Твои коллеги в IT
"Мужика хватил удар и он умер на работе, а его коллеги собрались и сделали с ним селфи, думая, что он заснул"
А потом окажется, что это единственный мидл, кто писал действительно работающий код...
"Мужика хватил удар и он умер на работе, а его коллеги собрались и сделали с ним селфи, думая, что он заснул"
А потом окажется, что это единственный мидл, кто писал действительно работающий код...
Сегодня список необычных причин увольнения, которые существуют в параллельной России.
— Смотрел несмешные мемы в рабочее время
— Ворвался на совещание под громкую песню Валерия Меладзе про грешную жизнь
— Сменил обои рабочего стола на детские фото Николая Баскова
— Разогревал рыбу в микроволновке
— Изображал нервный тик каждый раз, когда получал задание от начальства
— Снял носки, повесил их на кактус со словами: «У меня дома отключили отопление, а с мокрыми ногами мама не разрешает ходить»
— Подмешал неизвестные грибы в обед коллег, после чего весь офис пел «Катюшу» и водил хоровод
— Сканировал своё лицо в ксероксе Жанне во время обеденного перерыва
— Принёс на работу кота, усадил себе на колени и отказывался вставать, объявив, что у него стресс перед отчётом
— Ставил свечку за успех проекта на своём столе
— Вместо отчёта прислал начальнику 234 выпуска разгаданных судоку за прошлый год
— Во время созвона в зуме включил слайд-шоу из фотографий со своего отпуска. Настаивал, чтобы все посмотрели или заплатили ему по триста рублей за моральный ущерб от игнора
Несмешной текстовый стендап здесь.
Ирина Вальдемаровна —авторитетная женщина, которая перебивает окружающих, чтобы величественно говорить пустяки. Руководитель средней руки, она превращает совещания в демонстрацию своих достоинств. Ещё у неё иногда получаются стихи.
Сотрудница в кресле,
И сотрудник в машине,
Скажу вам честно:
Любят все дисциплину!
______________________________________________________
Ирина Вальдемаровна сочиняла новый стих на каждое совещание. Воспевая преданность компании и дисциплину. Окружающие мирились с её творчеством не протестуя, в силу интеллигентности и опасаясь панибратских выпадов. «Ты зачем Алёшка, пукнул тайком в ладошку?»,—могла сказать она начальнику отдела эксплуатации Алексею Александровичу, а тот, громадный и суровый мужчина из девяностых, молчал благодаря воспитанию.
«Ирина —женщина с психологическими особенностями, ей нужна разрядка в виде публичных выступлений»,—сказал Директор коллективу в ответ на жалобу и отказался принимать меры. Коллектив собрался делать вид, что ничего страшного не происходит, глубоко вздохнув регламентированным офисным воздухом. Реальность планировала стать регулярно несправедливой. Однако, в эти планы вмешался Серёга, который работал экономистом и мечтал о Юльке. Которую он решил покорить, победив какую-нибудь несправедливость, как и полагается настоящему мужчине.
______________________________________________________
Ирина Вальдемаровна отлично подходила на роль несправедливости. Серёга записался на курсы хамства к бабе Вале, которая командовала мужиками на складе. «Начнём с детского мата»,—сказала баба Валя, громко ударив Серёгу по плечу. После этого Серёга хлопнул Юльку по юбке и прославился.
Это было обычное совещание на котором Ирина Вальдемаровна взяла слово и говорила полчаса, на котором Серёга вероломно перебил Ирину Вальдемаровну, сказав:
—Ир, ты такая забавная сейчас, как в детском садике, когда в колготки наложила.
—Как вы смеете проявлять неуважение? Как вы смеете проявлять неуважение именно ко мне?—говорила Ирина Вальдемаровна возмущённо—Серёга снова прославился.
«Ирина Вальдемаровна, можно я скажу, что вы утомляете, я тоже хочу внимания»,—сказал Серёга на следующем совещании. Каждое публичное выступление Ирины Вальдемаровны на совещаниях сопровождалось Серёгиными смешными ремарками.
______________________________________________________
«Мама говорила мне, как надо. Преподаватели говорили, как надо… Начальники говорят, как надо. Жена будет говорить, как надо. И только Ирка, показала мне, как плевать на то, как надо. Обожаю её тролить. Ради этого я теперь хожу на работу»,—признался однажды Серёга Юльке после страстной любви.
