Поэтому Адам с воем отдернул руку, а я успела и вытащить ногу, и защелкнуть тяжелый амбарный замок. Он притянул меня через решетку и ударил кулаком в живот, но ключ уже улетел в дальний конец подвала. Я помню жуткую боль, когда он бил меня и орал проклятья. До этого он никогда не ругался на меня, когда избивал. И никогда не бил с таким остервенением. Но лупить и держать меня одновременно он не мог. Я отползла, и Адам перестал дотягиваться до меня. Это был мой триумф.

Студент исторического факультета вцепился в подлокотники. «Она спаслась. Это конец?»

Часть 4