«Серёга —человек с психологическими особенностями, ему нужна разрядка в виде публичных выступлений»,—сказал Директор Ирине в ответ на жалобу и отказался принимать меры. Коллектив делал вид, что ничего страшного не происходит.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Офисная креветка на охоте
............
............
Иногда работа принимала довольно причудливые формы и местами становилась опасной.
Половину второго этажа административного здания занимал планово-экономический отдел, усиленный остатками недобитой бухгалтерии, целиком состоящий из слабого пола и напоминавший серпентарий. Эволюционный внутриконторский отбор сделал своё дело, старая, видавшая виды кобра руководила стаей гадюк помельче, в кою я и попал, спроваженный начальством составлять какие-то никому не нужные графики по переоценке и списанию основных производственных фондов.
Смысл сей работы во времена, когда цены кардинально менялись в большую сторону раз в два-три месяца, а списание чего-либо, дороже банки солидола в силу особенностей отечественного бухучета было делом решительно невозможным, вызывал большие сомнения, но инструкции босса звучали четко: «Саша, помоги им», велел он, а кто я такой, чтобы спорить с шефом? По утвержденному графику я приступил к работе в самом кубле разномастных ядовитых змеюк в качестве специалиста, уверенно отличающего болт от винта.
Сидящие по своим кабинетам холеные офисные сучки разницы между винтом и болтом не ощущали, зато все как одна отличались стервозным характером и не любили ни конфет, ни чая. Работу свою они тоже не любили, обожали шипеть, трещать погремушками и жаловаться друг на друга, расхаживая передо мной в одинаковых дефицитнейших югославских сапогах со здоровенными блестящими пряжками, выбитых на весь отдел по большому блату.
Я переходил из кабинета в кабинет, пил змеиный чай, ел свои конфеты, ковырялся в никому не нужных бумагах и вежливо слушал очередную медузу Горгону в боевой раскраске, вышагивающую туда-сюда, сверкая разрезом, и клянущую почём зря нелюбимую работу, безвкусный чай, портящие фигуру конфеты и плюющую ядом в завистливых товарок.
Работать в подобной атмосфере с бумагами или решать неразрешимые производственные вопросы было решительно невозможно, о чем я и уведомил руководство. Юрий Семенович похмыкал, задумчиво пошевелил сплетенными пальцами и честно ответил, что смысл порученных нам обязанностей он не понимает сам, но подозревает, что переоценка затеяна, дабы занять делом бездельничающий персонал, а я там нужен для систематизации процесса и сглаживания острых углов.
Как должен выглядеть финальный результат наших трудов не представлял никто, поэтому с работой не задалось сразу, я временно плюнул на безнадежную первую часть порученного дела и сосредоточился на второй.
Офисная креветка в засаде
Избалованные сколопендры, насобачившиеся в боях без правил против себе подобных, поголовно сидели на диетах и сахарозаменителе и грызлись между собой наперебой демонстрируя острые углы испорченных характеров.
Разговорный жанр – моя сильная сторона. Я активно работал над отношениями в коллективе и постепенно дело пошло на лад, работа сдвинулась с мертвой точки, террариум полюбил чай с конфетами и несколько подобрел характером, но, несмотря на усиленную дрессуру разницу между болтом и винтом так и не уловил, хотя постичь очень старался, а мои пояснения, что и то и другое есть крепежное изделие и по сути одно и то же, только усугубили путаницу, грозившую пустить насмарку всю проделанную работу.
Сроки выполнения бессрочной работы неумолимо поджимали, приходилось задерживаться допоздна и работать дополнительно с отстающими участками переоценки производственных фондов, расписанными утвержденным графиком по кабинетам ответственных за них конторских крысок. Вести счёт – не мой стиль, но номера кабинетов шли в возрастающем порядке, так что все получалось само собой.
Целая бухгалтерия и планово-экономический отдел, одни женщины! Серпентарий. Ужас какие сучки
Длинными темными зимними вечерами, выполняя присовокупленные обязанности, подобно бесстрашному Одиссею я лавировал узкими проходами среди острых углов канцелярских столов, напоминающих рифы в открытом море, полном опасной фауны, но, в отличие от хитроумного грека, не избежал притаившихся среди них голодных Сцилл и Харибд, оплетавших меня цепкими, вооруженными острым маникюром, щупальцами. С громким стуком они скидывали одинаковые дорогущие импортные сапоги, с легким шелестом сбрасывали разноцветные шкурки, томно изгибались, заново одевали сапоги, что считалось в те времена особым шиком и из жутких чудовищ оборачивались в прекрасных лебедей.
Зачарованный плавными извивами молочно-белых тел, загипнотизированный калейдоскопом ярко подведенных глаз, убаюканный мелодичными голосами, я терял бдительность и неосторожно приближался к их логовищам, обустроенным среди инвентарной заводской мебели.
Сказочные девы превращались в когтистых гарпий, с победным клекотом бросались на меня, душили в объятиях, подобно прожорливым анакондам обвивали гладкими упругими телами. Как легендарный Лаокоон в холодной тиши обезлюдевших кабинетов я сражался с опасными противницами и без устали шурудил палкой в самом змеином гнезде.
Типичная советская контора, как её видит ИИ. Немного помпезно, но похоже
Шатались скрипучие офисные столы, острые пряжки, больше похожие на шпоры, одетых прямо на босую ногу проклятых сапог, больно царапали мне спину, раздирая не успевающие подживать порезы. Я берег спину, прядая крупом как породистый жеребец, тогда пряжки скребли мне поясницу и задницу, я взлягивал задом как дикий мустанг и сапоги взлетали на плечи, грозя отхватить уши отточенными как бритва полумесяцами из нержавеющей стали. Сапоги носил весь отдел, спасения не было.
Разговорный жанр моя – сильная сторона. Я щупал голенища, вслух восторгаясь выделкой дорогой кожи, перебирал пальцами коротко стриженый натуральный зимний мех, поражался его теплоте, густоте и несомненной избранности владелицы, сумевшей достать такой модный прикид и, улучив момент, срывал кровожадный план изрезать меня смертоносной обувью на ломти и потом сожрать с кровью, ловко переворачивая очередную убаюканную льстивыми речами хищницу на живот.
Один из способов наладить отношения в коллективе
Те издавали негодующий клекот и выгибались дугой, демонстрируя рифленые пластиковые подошвы с иностранными буквами по волнистому клейму и мстительно норовили ткнуть меня стальными набойками острых шпилек. Отработанным движением я ловил кожгалантерейные изделия когда-то братской страны бывшего соцлагеря за голяшки и разводил в стороны.
На каждого хищника найдется зверь покрупнее. Я был много крупнее, побеждал, охотница превращалась в добычу и я безжалостно вонзался в распластанной тело не особо заботясь о точности прицела. Поднятая на копьё жертва скользила животом по столу, над столом ритмично качались зажатые моими руками девичьи ножки в безопасной теперь обувке, а свешенная со столешницы голова издавала разнообразные стоны и вскрики, по которым я судил, как идут дела, корректируя по мере надобности свои действия и все шло как по маслу.
Бывало шло и не по резьбе. Я не жесток, разницу между болтом и винтом ощущаю четко, не стремлюсь сорвать резьбу там, где не надо или нарезать туда, куда не просят, но свежие раны на спине взывали к отмщению, а женское «нет», так похожее на «да», звучало подобно вызову. Я принимал вызов и тела сшибались с удвоенной силой в беспощадной битве.
Оргазм и агония – схожие эмоции, позиция всегда имеет значение, а моя была более выигрышной. Умело пользуясь позиционным преимуществом, я орудовал в беззащитном тылу противника, продавливая оборону, кряхтение и сопение обрывалось сдавленным вскриком и я безжалостно терзал прекратившее борьбу, безвольно обмякшее тело. Подобно цыганским бубнам мелодично звенели пряжки. С сытым рыком я ставил финальную точку, коварные искусительницы покорно замирали, мелко-мелко подрагивая в агонии безвкусно-пошлыми сапогами.
Обманчиво обессилевшие, они сворачивались клубками в расшатанных офисных креслах, неподвижно застывали в полумраке кабинета, сверкая красными отсветами дамских сигарет в глубине хищных глаз, копили силы и заново бросались на отважного меня.
Подобно могучему Гераклу я бился с многоглавой гидрой, головы надували щеки, возбужденно дышали, ритмично трясли сережками, качали кудряшками, покрывали меня свежими царапинами, жадно чавкая напомаженными ртами, вытягивали из меня все соки и оставляли ярко-красные следы засосов, напоминающие потеки крови. На месте каждой отвалившейся пиявки, сыто облизывающей липкие мокрые губы, тут же вырастали две новые, в порядке возрастания номера участка с еще не переоцененными основными фондами.
На работе аврал. Да-да, буду поздно.
Раздвоенные язычки оказались не только бойкими, но и излишне длинными, а все тайное становится явным. По второму этажу я стал пробираться с опаской, чисто женский коллектив – непобедимая страшная сила, мда.
Ударница соцсоревнования. Рвется в передовики производства
Совсем миновать гиблое место не удавалось, к чему, впрочем, я и не особо стремился, так как по опыту давно знал, что при известной сноровке даже самый шустрый экземпляр будучи удачно схваченным за шею, превращается из коварной ехидны в сладкоголосую сирену, старательно прячет ядовитые зубы, обвивает гибким телом и приятно обжимает тугими кольцами, освободиться из которых ой как нелегко.
Не все «присовокупленные» дела были приятны и об одном стоит рассказать подробнее.
..... <skip> .......
У кого тоже есть, что рассказать, вываливайте, чего уж там.
Кому не хватило картиночек, вам по ссылочке
там еще есть, правда букв побольше, на любителя.
На Пикабу простыни не читают, накидал картиночек.
Вам сюда, выбирайте по вкусу.
Вообще-то это книга. Про завод. Такой сюжет нечасто встречается, про секс получилось само собой, до кучи, куда ж без него.
Кому больше про буквы - вам в оглавление, можно начинать со вторника или с любого места.
Лет восемь назад пошёл на собеседование в автошколу. Там требовался менеджер по продажам (без опыта тоже приглашали).
Я пришёл и сотрудница начала задавать базовые вопросы про прежние места работы, опыт в продажах и т.д. Отвечал на всё честно.
А затем она сказала что-то в духе: «Вот Вы будете заниматься у нас продажами. Вы можете сейчас продать себя?».
Я понимал, что она имеет в виду, однако формулировка не зашла. И потому ответил прямо: «Я не вещь, чтобы себя продавать».
Сотрудница улыбнулась и сказала: «Ну, Вы не понимаете, к чему я клоню. Я хочу проверить Ваши навыки. А вот эту ручку мне сможете продать?».
Я ответил: «Ручку — смогу». И продал так хреново, что в конце сотрудница сказала коронное «Мы Вам перезвоним».
А вот если бы продал себя, то жизнь могла сложиться иначе...
Если говорить про умных людей, то нужно понимать, что большинство из них оценивают себя неадекватно оптимистично.
Был у нас Коля, администратор от бога: *nix, Oracle, DB2, ClickHouse и др. Опираясь на свои профессиональные знания, он с легкостью поучал в остальных областях мирозданья… Да пошел он в жопу! Пусть у истории будет другое начало!
Однажды к нам на стажировку пришла Катя, та от которой мужики задыхаются и забывают божественный вкус маминой еды. Влюбляясь на ходу. Так вот. Была у Кати блузка, прости господи, которая не скрывала, а подчёркивала. Особенно, когда Катерина ничего не надевала под неё. А ничего под блузку не надевала Катерина строго во время совещаний, которые проходили по четвергам. На которых присутствовал Коля. Тот самый.
Он глупел на совещаниях от созерцания Катиной красоты. Он не столько говорил по делу, сколько хвастал своим интеллектом, перебивая и мешая остальным. Не реагируя на мои тактичные замечания. Я вызвал Катерину «на ковёр», похвалил её внешность, попросил в четверг одеваться, чуть приличней. Объяснил, что её красота вызывает всплеск напыщенности у Коли, тем самым снижая производительность подразделения.
Катя растерялась, искренне промямлила извинение и убежала. Она стала носить строгий пиджак после этого разговора, скрывая красоту. Коля перестал на совещаниях отвлекаться, от него возник толк.
Но ненадолго. Внезапно Катя стала приходить ко мне в кабинет в демонстративно манящем виде. Без пиджака. Я терялся. Мужчины могут представить моё смятение, женщины могут представить себя мужчинами.
Коля стал одержимым, как подросток-нигилист. Осмеливаясь критиковать начальство. Видимо, ревнуя. Производительность оказалась под угрозой. Я решительно вызвал Катерину, беспрецедентно похвалил её внешность и попросил не нервировать Колю. Ради производительности.
—Он меня дурой тупорылой назвал, когда я сюда устроилась, пусть извиняется,— сказала Катя.
—Он влюбился в тебя и сам дурак, прости его,—сказал я.
—Нет. Он—не мужчина. Имею право бесить,—ответила Катя.
Я вызвал Колю и послал его матом. Я попросил прекратить эмоции на работе и приказал извиниться перед Катей.
—А причём тут я? Она влюбилась в меня и с ума сходит, дурра тупорылая,—сказал Коля.
—Она тебя за мужчину не считает,—психанул я.
—Она врёт. Я же говорю, что влюбилась. Очевидно же, что я —лучший! Не буду извиняться,—дерзко пошел «на принцип» Коля.
—Сегодня я придумаю причину, а завтра уволю по статье,— пошел «на принцип» я.
—Увольняйте,— сказал Коля опять дерзко. Но не убедительно.
Катерина приходила ко мне реже, не подчёркивая красоту. Она стала задумчивой, погруженной в свои мысли, рассеянной. Иногда её глаза вспыхивали какой-то мыслью и она улыбалась. Однажды Катя пришла ко мне в кабинет и сказала.
—Коля извинился, спасибо!
—Ты изменилась. Влюбилась что-ли?—спросил я.
—В кого?—спросила Катя.
—Не знаю, в Колю, к примеру,— сказал я.
—Нет. Я решила уйти в ИТ и учу Java. Мне нравится. Человек, который учится похож на влюблённого, видимо. А про Колю… Я же говорила, что он —не мужчина. А вот вы ничего такой, настоящий мужчина,—сказала Катя и вышла.
«В смысле ничего такой, настоящий мужчина?— с досадой подумал я.—Очевидно же, что я—лучший!»
Офисная креветка на охоте
............
............
Иногда работа принимала довольно причудливые формы и местами становилась опасной.
Половину второго этажа административного здания занимал планово-экономический отдел, усиленный остатками недобитой бухгалтерии, целиком состоящий из слабого пола и напоминавший серпентарий. Эволюционный внутриконторский отбор сделал своё дело, старая, видавшая виды кобра руководила стаей гадюк помельче, в кою я и попал, спроваженный начальством составлять какие-то никому не нужные графики по переоценке и списанию основных производственных фондов.
Смысл сей работы во времена, когда цены кардинально менялись в большую сторону раз в два-три месяца, а списание чего-либо, дороже банки солидола в силу особенностей отечественного бухучета было делом решительно невозможным, вызывал большие сомнения, но инструкции босса звучали четко: «Саша, помоги им», велел он, а кто я такой, чтобы спорить с шефом? По утвержденному графику я приступил к работе в самом кубле разномастных ядовитых змеюк в качестве специалиста, уверенно отличающего болт от винта.
Сидящие по своим кабинетам холеные офисные сучки разницы между винтом и болтом не ощущали, зато все как одна отличались стервозным характером и не любили ни конфет, ни чая. Работу свою они тоже не любили, обожали шипеть, трещать погремушками и жаловаться друг на друга, расхаживая передо мной в одинаковых дефицитнейших югославских сапогах со здоровенными блестящими пряжками, выбитых на весь отдел по большому блату.
Я переходил из кабинета в кабинет, пил змеиный чай, ел свои конфеты, ковырялся в никому не нужных бумагах и вежливо слушал очередную медузу Горгону в боевой раскраске, вышагивающую туда-сюда, сверкая разрезом, и клянущую почём зря нелюбимую работу, безвкусный чай, портящие фигуру конфеты и плюющую ядом в завистливых товарок.
Работать в подобной атмосфере с бумагами или решать неразрешимые производственные вопросы было решительно невозможно, о чем я и уведомил руководство. Юрий Семенович похмыкал, задумчиво пошевелил сплетенными пальцами и честно ответил, что смысл порученных нам обязанностей он не понимает сам, но подозревает, что переоценка затеяна, дабы занять делом бездельничающий персонал, а я там нужен для систематизации процесса и сглаживания острых углов.
Как должен выглядеть финальный результат наших трудов не представлял никто, поэтому с работой не задалось сразу, я временно плюнул на безнадежную первую часть порученного дела и сосредоточился на второй.
Офисная креветка в засаде
Избалованные сколопендры, насобачившиеся в боях без правил против себе подобных, поголовно сидели на диетах и сахарозаменителе и грызлись между собой наперебой демонстрируя острые углы испорченных характеров.
Разговорный жанр – моя сильная сторона. Я активно работал над отношениями в коллективе и постепенно дело пошло на лад, работа сдвинулась с мертвой точки, террариум полюбил чай с конфетами и несколько подобрел характером, но, несмотря на усиленную дрессуру разницу между болтом и винтом так и не уловил, хотя постичь очень старался, а мои пояснения, что и то и другое есть крепежное изделие и по сути одно и то же, только усугубили путаницу, грозившую пустить насмарку всю проделанную работу.
Сроки выполнения бессрочной работы неумолимо поджимали, приходилось задерживаться допоздна и работать дополнительно с отстающими участками переоценки производственных фондов, расписанными утвержденным графиком по кабинетам ответственных за них конторских крысок. Вести счёт – не мой стиль, но номера кабинетов шли в возрастающем порядке, так что все получалось само собой.
Целая бухгалтерия и планово-экономический отдел, одни женщины! Серпентарий. Ужас какие сучки
Длинными темными зимними вечерами, выполняя присовокупленные обязанности, подобно бесстрашному Одиссею я лавировал узкими проходами среди острых углов канцелярских столов, напоминающих рифы в открытом море, полном опасной фауны, но, в отличие от хитроумного грека, не избежал притаившихся среди них голодных Сцилл и Харибд, оплетавших меня цепкими, вооруженными острым маникюром, щупальцами. С громким стуком они скидывали одинаковые дорогущие импортные сапоги, с легким шелестом сбрасывали разноцветные шкурки, томно изгибались, заново одевали сапоги, что считалось в те времена особым шиком и из жутких чудовищ оборачивались в прекрасных лебедей.
Зачарованный плавными извивами молочно-белых тел, загипнотизированный калейдоскопом ярко подведенных глаз, убаюканный мелодичными голосами, я терял бдительность и неосторожно приближался к их логовищам, обустроенным среди инвентарной заводской мебели.
Сказочные девы превращались в когтистых гарпий, с победным клекотом бросались на меня, душили в объятиях, подобно прожорливым анакондам обвивали гладкими упругими телами. Как легендарный Лаокоон в холодной тиши обезлюдевших кабинетов я сражался с опасными противницами и без устали шурудил палкой в самом змеином гнезде.
Типичная советская контора, как её видит ИИ. Немного помпезно, но похоже
Шатались скрипучие офисные столы, острые пряжки, больше похожие на шпоры, одетых прямо на босую ногу проклятых сапог, больно царапали мне спину, раздирая не успевающие подживать порезы. Я берег спину, прядая крупом как породистый жеребец, тогда пряжки скребли мне поясницу и задницу, я взлягивал задом как дикий мустанг и сапоги взлетали на плечи, грозя отхватить уши отточенными как бритва полумесяцами из нержавеющей стали. Сапоги носил весь отдел, спасения не было.
Разговорный жанр моя – сильная сторона. Я щупал голенища, вслух восторгаясь выделкой дорогой кожи, перебирал пальцами коротко стриженый натуральный зимний мех, поражался его теплоте, густоте и несомненной избранности владелицы, сумевшей достать такой модный прикид и, улучив момент, срывал кровожадный план изрезать меня смертоносной обувью на ломти и потом сожрать с кровью, ловко переворачивая очередную убаюканную льстивыми речами хищницу на живот.
Один из способов наладить отношения в коллективе
Те издавали негодующий клекот и выгибались дугой, демонстрируя рифленые пластиковые подошвы с иностранными буквами по волнистому клейму и мстительно норовили ткнуть меня стальными набойками острых шпилек. Отработанным движением я ловил кожгалантерейные изделия когда-то братской страны бывшего соцлагеря за голяшки и разводил в стороны.
На каждого хищника найдется зверь покрупнее. Я был много крупнее, побеждал, охотница превращалась в добычу и я безжалостно вонзался в распластанной тело не особо заботясь о точности прицела. Поднятая на копьё жертва скользила животом по столу, над столом ритмично качались зажатые моими руками девичьи ножки в безопасной теперь обувке, а свешенная со столешницы голова издавала разнообразные стоны и вскрики, по которым я судил, как идут дела, корректируя по мере надобности свои действия и все шло как по маслу.
Бывало шло и не по резьбе. Я не жесток, разницу между болтом и винтом ощущаю четко, не стремлюсь сорвать резьбу там, где не надо или нарезать туда, куда не просят, но свежие раны на спине взывали к отмщению, а женское «нет», так похожее на «да», звучало подобно вызову. Я принимал вызов и тела сшибались с удвоенной силой в беспощадной битве.
Оргазм и агония – схожие эмоции, позиция всегда имеет значение, а моя была более выигрышной. Умело пользуясь позиционным преимуществом, я орудовал в беззащитном тылу противника, продавливая оборону, кряхтение и сопение обрывалось сдавленным вскриком и я безжалостно терзал прекратившее борьбу, безвольно обмякшее тело. Подобно цыганским бубнам мелодично звенели пряжки. С сытым рыком я ставил финальную точку, коварные искусительницы покорно замирали, мелко-мелко подрагивая в агонии безвкусно-пошлыми сапогами.
Обманчиво обессилевшие, они сворачивались клубками в расшатанных офисных креслах, неподвижно застывали в полумраке кабинета, сверкая красными отсветами дамских сигарет в глубине хищных глаз, копили силы и заново бросались на отважного меня.
Подобно могучему Гераклу я бился с многоглавой гидрой, головы надували щеки, возбужденно дышали, ритмично трясли сережками, качали кудряшками, покрывали меня свежими царапинами, жадно чавкая напомаженными ртами, вытягивали из меня все соки и оставляли ярко-красные следы засосов, напоминающие потеки крови. На месте каждой отвалившейся пиявки, сыто облизывающей липкие мокрые губы, тут же вырастали две новые, в порядке возрастания номера участка с еще не переоцененными основными фондами.
На работе аврал. Да-да, буду поздно.
Раздвоенные язычки оказались не только бойкими, но и излишне длинными, а все тайное становится явным. По второму этажу я стал пробираться с опаской, чисто женский коллектив – непобедимая страшная сила, мда.
Ударница соцсоревнования. Рвется в передовики производства
Совсем миновать гиблое место не удавалось, к чему, впрочем, я и не особо стремился, так как по опыту давно знал, что при известной сноровке даже самый шустрый экземпляр будучи удачно схваченным за шею, превращается из коварной ехидны в сладкоголосую сирену, старательно прячет ядовитые зубы, обвивает гибким телом и приятно обжимает тугими кольцами, освободиться из которых ой как нелегко.
Не все «присовокупленные» дела были приятны и об одном стоит рассказать подробнее.
У кого тоже есть, что рассказать, вываливайте, чего уж там. Нельзя же все время о работе да о работе.
Кому не хватило картиночек, вам по ссылочке
https://mehanika-sopromat.ru/book/2_tiagolaya_rabota.html#2_...
там еще есть, правда букв побольше, на любителя
На Пикабу простыни не читают, накидал картиночек.
Кому позырить картиночки, сюда, выбирайте по вкусу.
Вообще-то это книга. Про завод. Такой сюжетный ход нечасто встречается. Для офисного работника, что про завод, что про волшебный город на колёсиках, один хрен неведомо, сойдет на праздники за фантастику.
Кому больше про буквы - сюда, можно начинать со вторника или с любого места
К примеру, Олеся—молодец, ударница и лучше всех, но беременна. По этой причине может уснуть в неподходящий момент. Даже на совещании, распластавшись на презентабельном столе. Но я приноровился, придумал, как выворачиваться перед посторонними. В периоды между сном Олеся пашет за пятерых. Не понимаю я женщин.
Однажды на корпоративе, Лиза, вся из себя приличная в трезвом виде, вдруг обняла меня своей убедительной красотой и предложила уволить Олесю по причине сна в рабочее время. Не понимаю я женщин. Лиза — лучшая Олесина подруга.
У мужиков, всё проще, к примеру, я часто, задолбавшись, беру у Серёги ключ от ремонтной комнаты и сплю то полчаса, то целый час. И не было такого, чтобы Серёга заложил меня, обнимая начальство. Потому, что у мужчин дружба настоящая. Не понимаю я женщин—загадочные они.
Лиза не просто подруга Олеси, она сама пять раз рожала. Должна знать, что беременных по закону увольнять нельзя.